Пути России. Народничество и популизм. Том XXVI - Коллектив авторов

Бернда Лукке решило в 2015 году покинуть партию, которая становилась все более чувствительной к крайне правым настроениям. АдГ стала «плавильным котлом» для множества правоэкстремистских противников правительства. С такой ориентацией партия добилась успеха на внутренних выборах, особенно в восточной части Германии. В 2017 году с 12,6 % она вошла в федеральный парламент.

Сегодня федеральным спикером партии является Йорг Мойтен, но он весьма далек от того, чтобы быть сильным популярным лидером. Александр Гауланд по-прежнему важен как публичный представитель с гражданской (bürgerlich) биографией. Наибольшим влиянием и привлекательностью для избирателей в Восточной Германии пользуется Flügel («Крыло»). Бьерн Хеке, Андреас Кальбиц и Ганс-Томас Тиллыинайдер являются влиятельными представителями этой völkisch – националистической и экстремистской правой сети. Причем Бьерн Хеке – популярный лидер для большинства избирателей партии в Восточной Германии[92]. Будучи известным правым экстремистом, Хеке возглавил АдГ в Тюрингии, а Кальбиц – в Бранденбурге. Данная восприимчивость к фашистским и антисемитским точкам зрения и теориям заговора не беспокоит избирателей в Восточной Германии. «Крыло» позволило АдГ соединить все экстремистские позиции в этих областях. Некоторые представители АдГ из западной части Германии выступают против этого дрейфа, поскольку он мешает завоевать больше голосов в землях, ранее относившихся к ФРГ.

Преследуя строго националистические цели, все правые партии, вопреки ожиданиям, сохраняют сильные связи друг с другом. Несмотря на использование националистических лозунгов, они борются против общих врагов: демократии, свободной журналистики и международных организаций, включая Европейский союз. Тесные связи между националистическими движениями, несмотря на их этническую направленность, существовали еще в межвоенный период.

2. Каковы основные черты нынешнего правопопулистского подхода и причины его успеха?

Самые различные темы могут служить задачам правой националистической агитации, и с течением времени они могут меняться. Решающим для них остается выбор тем, подходящих для разжигания народных эмоций. Это обращение к эмоциям имеет важное значение для удержания сторонников от рационального мышления и аргументации. Популисты, таким образом, любят извлекать выгоду из расхожих страхов вроде иммиграции или потери национальной идентичности. С этой целью правые популисты занимаются распространением фейковых новостей, подчеркивающих важность выбранной проблемы и срочность принятия мер.

Обычно популисты любят сосредоточиться только на одной теме текущего момента. Задача здесь заключается в том, чтобы удержать внимание и не допустить размывания общественного интереса. Характерно, что они предлагают очень простые и радикальные решения, которые явно не подходят для сложной проблемы, что очевидно для любого человека с остатками рационального мышления. Но это их не заботит: тема и предлагаемые решения нужны им только для агитации среди последователей, они вовсе не намерены решать проблему (так как это означало бы утрату базы для их агитации и обвинений в адрес властей).

Чтобы приобрести веру в свою легитимность со стороны последователей, популист должен предложить образ врага и убедить их в том, что враги действительно существуют. Называние врага по имени вбрасывает зерно недоверия и эмоционально разогревает сторонников, поэтому персонализация врага является основной частью агитации популистов и лозунгов, звучащих, к примеру, на уличных демонстрациях: Merkel muss weg! (Меркель должна уйти!). Это же стояло за решением Трампа демонизировать свою противницу-демократку Хилари. Чтобы правильно судить об опасности этой стратегии для демократии, полезно понять мотивы поиска и обвинения врагов, находящихся повсюду: в официальных структурах государства и в обществе. Такая стратегия служит девальвации государственной власти и авторитета, разрушению веры в легитимность государства. До тех пор пока сохраняется вера в легитимность правительства, популист не сможет достичь своей цели.

Установление веры в собственную легитимность позволяет популистам предотвратить все возражения своим нарративам, подкрепленные фактами и рациональной аргументацией. Последователи слепо верят их агитации. Кстати, аналогичной стратегии следуют религиозные секты. Сравнение с правым популизмом межвоенного периода помогает понять, почему это так опасно. Диктатуры 1930-х годов использовали подобный образ врага для своих последователей, приобретая, таким образом, веру в легитимность своих диктатур. Эта вера сохраняла свою силу и действенность для большинства народа Германии вплоть до мая 1945 года, в коммунистических странах – даже до 1989 года. С верой в легитимность их правления вступают в действие механизмы блокировки способности к коммуникативному обучению – они дают возможность не пользоваться мышлением на основе аргументов и не поддаваться любой внешней критике: регрессивное обучение, авторитарное обучение, идеологическое обучение[93].

С установлением этой веры теряет свою эффективность любая рациональная аргументация. В особенности лишаются возможности достучаться до сердец популистской аудитории те, на кого возложена вина быть врагом, – последняя убеждена в том, что они коррумпированные лжецы. Трамп – хороший пример, показывающий, насколько эффективно это работает. Он почти ежедневно атакует других людей и институции за границей или в своей стране, обвиняя их в том, что они ответственны за проблемы, сбои, нарушения. Он повторяет перед своими последователями снова и снова, что он король сделок, что он великий человек, который всегда прав. Он даже не стыдится рассказывать им каждый следующий день новую историю. Важно то, что он всегда возлагает ответственность за то, что что-то происходит не так, как ему хотелось бы, на конкретных людей, институты или государства. Его не волнуют противоречия в его рассказах: его последователи не обратят на них внимания. Даже очевидные факты коррупции популистских лидеров не вызывают сомнений у их последователей, интерпретирующих все как происки врагов. Хотя коррупция Штрахе была доказана публично, более половины его последователей не утратили доверия к нему. Все правые популисты в принципе используют одну и ту же стратегию. Это делает их последователей невосприимчивыми к любым рациональным контраргументам. Парадоксально, но любой рациональный довод только укрепляет их веру в своего вождя, что было очевидно еще на примерах Гитлера и Сталина в 1930-е годы.

В настоящее время популисты, приходящие к власти на свободных выборах, начали атаку на демократические правила, чтобы получить неограниченные диктаторские или авторитарные правления. Они начинают с того, что атакуют демократические противовесы диктаторскому правлению. Это произошло во всех четырех рассматриваемых странах, где к власти пришли правые популисты: Качиньский в Польше, Орбан в Венгрии, Трамп в США и Джонсон в Великобритании. В частности, их интересует ослабление или полная ликвидация юридического и парламентского контроля, особенно если последний находится в руках оппозиции. Дальше всех по этому пути сегодня пошел Орбан, получивший, по крайней мере временно, диктаторские полномочия для разрешения корона-кризиса от парламента, уже находившегося под его контролем. ПиС Качиньского избавился от юридического контроля Евросоюза вопреки постановлениям Европейского верховного суда. Джонсон пренебрег барьерами контроля на своем пути к власти ради того, чтобы довести до конца Brexit. А Трамп после неудавшегося импичмента полагает себя выше всех когда-либо существовавших конституционных ограничений, пренебрегая судебными решениями, касающимися в том числе его личных дел (вроде отказа от публикации