Журнал "Компьютерра" №706 - Компьютерра

Когда же произошел сдвиг "по вертикали"?

- У примитивных обезьян (например, верветок) есть набор дискретных знаков. Они различают четыре-пять типов опасных ситуаций и имеют столько же типов криков. И собственно развитие языка происходит только после (вследствие?) того, что у более развитых форм - макак, павианов, антропоидов - этот "интерфейс" начинает утрачивать свое значение. Причем у антропоидов (особенно у двух видов шимпанзе, обыкновенного и карликового) - практически полностью.

Системы сигнализации "типа верветок", видимо, начинают разрушаться уже у макаков. У цейлонского макака пищевые крики уже неспецифичны. Увидев новую и лакомую пищу, животное визжит. Но лакомость оно оценивает само. Интенсивность визга пропорциональна степени новизны и лакомости.

То же самое касается и визуальных демонстраций (ухаживания, угрозы и пр.). Начиная с макаков видовые демонстрации во взаимодействиях внутри группы играют все меньшую и меньшую роль. Макаки и более развитые обезьяны сами оценивают ситуацию, сами выбирают стратегию поведения и сами выполняют типичную программу действий, которая позволяет разрешать ситуацию с наибольшей выгодой.

Помните из школьных уроков литературы - типичный герой это тот, кто совершает типичные действия в типичной ситуации? Вот и обезьяны должны уметь выделить типические действия агрессии, умиротворения, воспроизвести их. Поскольку они типические, имеет смысл им подражать - как подросток подражает уважаемому им взрослому. Или как маленький сын Конрада Лоренца [Одного из основателей этологии.], слушавший беседу отца с японским коллегой, вдруг стал точно воспроизводить японские жесты почтительности (чему взрослые европейцы, живущие в Японии, годами не могут научиться).

Мы, люди, это хорошо умеем: выделить типичные действия в типичных ситуациях, запомнить их и воспроизвести в другой ситуации того же рода. Достаточно вспомнить жесты ритуализованной агрессии в дворовых драках; их непонимание, неумение воспроизводить обходится дорого. Люди смотрят телевизор, кино и оттуда тоже черпают типичные действия - как выразить приязнь к другу, вражду, недоверие, ухаживание? Таким же образом копируется с телеэкрана и переносится в жизнь агрессивное поведение, поведение, ведущее к убийствам и самоубийствам. Помните случай с антисемитским плакатом - женщина хотела его сорвать, а он был заминирован и взорвался? Так вот в последующие два месяца случилось еще семь аналогичных взрывов по всей стране, без всякой связи с евреями, - просто об этом рассказали по телевизору. Кто-то на вконец доставшего соседа такую штуку насторожил и т. п. Американские психологи хорошо знают, что после выпуска новостей с информацией о самоубийстве резко возрастает число самоубийств, сделанных тем же способом ("закон Филипса").

Люди склонны к анализу социальных ситуаций, выявлению чего-то типичного, что им важно в данный момент - и воспроизведению шаблона. Такие шаблоны получили название "концепт". Тут надо упомянуть об исследованиях нейрофизиологов Ризолатти и Арбиба так называемых зеркальных нейронов, обнаруженных у приматов и у человека. Зеркальные системы работают в самых разных областях мозга, в том числе в речевой, и отвечают за анализ ситуаций, а также выделение и воспроизведение концептов в собственном действии по образцу.

Было обнаружено, что зеркальные нейроны активизируются при наблюдении за другим объектом и при подражании. Они же активизируются при воспроизведении соответствующих действий. Более того, было показано, что они связаны и с зоной мозга, ответственной за речь, находясь на границе областей, поддерживающих понимание чужой речи и генерацию своей. (Речевая область в мозге называется "зоной Брока,". По ее периферии "реализовано" умение делать орудия по образцу, а чуть дальше - умение метать предметы точно в цель.)

У каких же приматов есть зеркальные нейроны?

- У макаков, антропоидов и людей.

Из тезисов доклада на круглом столе Вячеслава Иванова (семиотика, филолога, академика РАН) "О счете и символах для чисел у животных и людей".

