Перси Джексон и лабиринт смерти - Риордан Рик

Аннабет кивнула.

– Перси, Лабиринт – это магическое сооружение. Для того чтобы уничтожить хотя бы один из его входов, требуется огромная сила. Кларисса снесла целое здание уничтожающим шаром, а вход в Лабиринт всего лишь сместился на пару метров. Лучшее, что мы можем сделать, – это помешать Луке научиться ориентироваться в Лабиринте.

– Мы можем принять бой, – предложил Ли Флетчер. – Теперь мы знаем, где находится вход. Можно занять оборону и ждать их. Если у выхода появится войско, мы будем ждать наготове с луками.

– Оборону занять, безусловно, надо, – согласился Хирон. – Но, боюсь, Кларисса права. Магические границы хранили этот лагерь на протяжении сотен лет. И если Луке удастся провести большое войско чудовищ прямо в центр лагеря, миновав границы… возможно, у нас не хватит сил их остановить.

Эти новости никого особо не порадовали. Хирон обычно старался быть жизнерадостным и оптимистичным. И если уж он предрекает, что нам не выстоять, значит, дело плохо.

– Нужно найти мастерскую Дедала первыми! – настаивала Аннабет. – Отыскать нить Ариадны и сделать так, чтобы Лука не смог ею воспользоваться.

– Но если там никто не может ориентироваться, – сказал я, – есть ли у нас шанс туда попасть?

– Я много лет изучаю архитектуру, – произнесла она. – Лабиринт Дедала я знаю лучше, чем кто бы то ни было.

– По книжкам, ага.

– Ну да…

– Этого мало.

– Должно хватить!

– Ничего подобного!

– Так ты будешь мне помогать или нет?

Я осознал, что все пялятся на нас с Аннабет, как будто мы в пинг-понг режемся. Як Миссис О’Лири жалобно пикнул – она оторвала ему розовую резиновую голову.

Хирон кашлянул.

– Давайте по порядку. Нам предстоит совершить подвиг. Кому-то из нас придется спуститься в Лабиринт, отыскать мастерскую Дедала и помешать Луке воспользоваться Лабиринтом, чтобы проникнуть в наш лагерь.

– Кто должен возглавлять экспедицию – это ясно всем, – сказала Кларисса. – Аннабет.

Все одобрительно загомонили. Я знал, что Аннабет ждала своего подвига с детства, но все же видно было, что ей не по себе.

– Но и ты, Кларисса, сделала не меньше моего, – произнесла она. – Ты тоже должна идти.

Кларисса покачала головой.

– Нет, я туда больше не полезу.

Тревис Стоулл расхохотался.

– Ой, только не говори, что тебе страшно! Кларисса – и вдруг струсила?

Кларисса поднялась на ноги. Я думал, она Тревиса по земле размажет, но она сказала дрожащим голосом:

– Придурок! Ничего ты не понимаешь! Я туда больше никогда не полезу. Никогда!

И она вихрем умчалась с арены.

Тревис виновато огляделся.

– Я не хотел…

Хирон вскинул руку.

– У бедной девушки был трудный год. Итак: все ли согласны, что возглавлять экспедицию должна Аннабет?

Все кивнули – кроме Квинтуса. Он сложил руки на груди и смотрел в стол, но я не уверен, заметил ли это кто-нибудь, кроме меня.

– Хорошо.

Хирон обернулся к Аннабет.

– Дорогая, наступил твой черед обратиться к Оракулу. Если ты вернешься целой и невредимой, мы обсудим, что делать дальше.

Ждать возвращения Аннабет было тяжелее, чем ходить к Оракулу самому.

Я слышал его пророчества дважды. В первый раз это было на пыльном чердаке Большого дома, где обитал Дельфийский дух, дремлющий в теле мумифицированной хиппи. Второй раз Оракул выбрался погулять в лесу. Тот случай до сих пор снился мне в кошмарах.

Особо опасным Оракул мне никогда не казался, однако я был наслышан о всяком: бывало, что ребята сходили с ума или им являлись видения, настолько правдоподобные, что они умирали от страха.

Я расхаживал по арене и ждал. Миссис О’Лири обедала: ее обед состоял из полцентнера говяжьего фарша и нескольких собачьих галет размером с крышку от мусорного бака. Интересно, где Квинтус берет такие огромные галеты? Вряд ли можно просто прийти в зоомагазин и взять их на полочке…

Хирон был поглощен беседой с Квинтусом и Аргусом. Мне казалось, что они о чем-то спорят. Квинтус все качал головой.

