Всё, что нужно для счастья (СИ) - Стасина Евгения

Я готова расплакаться, честно. Во второй раз за сегодняшний день я хочу выть от тоски и страха, но вместо этого трясущимися руками фоткаю перечень необходимых лекарств, которые Вера советует иметь под рукой. Отсылаю снимок Некрасову и подползаю к стене, опиревшись на которую сижу вплоть до его возвращения.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Он проходит в гостиную, не сразу замечает меня в углу, а стоит нам встретиться взглядами, подходит ближе и присаживается на корточки, опуская на пол внушительный пакет с логотипом местной аптеки.

- У неё аллергия на клубнику, - глотаю слёзы и даже не возмущаюсь, когда горячая мужская ладонь стирает с моей щеки влажные дорожки. - И ей нельзя мучное из-за проблем со стулом... Я ведь могла её убить. Пичкать ещё неделю булками или довести до реанимации, накормив ягодами... Я не смогу, Некрасов!

- Сможешь, - он, как никогда серьёзно, заглядывает в мои тронутые слёзной пеленой глаза, и какое-то время просто рассматривает карие полоски на радужке. - Ничего страшного не случилось. Сейчас дадим ей сироп...

- Да не в сиропе дело, - отвожу его руку от своего лица и с трудом выпрямляюсь на ватных ногах. - Видишь, Вера сложила всё: её документы, все её фотографии... Господи, она даже детские рисунки мне отдала!

Подхватываю из кучи бумаг мазню с припиской сестринской рукой "Сонечка, 2 годика" и упрямо качаю головой.

- Такое чувство, что она не планирует возвращаться. Макс, вдруг она и впрямь во что-то вляпалась? Я тут себя жалею, а мою сестру, может, уже прибили в какой-нибудь подворотне?

Ведь она любит Соню! Каждая мелочь из этих коробок об этом криком кричит. И в письме не врала: просто так на мой порог она бы никогда не пришла. Ведь столько лет молчала, так что мешало и дальше скрывать от меня правду?

- Я поеду, ясно? - хватаю протянутый мне сироп и вновь возвращаюсь в кухню. А бывший муж идёт следом. - Может быть, ей нужна моя помощь. А если она съехала, хотя бы с соседями поговорю... И можно Соню ещё расспросить, вдруг она слышала что-то, чему в силу возраста не придала значения?

Набираю в шприц необходимое количество лекарства, и ещё раз сверяюсь с инструкцией. Вроде верно. Оставляю Некрасова обдумывать мои слова, и на цыпочках пробираюсь в спальню, где Сонька уже вовсю тихонько сопит. Неуверенно касаюсь детского плеча, и когда, задрожав, её ресницы распахиваются, помогаю малышке выпить чёртово слабительное. Я всё сделаю правильно. И не такое переживала, ведь так? Вон, после развода казалось не соберу себя по кусочкам, а ничего, выстояла. Так чем эта ситуация хуже? Те же перемены, к которым просто необходимо привыкнуть.

- Ладно, - Максим стоит у кухонного окна, и вглядывается в даль с высоты шестого этажа. - Я через неделю еду в Подольск.

- Зачем?

- Снимать свадьбу, - он оборачивается, а я принимаюсь разглядывать пол под своими ногами - когда вечернее солнце окутывает его силуэт мягким свечением, не залюбоваться им практически невозможно. А мне нельзя, потому что в прошлый раз для меня всё кончилось плохо.

- У меня одноклассник женится, предлагает неплохие деньги.

Кто бы сомневался. Некрасов, может, и живёт в глубинке, но столичным фотографам ничем не уступает: ни мастерством, ни заоблачными ценниками.

- Поехали вместе?

- Вместе? - шепчу побелевшими губами, и так и опускаюсь на стул. Что значит вместе?

- Ну да. Ты же хотела найти сестру, а я вроде как лицо заинтересованное. Да и девочка... Мне будет спокойнее, если я буду знать, что она хотя бы нормально питается.

- Отцовский инстинкт проснулся?

- Вряд ли. Просто всё это... В общем, поехали. Вдвоём справимся быстрее.

Теперь он отталкивается от подоконника и замирает по другую сторону стола. Эту рубашку ему я покупала: тёмно-синяя, идеально сидящая на подтянутом теле... Максим ждёт, а я закусываю губу: что будет, если я соглашусь? Потому что помимо рубашки, мне и этот взгляд хорошо знаком..