Можно предположить наличие двух разных систем, имеющих эволюционные корни. Одна система, очень рано формирующаяся в ходе эволюции (уже у рыб и рептилий, не говоря о более продвинутых видах) и представленная у детей начиная с младенчества, позволяет приближенно оценить количество предметов, в том числе и достаточно большое. Другая система, имеющая аналоги у обезьян и рано проявляющаяся у младенцев, делает возможным точно сосчитать небольшое число предметов (у макака-резуса число их ограничено пределом 4). В частности, этим объясняется выделение особых базисных числительных, которыми в большинстве языков служат 2 или 3, 4 или 5: другие числительные, часто построенные на этих базисных, от них отличны, что может иметь и грамматическое выражение (ср. в индоевропейских языках противопоставления типа русского четыре человека - шесть людей).

<…> Определенные нейроны [в мозге макака] (около 15–30% в соответствующей популяции) соотносятся с конкретным числом. При показе соответствующего множества предметов нейроны отвечают, как бы голосуя за известное число. Если большинство нейронов высказывается за данное число, принимается соответствующее решение. Зоны коры обоих полушарий, отвечающие за операции по оценке количества предметов, у макака и человека сопоставимы. <…>

Можно сказать, что у мундуруку (как и у пирахан и некоторых других племен Амазонии "зоны пирахан", где отсутствуют числительные выше 2 и названия пальцев) сохраняется первая система приближенного обозначения количеств, не соотносящаяся с числительными, при очень слабых следах второй системы точного счета (преимущественно по отношению к еще сохраняющимся у них первым числительным натурального ряда).

Значит, именно зеркальные нейроны помогли "сломать систему"? Но поразительно, что после создания этого "харда" для человеческого языка прошли миллионы лет до появления "софта", самого языка.

- Да, сначала был ум без языка. Знаменитые опыты с "говорящими" (language-training - более точное и нейтральное название) обезьянами (см.врезку "Клавиатура для Канзи", где пересказан лишь один эпизод из книги З. А. Зориной и А. А. Смирновой "О чем рассказали "говорящие" обезьяны", посвященной этим опытам) приводят к выводу, что у них уже есть ум, способный анализировать ситуации, выделять тип, воспроизводить этот тип в действиях, - но еще нет знака-посредника.

Интеллектуальные действия животного уже пригодны для знакового общения (вырабатывают эффективные "идеи", которые стоило бы передать словами), нет только знаковой системы - языка, способного поддерживать эту передачу. Когда ученые дали обезьянам готовый язык-посредник (сперва амслен [ASL], упрощенный вариант жестового языка глухонемых, затем лексиграммы, набираемые на компьютере), животные его быстро освоили - настолько, что на этом языке обезьяну можно попросить о чем угодно, даже о невозможном для нее действии. Обезьяны панически боятся змей, но исследователь говорит: "возьми змею (игрушечную, конечно) и ткни ею другую обезьяну!" - и она это или делает, или не решается, но очевидно, что она понимает! Обезьяна достоверно различает два концепта: "собака кусает кошку" и "кошка кусает собаку".

Ставились ли подобные опыты с другими животными - со слонами, собаками?..

- Насколько я знаю, нет. Но в принципе, и те и другие не должны оказаться сильно - несопоставимо! - глупее обезьян-антропоидов. Мы не увидим резкого скачка развития ума, скорее - плавный континуум. Есть известные опыты Крушинского по элементарной рассудочной деятельности врановых птиц - оказалось, что у этих птиц очень высокие интеллектуальные способности. Но пользование языком, боюсь, им недоступно.

Известен говорящий попугай-жако, который правильно отвечает на заданные вопросы: чего здесь больше - карандашей или ручек (ему показывают один карандаш и две ручки)! Но скорее всего он может тонко дифференцировать эмоциональные состояния человека, обусловленные определенными вопросами или ответами, и затем связывать нужные (выученные) слова с соответствующей ситуацией. Такие "говорящие" птицы своего рода противоположность компьютерным распознавалкам голосов, с которыми надо говорить мед-лен-но, мо-но-тон-но, а живую речь они не понимают. Только тут наоборот - попугай как раз живую речь понимает, потому что там есть эмоции. Мы лучше распознаем знаки, а у него лучше память. Он тоньше дифференцирует эмоции, четче привязывает их к ситуации. То же самое было показано в опытах с говорящими скворцами. Это не языковая компетентность, которая - в отличие от интеллекта, от рассудочной деятельности - обнаружена, пожалуй, только у обезьян. В рецензии на книгу Зориной и Смирновой, которая выйдет в издательстве "Вопросы языкознания", мы с лингвистом С. А. Бурлак как раз и пытались отделить способность понимать знаки от способности думать и действовать на основании информации. Отделить языковую способность от интеллектуальной. Это разные вещи.