Чужие грехи - Валерий Георгиевич Шарапов

Они лежали в кровати, Валентина была без одежды, Алексей тоже не больно-то облачен. Оба тяжело дышали, еще не унялось сердцебиение. Говорить о работе пока не хотелось

– Навеяло что-то… – он погладил ее по волосам, чмокнул в нос.

– Это мило, – признала соседка, – а подробнее?

– Хорошо, – Разин вздохнул. – Хочу воспользоваться своим служебным положением, так сказать. Тебе знакома некая Ермолова Екатерина?

– Конечно, – Валентина отстранилась, ее глаза удивленно заблестели.

– Она работает в твоей школе?

– Да… – Валентина поколебалась, – тоже преподает литературу и русский язык – с четвертого по восьмой классы. Иногда мы заменяем друг друга. Сегодня, кстати, она не пришла в школу, и это странно. Девушка ответственная. Занятия закончились в мае, но преподаватели обязаны приходить в школу. Составление планов, работа с методическими пособиями, скоро будет ремонт, к которому тоже надо подготовиться… Ей звонили несколько раз, но никто не брал трубку. Потом директор отправил гонца – благо проживает она недалеко, тот вернулся ни с чем, оставил в почтовом ящике записку… А почему ты спрашиваешь? – Валентина забеспокоилась.

Гибель ее коллеги государственной тайны не составляла. Алексей скупо поведал о случившемся. Соседка побледнела, выбралась из кровати, стала метаться по комнате. Потом вернулась в кровать, закуталась в одеяло.

– Так неожиданно… Страшно… Как жаль девчонку… Ей только двадцать семь исполнилось, весной приносила торт, поздравляли, пили шампанское, желали счастья и долгой плодотворной работы… Она хорошая была, немного себе на уме, но все равно хорошая… Кто ее убил, Алексей?

– Выясняем. Ее не хотели грабить, насиловать, здесь что-то другое. Пока не понимаем. Но расследование только начинается.

– Какой ужас… – Валентина не могла успокоиться. – Почему именно Катя? За что?

– Давай без вопросов. Ответов пока нет. Ты узнала первой, но не надо это рекламировать. Завтра в вашей школе будет работать милиция. Не уверен, что появлюсь лично. Попытайся что-нибудь выведать. Особенно интересны вчерашний день и вечер. Ты хорошо ее знала? В паспорте – штамп о разводе. Что по бывшему мужу? Есть ли молодой человек? Есть ли родители? Помоги, Валентина, в долгу не останусь…

Соседка невесело засмеялась:

– Хотелось бы посмотреть, что в твоем понимании означает «не остаться в долгу». Теперь понимаю, почему ты здесь… Ладно, не обижаюсь, дело серьезное.

Вещи, о которых она рассказывала, еще больше портили настроение. Катюша Ермолова оказалась непростой девушкой. Приветливая, говорливая, но если хотела что-то таить, утаивала. Родители тоже были непростые. Вернее, папа – действующий военный в звании полковника, занимающий неслабый чин в штабе Сибирского военного округа.

Алексей приуныл: можно представить, какая пойдет волна. Папа постарается. Шишки посыплются на подполковника Сергеева, а тот ударит из всех стволов по подчиненным. Терзало предчувствие, что с этим делом придется повозиться. Пять лет назад Екатерина окончила местный педагогический институт, год отработала в сельской школе, потом устроилась в городе. Отвергала отцовскую протекцию, все делала сама.

Отношения с родителями (по крайней мере, с кем-то из них) сохранялись прохладные, и вряд ли следовало лезть в эти дебри. Пусть она и не являлась папиной дочкой, неприятные последствия никто не отменял.

Замуж Екатерина вышла три года назад – за героического пожарника Павла Ермолова. У того имелась комната в коммуналке на правом берегу, у Кати – однокомнатная квартира в жилом комплексе на окраине. Хитрыми манипуляциями объединили жилплощадь в хорошую квартиру на улице Станиславского (в трех кварталах от капитана Разина). Высокие потолки, просторные комнаты – всего две, зато какие! Детей не завели – тянули, да так и не сложилось. Героический пожарник оказался так себе фигурой – любил ходить налево. Брак распался, муж ушел к другой. Тихо-мирно, без скандала, при этом квартиру щедро оставил брошенной жене. Год прошел, а на жилплощадь не претендует, хотя по закону имеет право на часть кубатуры.

– Ты уверена, что не было скандала, что они не ссорились из-за квартиры, что бывший муж не собирался ее распилить?

– Ты так говоришь, словно это я разводилась и держала оборону. С историей я знакома только в общих чертах. Иногда мы вместе обедали, общались в свободное время. Катюша крыла благоверного последними словами, но признавала, что в квартирном вопросе он проявил благородство. Возможно, пожарник знал, что, если он покусится на жилплощадь, в бой вступит тяжелая артиллерия в лице папы.

– А что сейчас? Кому достанется квартира после смерти Екатерины?

– Не пытай, не знаю. У него и спросите. Вдруг окажется, что он до сих пор там прописан? Но ты же не думаешь, что таким зверским образом он решает свой квартирный вопрос?

Алексей ни о чем не думал, продолжал расспрашивать. Подругами женщины не были, но относились друг к другу ровно, делить им было нечего, кроме учительских ставок. На вопрос, появился ли новый мужчина в жизни Екатерины, соседка поколебалась, но ответила утвердительно.

– Странный какой-то. Я только раз его видела, мельком… знаешь, мне он не понравился. Но дело хозяйское, мне с ним детей не рожать и внуков не растить.

Алексей заинтересовался. Этот парень пару недель назад встречал Екатерину после работы. Стоял за углом, стеснялся, что ли. Валентина случайно оказалась на той дороге, нужно было заскочить в ателье. Мужчина молодой, лет тридцати, бросился к Катюше, заулыбался, что-то зачирикал. Вроде и смазливый, и одет неплохо, но что-то с ним не то. Дерганый какой-то, скользкий, улыбался так, словно ему парализующий укол вкатили. Прыгал вокруг Екатерины, частил без остановки. Но это точно ее парень – Екатерина взяла его под руку. Немного прошли, поцеловались, дальше отправились. Соседка не следила за ними, тем более, свечку не держала.

– И давно у них?

– Может, с месяц, – Валентина помялась. – Не скажу, что Екатерина была счастлива, но на безрыбье, как говорится… В общем, третий сорт – не брак. Особо о своем избраннике не распространялась, но говорила, что с ним весело. Экземпляр своеобразный. Болтун, хохмач, но может притвориться элегантным, воспитанным, даже интеллигентным. Катюша этого типа никому не показывала – стеснялась, наверное. В школу он не приходил, коллегам глаза не мозолил. На торжественное собрание с таким прийти – не лучшая затея. Виделись после работы, в выходные – то ли у него, то ли у нее, не знаю. Что-то там было не так… не могу подобрать определение. Однажды Катюша попросила у меня в долг – червонец до зарплаты. Мне не жалко, просто удивилась – у нас же аванс был позавчера. Катюша расстроилась, стала вздыхать. Дала я ей этот несчастный червонец, а еще подумала: не дай бог этот ловелас у нее деньги таскает…

Что-то