Тайна знатных картежников - Алексей Биргер

— По-вашему, подвалы тоже необходимо заигрывать? — осведомился отец.

— Разумеется! У вас ведь не подвалы, а практически полуподвальный этаж. Высокий фундамент с оконцами у самой земли, вроде отдушин — даже не оконца, скорее, а щели, но какому-нибудь худенькому пареньку раз плюнуть в них протиснуться, предварительно выставив стекло — а там только и делов, что полить керосином ближайшую груду сухих досок, выбраться назад, поджечь смоченную в том же керосине тряпку, кинуть в подвал и быстро удрать! Полыхнет так, что весь дом разом охватит пламенем — может никого в живых не остаться! Поэтому пусть лучше мои люди подежурят в подвалах несколько дней, береженого Бог бережет.

— Хотел бы я знать, как злоумышленник пересечет участок, чтобы подобраться к дому и пролезть в подвал! — усмехнулся отец.

— Вы имеете в виду, что ваш пес десять раз его слопает?

— Да. Вы ведь сами убедились, какой Топа отменный охранник… И сами им восхищались.

— Любому псу можно заткнуть глотку куском отравленного мяса!

— Только не Топе! — твердо сказал отец. — Сами попробуйте, дайте ему кусок сырого мяса, или творога, или ещё что-нибудь из его любимых лакомств — только заранее попрощайтесь со своей рукой. Он ничего не возьмет от незнакомого человека. И никому не позволит перелезть через забор и подойти к нашему дому. Если ж они попробуют применить оружие… Я знаю случай, когда двое мужиков полезли ночью на мясокомбинат — с топорами, чтобы нарубить себе побольше мяса, а заодно прикончить тренированного кавказца, который этот мясокомбинат охранял. Кавказец уложил обоих… Я вот что вам скажу, — голос отца стал тише и задумчивей, чем прежде, — если кто-нибудь и попытается поджечь дом, то сумеет сделать это только при помощи какого-нибудь метательного орудия. Мощная рогатка, грубо сработанный арбалет или лук — что-нибудь, из чего можно пускать камни, обмотанные смоченным в бензине или керосине и подожженным тряпьем. Или, скажем, стрела с подожженным соломенным наконечником. Да, что-нибудь такое, понимаете? И единственное место, откуда можно выпустить камень или стрелу — рощица у берега, та, что расположена между заливным лугом и вересковой пустошью, идущей до самого нашего дома. Она как раз на очень подходящем расстоянии, и угол обстрела предоставляет очень подходящий, особенно если на дерево забраться. А кроны деревьев ещё и прикрытие обеспечат. С других трех сторон — со стороны огородов, со стороны пастбища и со стороны перекрестка дорог дом обстрелять нельзя. На открытом пространстве человек далеко заметен — да и Топа не даст ему уйти по суше, будь у него хоть два километра форы, нагонит его на всем острове, немедленно взяв след и чуя злоумышленника очень издалека. Кроме того, пастбища слишком круто идут вниз, и с их стороны придется стрелять, задрав голову до небес и чуть ли не запрокинувшись на спину, чтобы видеть дом, а через огороды, наши и соседские, не очень-то проберешься. Единственное, что остается, и это сообразит даже самая тупая башка — это стрелять из рощицы а потом со всех ног бежать к берегу и уплывать на приготовленной лодке. Так что на вашем месте я размещал бы людей не в доме и вокруг него, а в этой рощице. Однако, я бы просил вас этого не делать.

— Почему? — недоуменно спросил Степанов.

— Потому что это моя проблема и я хочу уладить её сам, — ответил отец.

Последовала невыносимо долгая пауза.

Затем послышался голос Степанова.

— Ну правильно, вы всегда все решали сами, как настоящий хозяин. Вас можно только уважать за то, как вы умеете ломать карту! Но, если что, не вспоминайте потом с сожалением о моем предложении. Значит, это и есть ваше «в-третьих» — ваше желание и дальше держать все в собственном кулаке?

— Почти, — ответил отец. — Но не совсем так. Я бы сказал, ещё и положение обязывает.

— То есть? — недопонял Степанов.

— Во все времена лесники никогда и ни к кому не обращались за помощью. К ним, как к мельникам и пчеловодам, относились с почтением и страхом, считая колдунами, с которыми ни в коем случае нельзя связываться.