Глава 4

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

У меня всегда так: на смену страху, рано или поздно, приходит решимость. Вот, к примеру: когда я развелась со своим любвеобильным мужем, жуть как боялась одиночества. Поэтому перешла к решительным действиям: немного схуднула, привела в порядок свою косметичку, перекрасила волосы и полностью сменила гардероб. А стоило осознать, что в ближайшем будущем это не принесёт плодов, ведь я, может, и недурна собой, а нормальный мужик в нашем городе вымер, - завела пса. И не прогадала! Макс хоть и с характером, зато предан, и любит меня не меньше, чем тот же говяжий рубец. Так что вот вам итог: один свой страх я кое-как поборола и одиночество мне теперь не грозит. Так неужели спасую перед маленькой девочкой?

- Посолить по вкусу, - читаю вслух рекомендации знаменитого повара и отправляю в дымящуюся кастрюлю столовую ложку соли. А потом и ещё парочку, ведь формулировку он выбрал уж слишком туманную.

- Всё, тёть Вась, я порвала капусту!

Оборачиваюсь на счастливую трель своей племянницы и принимаю из её рук пластмассовую плошку. И вправду, порвала! Я не рискнула ей нож доверять. Поставила задачу покромсать капустные листья как можно мельче, и теперь поощряю её старания открытой улыбкой.

- Молодец, Сонька! Ещё укроп порви.

- Весь?

А я почём знаю?

- Весь, - соглашаюсь, решив, что зеленью щи не испортишь, и принимаюсь дальше мешать наваристый бульон.

Я, кстати, преуспела - сама дотюкала, что пенку периодически надо снимать. И чего Максим в меня не верил? Мне просто нужен был хороший пинок под зад и вуаля - передо мной и Соней стоит по дымящейся тарелке вкусного (хочется в это верить) обеда.

- Кто первый? - отодвигаю от девочки плетёную корзинку с хлебом, а немного поразмыслив, и вовсе прячу заветные кусочки в шкаф. Нечего зря ей душу травить, а то уже вон слюни пускает на хрустящую корочку!

- Вы, конечно, - она смеётся, прикрывая рот кулачком, и нетерпеливо отстукивает ложкой по столу. Голодная.

Ладно, я вроде как немного пожила, меня не так страшно приносить в жертву... Зачерпываю густые щи, но прежде чем отправить в себя это варево, принюхиваюсь: суп как суп. А я ещё переживала! Глядишь, с такими темпами на ужин гуляш состряпаю, ведь я страсть как давно его не ела. Делать нечего: облизываюсь, то ли взбудораженная мыслями о мясной подливке, то ли раззадоренная ароматом щи, и смело отправляю ложку в рот...

- Фу! - пересолила. Чёртова книга и чёртов загадочный повар! Не мог описать состав поконкретнее? В граммах, или хотя бы ложках на худой конец! Откуда новичкам вроде меня знать, сколько весит это "по вкусу", если я у плиты второй раз в жизни стою? Первый, кстати, был куда удачнее. Я картошку пожарила и Некрасов съел целую тарелку. Правда, спустя пару лет признался, что она была недожаренной.

Вот вам и решительные действия, твою мать! Выплёвываю обратно в тарелку свой кулинарный провал, а девочка беззаботно хохочет.

-Ну, тётя Вася! Нужно было суп с макарошками варить, как у папы. Ну, ничего. Давайте пиццу закажем? Или купим те булочки…

-Нет, - пресекаю её попытку толкнуть меня на кривую дорожку и, не тратя времени даром, иду выливать похлёбку в унитаз. Ей там самое место, суп для употребления внутрь непригоден. - Больше никаких булок, Соня. Лучше в кафе пойдём, я хорошее место знаю.

А то после вчерашнего волосы до сих пор дыбом встают, ведь уснули мы с Сонькой только в начале двенадцатого. Сначала терпеливо выжидали, когда же подействует лекарство, а потом я судорожно вспоминала все мамины примочки и минут сорок наглаживала ей живот. А когда беда миновала, принялась за чтение. И знаете, здесь тоже талант иметь нужно: моё чтение Соню не впечатлило и засыпать она отказывалась долго.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

В общем, на третий день нашего с ней соседства я поняла - в отношении молодых матерей я погорячилась. Свои мозги они потеряли не в родовом зале, а в процессе воспитания. Как тут не деградировать, если большую часть дня ты только и делаешь, что обсуждаешь всякие глупости, а ночью ещё и берёшься за толстую книгу, события в которой больше похоже на бред сумасшедшего?