Наноид. Исходный код - Сергей Ермолов

в себе элементы биологических компонентов. Теперь взгляните сюда. – Он указал на экран. – Наноид, оснащен энергоблоками нового типа, наличие нанотехнолгий в данном образце организма минимально. Это наноид технологии клонирования. Новви оказались только экспериментальными образцами. Робобото нашел себе иную цель, но средства ее достижения остались прежними.

– Теория, конечно, многое объясняет. Но кое-что в ней для меня все еще остается неясным.

– Я сломаю стереотипы мышления, – тем временем продолжал Керкан. – В том числе и твои.

Увидев выражение моего лица, он усмехнулся. Я все еще искал подвох.

Он улыбнулся:

– Наноиды не суперсущества. Их можно убивать.

– Боевые операции с применением наноидов здесь предельно затруднены, – сказал Мерт.

– Если вскрыть их тела, то можно многое узнать об их химической организации и найти их уязвимое место, – предположил я.

– Наши специалисты уже провели химический анализ некоторых из найденных тел, – вставил Керкан, – но я не думаю, что они ушли дальше обычных экспериментов с органикой. Я скажу биохимикам чтобы начали моделирование белковой структуры нано. Это должно рассказать нам новое об этих существах. Мы исследовали людей, инфицированных наноидами. Чаще приходилось иметь дело с омертвевшими колониями новви.

– И что?

– Я не патологоанатом. – В ответе Керкана прозвучало отвращение. – Мы не пытались спасти людей. Мы препарировали клонов, охотясь за технологиями.

– Наноиды, даже обладающие сознанием, остаются машинами и подчиняются машинной логике. Логика человека здесь бесполезна. Человечество заканчивает свое эволюционное развитие. Человек выпал из эволюционной цепочки и никому не интересен.

– Никому? – растерянно спросил я.

– Да, никому. Не нужен – и все тут. Наноиды существуют сами по себе. Зачем им человек?

– Но мы продолжаем выживать, сказал Мерт. – Несколько лет нам понадобилась, чтобы собрать технологии и обустроить новое убежище. Время не имеет значения. Человек существует не в пустом пространстве, его окружает сложный комплекс небиологических форм жизни. Многие из них наноидизированы.

Керкан удивленно сморгнул, задумался, потирая подбородок, а затем кивнул в сторону существа, которое вошло вместе с ним. Слева у стены сидела сгорбленная фигура, смотрела вниз. Долговязая личность со свисающими ниже плеч спутанными, черными волосами. Лицо у него было цвета земли. У меня был большой опыт человековедения. И распознавать людей я умел. Но не от этого у меня вдруг подогнулись ноги и кровь прильнула к лицу. Фигура с опущенной головой была причиной моей растерянности. Глаза его были скрыты очками.

– Ты настоящий? – спросил я, но он не ответил.

Опытный наблюдатель мог бы заметить, что лицо новви – на самом деле искусная маска. Для людей, не обходившихся без наноустройств, жизнь продолжалась, как и раньше.

«Этот народ невозможно удивить,» – подумал я. Взаимосвязанные сознания держат людей в курсе всего происходящего вокруг.

На его лице появилась еле уловимая улыбка.

Я сделал жест в сторону его головы.

– Могу я увидеть твои глаза?

Керкан взглянул на меня с загадочным выражением, но новви исполнил мою просьбу, снял очки и посмотрел мне прямо в глаза. На самом деле очки были ему не нужны – наноимпланты были защищены от ультрафиолетового излучения и солнечного света.

– Я хорошо делаю свою работу. Импланты помогают мне делать ее еще лучше.

– С тобой все в порядке? – спросил я.

Он кивнул и указал на искусственные части тела:

– Это все новые ноги. Еще не синхронизированы. Спасибо за помощь.

Я наклонился, внимательно рассматривая новви.

– Его глаза. Оптика фирмы «Ганетон», верно? – спросил я у Керкана. – Если не ошибаюсь, в ноноксе люди также требует имплантации некоторых наноимплантов связи и увеличения физических возможностей?