— Ну, сейчас-то к ним так не относятся! — хмыкнул Степанов. — То ли народ образованнее стал, то ли совсем одичал, но…

— Но древнее поверье, что обидеть лесника — это навлечь большую беду не только на себя, но и на всех окружающих все ещё крепко сидит в крови, — заметил отец. — Мне нужно восстановить эту ситуацию, когда с лесниками предпочитали не связываться самые тупые и отчаянные головы. Слух, что Чумовы мне угрожали, дошел до вас. Значит, он дойдет до всех — в том числе и до скупщиков краденого, к которым они постоянно бегают, до приятелей, которые берут их с собой в ночной лов рыбы, до всех, благодаря кому они жируют. И когда все начнут избегать встреч с ними, даже последняя сволочь, которая ничем не гнушается — до Чумовых, при всей их непрошибаемости, дойдет, что надо отказаться от любых планов поквитаться со мной, если они не хотят остаться одни против всей округи…

— Ну, это вы преувеличиваете! — сказал Степанов. — Сегодняшний народ на все плюет.

— Относительно, — сказал отец. — Я могу допустить, что сейчас, когда не до жиру быть бы живу, многие готовы плевать на поверья и приметы. Хотя в глубине души все равно будут припоминать старые байки, как однажды рыбак помог на своей лодке удрать тому, кто оскорбил лесника, а на следующий день запутался в собственных сетях и утонул, потому что лесник на него водяного наслал…

— Ну, такого водяного всегда можно организовать! — расхохотался Степанов.

— Я в данный момент говорю не о страшных легендах, а о вещах более практичных, — проговорил отец. — Все знают, что в моей власти арестовывать любые лодки, заходящие в воды заповедника — за что, всегда найдется, та или другая снасть обязательно окажется не соответствующей требованиям закона. Или старый мотор будет загрязнять заповедные воды больше, чем положено. А не пройти через заповедные воды, чтобы добраться до мест хорошего лова, нельзя, даже если в самом заповеднике человек рыбачить не собирается. Я уже намекнул одному из тех, у кого Чумовы постоянно одалживают лодку, что если случится любая вылазка Чумовых против меня, я буду арестовывать все лодки, владельцы которых будут хоть как-то продолжать якшаться с Чумовыми. Сами знаете, без лодки здесь никуда, можно семью оставить совсем голодной на год вперед, если не сделать запасы во время весеннего хода рыбы. Сказанное мной, я думаю, успело разойтись, и уже сегодня куда Чумовы не сунутся — они всюду получат от ворот поворот. Для них будет большой неожиданностью обнаружить, что страх потерять лодку перевешивает страх перед ними, и что все их угрозы поджога заставляют людей лишь теснее сплачивать ряды против них. Кроме лодок, есть и другие схожие методы воздействия. Словом, уже сегодня к вечеру Чумовы поймут, что у них под ногами земля горит, и будет гореть до тех пор, пока они не откажутся от всех планов свести со мной счеты. Даже они испугаются — ведь, как вы сами сказали, народ у нас все больше звереет от дурной жизни, и кто его знает, что может произойти, если они разозлятся на Чумовых за то, что те не вняли общей просьбе не калечить всем жизнь, и решат навалиться на них всем миром.

— Мокрое место от всей семейки останется! — опять расхохотался Степанов. — Да, вы здорово решили эту проблему.

— Я никому не хотел рассказывать, как я её решаю, даже вам, — заметил отец, явно улыбаясь при этом. — Чтобы это и впрямь выглядело колдовством. Мол, рукой махнул — и Чумовы стали обходить мой дом за километр! Но, как видите, не удержался, рассказал.

— Ох, мне ещё у вас учиться и учиться, — проговорил Степанов. — Элегантно работаете. Прямо, как писали на старых лозунгах «руководящая и направляющая сила». Заставить всю округу забыть страх перед Чумовыми и застыть в охотничьей стойке, чтобы кинуться и растерзать их, если они не угомонятся — это что-то! И все-таки, может, лучше мои ребятки подежурят у вас ночь-другую, пока ваши угрозы не разойдутся настолько, чтобы Чумовы заробели. Хотя бы в подвалах, чтобы прикрыть ваше слабое место. Как говорится, чем черт не шутит, пока Бог спит.

— Не думаю, что это необходимо, — сказал отец. — Но если я могу быть полезным в чем-нибудь еще…

— Есть одна проблема, с которой вы могли бы помочь, — сказал Степанов. — У меня вот-вот понаедут очень важные гости из Санкт-Петербурга, и я бы хотел их поразить…

Отец все понял с полуслова.

— Взять их на охоту в заповеднике? И чтобы все обслуживание было высшего класса? Сейчас пустует охотничий комплекс у дальней речушки знаете ведь, где это? Три охотничьих домика со всеми удобствами, рубленая банька над берегом, которая может работать и в режиме сауны и в режиме русской бани. Дорога туда относительно хорошая, и для автомобилей имеется большой навес…

— Еще бы я забыл! — хмыкнул Степанов. — Да, вариант лучше некуда! — он был доволен как пес, которому почесали за ухом. — Сколько стоят три дня в этом комплексе? Официально, я имею в виду?