На другом конце арены Тайсон и братья Стоулл играли в миниатюрные бронзовые колесницы, которые Тайсон соорудил из обломков доспехов.

Я перестал расхаживать и ушел с арены. Я смотрел через поля на чердачное окно Большого дома. Там было темно и тихо. Почему Аннабет так задерживается? Я был почти уверен, что мне потребовалось куда меньше времени, чтобы получить свой подвиг!

И тут я услышал девичий шепот:

– Перси!

Можжевела стояла в кустах. Она буквально растворялась среди зелени – даже удивительно.

Она нетерпеливо поманила меня к себе.

– Тебе следует знать: Лука был не единственным, кого я видела у той пещеры!

– Что ты имеешь в виду?

Она оглянулась на арену.

– Я пыталась кое-что сказать, но он был там…

– Кто?

– Инструктор по фехтованию, – заявила она. – Он что-то вынюхивал среди камней.

У меня засосало под ложечкой.

– Квинтус? Когда?

– Не знаю. Я не обращаю внимания на время. Может быть, неделю назад, когда он появился тут впервые.

– И что он делал? Он спускался под землю?

– Я… я точно не знаю. Он такой страшный, Перси! Я даже не видела, как он появился на поляне. Он просто вдруг оказался там. Ты скажи Гроуверу, что это слишком опасно…

– Можжевела! – окликнул Гроувер с арены. – Ты куда делась?

Дриада вздохнула.

– Мне надо идти. Помни, что я сказала! Не доверяй этому человеку!

И она побежала на арену.

Я уставился на Большой дом. Мне еще сильнее сделалось не по себе. Если Квинтус действительно что-то затевает… Мне был нужен совет Аннабет. Уж она-то сумеет решить, что делать с новостями Можжевелы. Но куда же она запропастилась-то? Что бы там ни происходило у Оракула, это не должно было занять столько времени!

И вот наконец я не выдержал.

Это было против правил – но что такого, никто же не видит! Я сбежал с холма и пустился напрямик через поля.

В ближнем зале Большого дома было непривычно тихо. Я привык, что у огня всегда сидит Дионис, играет в карты, ест виноград и донимает сатиров. Но мистер Д. все еще был в отъезде.

Я пошел по коридору. Пол под ногами скрипел. Дойдя до лестницы, я заколебался. Четырьмя этажами выше находился небольшой люк, ведущий на чердак. Аннабет, видимо, где-то там. Я постоял, прислушиваясь. Но услышал то, чего совсем не ожидал.

Кто-то плакал. Причем плач доносился откуда-то снизу.

Я осторожно обогнул лестницу. Дверь в подвал была открыта. А я даже и не знал, что в Большом доме есть подвал. Я заглянул в дверь и увидел в дальнем углу, у ящиков с амброзией и клубничным вареньем, двоих. Одна была Кларисса. Второй – подросток-латинос, в драных камуфляжных штанах и грязной черной футболке. Волосы у него были сальные и свалявшиеся. Парень всхлипывал, обхватив себя руками за плечи. Это был Крис Родригес, полукровка, который переметнулся на сторону Луки.

– Все нормально, – говорила ему Кларисса. – Вот, хлебни еще нектарчику.

– Мэри, ты мне мерещишься! – Крис забился еще дальше в угол. – У-уйди!

– Я не Мэри.

Кларисса говорила тихо, но ужасно грустно. Я даже не знал, что она может говорить таким тоном.

– Меня зовут Кларисса. Запомни. Пожалуйста.

– Тут темно! – взвыл Крис. – Так темно!

– Выйди на улицу, – уговаривала его девушка. – Солнечный свет тебе поможет.

– Т-тысяча черепов! Земля его все время исцеляет.

– Крис! – умоляюще воскликнула Кларисса. Казалось, она сама вот-вот расплачется. – Тебе должно стать лучше! Ну пожалуйста! Скоро мистер Д. вернется. Он знает о безумии все. Ты только продержись до его приезда.

Глаза у Криса были, как у крысы, загнанной в угол: дикие и отчаянные.

– Тут нет выхода, Мэри! Выхода нет!

Тут он заметил меня и издал придушенный, испуганный возглас.

– Сын Посейдона! Он ужасен!

Я попятился, надеясь, что Кларисса меня не заметила. Я прислушался, ожидая, что она бросится к двери и начнет на меня орать, но нет: она продолжала разговаривать с Крисом все тем же грустным, умоляющим тоном, пытаясь напоить его нектаром. Может, она решила, что это часть галлюцинаций Криса, но… «сын Посейдона»? Крис смотрел на меня, однако мне почему-то казалось, что говорил он вовсе не обо мне.