– Да.

– И как ты к этому относишься? – продолжал я. – У меня нет имплантов, и я не прошу своих сотрудников вживлять их.

– Не все люди подвергаются модификации, – произнесл Керкан. – Это было бы дискриминацией.

Мерт откинулся на спинку сиденья:

– Правда? Скажи, скольких людей без имплантов ты знаешь?

Керкан нахмурился:

– Я не совсем понимаю, что ты хочешь этим сказать.

Но на самом деле он прекрасно понимал.

В ноноксе постоянно росло количество убийств. Жертвами становились владельцы наноимплантов с новыми модификациями. Их убивали, устройства извлекали из тел. Импланты стоили дорого, и обычным людям они были недоступны.

Люди всегда искали причины для раздоров, и различие между модифицированными и обычными было аналогично разделению по расе, религии.

Мои импланты были в основном нейтральными устройствами, не вторгавшимися в организм и не нарушавшими его естественные функции.

Мерт разглядывал свою кибернетическую руку.

– А разве все так уж плохо?

Задача, стоящая перед людьми оставалась прежней: повернуть вспять процесс колонизации машинами.

Глава 7

Сон был жуткий. Полый череп. Внутри кромешная тьма, лишь посередине желтый огонек. Я лежал лицом вниз на плоском и твердом.

Жизнь возвращалась в тело. Но я не дышал, и сердце не билось. Я пошевелил одним пальцем. Потом другим. Открыл глаза и увидел свет. Доносившиеся до меня звуки, были голосами, которые складывались в слова, словами выражались мысли.

Но откуда-то издалека, незнакомый голос настойчиво повторял одно и то же слово:

– Предатель.

Голос звучал спокойно, без эмоций. Одно слово. И все.

Сначала голос был один, потом к нему присоединились другие, и скоро мне стало казаться, что скандирует огромная толпа, весь мир. Потом слово утратило смысл и стало сочетанием звуков.

«Прошлое нельзя изменить», – думал я. Нельзя изменить радикально. Его можно немножко подправить.

Люди поняли, что ничего исключительного в человеке нет и что стать в один ряд с остальными формами небиологической жизни не унижение.

Я пытался уснуть, но сон не приходил. Я лежал на спине и пытался что-нибудь вспомнить из своей жизни, но воспоминания, как и сон, не шли ко мне.

«А к чему сон и воспоминания мне – набору химикатов?»

Сначала были инструменты, потом машины – не что иное, как более сложные инструменты, впрочем, на самом деле и те, и другие – просто усовершенствованные руки человека. Затем появились наноиды – машины, которые умели ходить и разговаривать, как люди.

Скоро настанет день, когда нас будет не различить, тогда и человек будет разговаривать с наноидом, думая, что говорит со своим приятелем.

Разрушив свою технологическую цивилизацию, человек сделал необратимый шаг. В человеке живет глубокий страх, который служит предупреждением: будучи восстановленной, технология снова превратится в чудовище. Страх всегда остается.

Нужно найти новый путь, основать цивилизацию в другом ноноксе, не на технологиях ноноидов. Я старался вообразить себе цивилизацию без машин, но не мог.

Голову трогать не следовло, пока не выяснится, что именно я услышал, хотя имплант контроля, возможно, был не полностью восстановлен.

Одно неверное движение, и кожа могла лопнуть как раз посередине головы. Лопнет и отвалится кусками, точно сухая, шелушащаяся краска. Программа расшифровывала нервную активность и преобразовывала ее в цифровые команды. Электроды фиксировади мысли, которые потом – через имплант контроля управляли конечностями или имплантами коммуникации.

Длинные ряды кода. Среди миллионов знаков могла затеряться ошибка. Неточность, из-за которой программа дала сбой. На этой мысли и следовало сосредоточиться. Начать сначала.

Я сел и наклонился вперед. Я был готов к новой жизни. Другого