Пути и средства - Мария Синягина

с благодарностью откинулась на спинку удобного кресла и закрыла глаза. Ее начинало знобить и одновременно подташнивать. «Действительно, переволновалась», – подумала она; такое частенько случалось у нее перед экзаменами, хотя там за волосы никто никого не таскал.

Дверь открылась, и до девушки донесся обрывок фразы, предназначавшийся Вячеславу:

– Успокоительное какое-нибудь купи и снотворное. Вика, список дай.

Девушка, не открывая глаз, вытащила из кармана список и протянула его в сторону открытой двери. Через несколько минут Тимур сел на соседнее сиденье и завел мотор, не нарушая молчание. Вика, по-прежнему сидела, сложив руки на груди, и тщетно пытаясь согреться. Мужчина рядом с ней зашуршал чем-то, и вскоре она почувствовала на своих ногах теплый мягкий плед.

– Выпей, – тихо произнес Тимур.

Вика медленно открыла глаза, он протягивал ей флягу, украшенную берестой. Она послушно сделал глоток, содержимое непривычно обожгло горло, дыхание сбилось, и девушка закашлялась.

– Что это? – отдышавшись, произнесла Вика.

– Самогон, мне Гаврилыч выделил из своих запасов, – в его голосе слышалась улыбка. – А ты ничего так, не закусывая пьешь и не дрогнешь.

– Это от стресса, – Вика слабо улыбнулась и еще чуть глубже укуталась в плед, который на нее заботливо накинул Тимур.

– И фляжка пригодилась, мне ее давно уже подарили, все в машине валялась, – сказал мужчина, и они опять погрузились в молчание.

Тем временем Тимур аккуратно вырулил на трассу. После выпитого алкоголя Вика смогла немного расслабиться. Было ощущение, что она какое-то время не могла вздохнуть полной грудью, теперь же девушка как будто оттаивала.

– Тимур Алексеевич… – начала Вика.

– Тимур, – перебил он ее, – просто Тимур и можно на ты, мы же договаривались.

– Тимур, спасибо тебе, – она немного помолчала, – спасибо.

– Пожалуйста, – он тоже помолчал, – у тебя ничего не болит?

– Нет, особо нет. Голова чуть, но это ничего, пройдет. Тимур, я в порядке, правда.

– Не люблю, когда обижают моих людей. Ты очень бледная, так что не говори, что все в порядке. Сейчас со мной на раскоп, дождемся Вячеслава, и он тебя заберет в лагерь.

– Не надо, я…

– Вика, – твердо прервал ее Тимур, – пожалуйста, не спорь, мы сделаем так, как я сказал.

«Не люблю, когда обижают моих людей… Как быстро я стала своим человеком в этой экспедиции, – подумала Виктория, – не стоило только проверять это таким способом».

Машина плавно двигалась по шоссе, и Виктория сквозь туман в голове наблюдала, как солнце поднимается все выше и выше на практически безоблачном небе, как едва шелестит листва, и как в просветах между кустами и деревьями иногда мелькает серо-зеленая рябь воды.

Они приехали на раскоп, где в это время царила небольшая суматоха. Все сгрудились в круг вокруг Виталика, который что-то держал в руках. Как оказалось, прямо перед приездом Виктории с Тимуром, Виталик нашел монету, которая теперь переходила из рук в руки.

– Это первая монета на раскопе!

– Класс!

– Посмотри на датировку!

Вика тоже взяла ее. Это была первая, по-настоящему ценная находка на этом раскопе – не просто обломки керамики или гвозди, а монета – то, что для каждого человека определенно связано с материальными ценностями. Для археолога даже простой кусочек керамики играет большую роль – он может быть подтверждением догадки исследователя или свидетельством его научного открытия, он может быть массовым материалом, или быть кусочком целого сосуда, который старательные лаборанты потом склеят и бережно отправят в хранилище. А, возможно, этот сосуд поставят в музее под стекло и направят на него яркую лампу, и посетители, проходя по просторным залам, будут восхищаться его стариной. Для обычного же человека интерес находки зачастую зависит от ее стоимости. В этом плане монета всегда будет находиться в более приоритетном положении, нежели массовый материал, такой, например, как керамика.

На аверсе, лицевой стороне монеты, был изображен мужчина в военной форме, согласно надписи это был Александр I – она гласила: «Б.М. Александр I Император и Самодер. Всерос.»

На обратной стороне, реверсе, орел. Здесь была надпись, которая свидетельствовала о том, что это монета – рубль. И цифры – 180.

«Наверное, это дата, последняя цифра которой стерлась. Если на монете изображение императора Александра I, – размышляла Виктория, припоминая по школьной программе, что он правил как раз в девятнадцатом веке, – то она и должна быть как раз тысяча восемьсот какого-то года».

– Девятнадцатый век, Александр первый, – задумчиво, в тон ее мыслям прозвучал голос Гаврилыча, – первая монета на этом раскопе.

И тут же закричал, раздавая дальнейшие указания.

– Настя, неси рейку, Виталик, покажи ей, где ты нашел монету. Только точно. Я пойду, нивелир поправлю, и на план нанесем ее сейчас.

– Что они будут делать? – спросила Вика, отдавая Кате находку.

– Надо измерить, на каком уровне культурного слоя находилась монета, для этого используется нивелир или теодолит, я с теодолитом еще ни разу не работала – все время нивелиром измеряем, – Катя кивнула в сторону прибора на треноге, вокруг которого топтался Гаврилыч, что-то там настраивая.

Виктория хотела было спросить Катю, чем нивелир отличается от теодолита, однако она уже повернулась спиной и пошла в сторону раскопа.

Чуть позже, когда суматоха немного стихла, к Вике подошел Павел.

– Вик, что у вас там произошло? Вячеслав сказал, что-то не так с деньгами…

– Да, деньги, которые ты мне передал через Мишу, оказались фальшивыми.

– Постой, какие деньги? Я вообще про деньги забыл… Миш, подойди! – громко крикнул он.

Через минуту к ним подошел археолог, который утром передал Вике фальшивые купюры.

– Что за деньги ты Вике дал сегодня?

– Какие деньги?

В этот момент Вика почувствовала себя идиоткой.

– Ты мне сегодня сунул деньги и сказал, что Павел их мне передал через тебя, – вмешалась она.

– Какие деньги, – искренне удивился он, – Вик, ты что-то путаешь, я ничего не передавал.

Павел вопросительно смотрел то на Викторию, то на Михаила. Второй раз за этот сложный день Вика была сильно удивлена. Первый раз, когда поняла, что пара тысяч рублей могут стать поводом для проявления высшей, на ее взгляд, степени враждебности. Второй раз – сейчас, когда оказалось, что Павел, который как она думала, невольно ее подставил, вообще ничего об этих деньгах не знает, а Миша отрицает даже то, что отдал ей банкноты. Внезапно Виктория почувствовала, что больше не хочет не только разговаривать на эту тему, но и вспоминать события сегодняшнего утра. Послышался шум мотора – приехал Вячеслав.

– Давайте потом все выясним, – тихо сказала Вика, не глядя на своих собеседников, чтобы они не увидели слезы на ее глазах, – позже.

– Да, конечно, – сказал Павел, – мы соберем находки, погрузим в