Порожденная грехом. Часть 2 - Кора Рейли
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Отец улыбнулся, в его глазах появился намек на гордость.
— Хорошо. Что предлагаешь?
— Вечеринка у Мэра Штайна через пару недель, я хочу на ней присутствовать. И я не буду пробираться в здание через черный ход или надевать капюшон, скрывая лицо. Если папарацци захотят сфотографировать меня, они получат это на моих условиях, как это было раньше.
— Они попытаются запечатлеть тебя в неожиданности и уязвимости. Возможно, сфотографируют твое ухо или татуировку, — мягко сказала мама.
Она всегда старалась защитить меня.
Я пожала плечами.
— Я знаю эту игру. Я играла в нее много лет, и они никогда не получали ничего, чего я не хотела. У меня нет намерения изменять это сейчас. Они увидят мою татуировку, когда она будет изменена так, как я хочу, и мое ухо… — я сделала паузу.
Очевидный дефект беспокоил меня, я не могла отрицать этого. Для человека, который всегда стремился к совершенству, и которого хвалили за безупречную красоту, это вызов быть разорванной. Но я также гордилась этой отметиной, потому что она показывала, что я пережила.
— Я не буду прятать ухо, не всегда. Я буду носить клеймо, как члены мафии носят свои шрамы, с гордостью и как знак того, что в жизни есть вещи, ради которых стоит страдать.
— Я никогда не гордился тобой больше, чем сейчас, — пробормотал папа.
Мама поцеловала меня в лоб.
Я знала, что они оба все еще беспокоятся о том, что я стала частью Фамильи, что я подвергну себя еще большей опасности, но то, что они гордятся девушкой, которой я становлюсь, значило для меня больше всего на свете.
Глава 5
Мэддокс
Последнюю ночь перед возвращением в Нью-Йорк я провел в палатке на обочине дороги, глядя на ночное небо, в голове крутилось слишком много мыслей. Сегодняшнее прощание с Греем навеяло на меня тоску. Это было похоже на настоящее прощание, а не на «до встречи». Даже если бы мы с ним продолжили общение, встречи стали бы редкими. Работа с Витиелло и статус изгоя в байкерском мире затрудняли регулярные встречи с семьей. Я буду скучать по нему и по той части жизни, которую я вел раньше, но ни одна из этих вещей не звала меня громче, чем желание вновь заключить в объятия Марселлу.
Вместо того, чтобы отправиться в Сферу для разговора с Витиелло на следующее утро, или в особняк к ним, чтобы увидеть Марселлу — если они вообще позволят мне увидеть ее без долбаной встречи — я направился в приют для животных, надеясь наткнуться на Гроула. Я не был уверен, почему я почувствовал связь с этим не очень разговорчивым человеком, но я ощутил ее, возможно, потому что он тоже был врагом Витиелло и каким-то образом сумел стать частью команды.
Подъехав к знакомому месту, я сразу же заметил недавно установленные камеры наблюдения, прикрепленные к высоким столбам. Я бы поставил на кон свои яйца, что здесь имелись и датчики движения, и я знал, почему они внезапно появились. Из-за меня. И, быть может, из-за остальных членов фан-клуба Эрла. Но точно из-за меня.
Я криво усмехнулся, остановившись перед домом, и помахал рукой, зная, что кто-нибудь да меня увидит.
Сняв шлем, я слез с мотоцикла, и тут же мой взгляд привлекли длинные черные волосы. Мое сердцебиение участилось от волнения. Черт. Я скучал по ней.
Марселла сидела на корточках перед огороженной территорией, где Гроул держал несколько ротвейлеров. Я не ожидал увидеть ее здесь, и невозможно описать поток эмоций, которые пронеслись через мое тело. Марселла повернулась на звук двигателя, и, как и в первый раз, когда я увидел ее, я прибывал в благоговейном восторге от нее. Я сомневался, что это когда-нибудь изменится. Не только ее красота, но и то, как она двигалась, как держалась, и огонь в ее глазах. Проклятье.
Гроул, который находился рядом, потянул Марселлу за собой, будто я представлял опасность, так что я определенно еще не признан заслуживающим доверия. Я не мог сказать, удивился ли Гроул, увидев меня. Занимался ли он распространением информации об убийстве Эрла?
Марселла, однако, этого не потерпела. Она вырвалась из рук Гроула и бросилась ко мне. Я усмехнулся ее энтузиазму, пока не понял, что она вовсе не рада меня видеть. Она выглядела жутко взбешенной. Ее черные волосы развевались на ветру, одета она была в темно-синие джинсы, простую белую футболку и белые кроссовки, но даже в такой обычной одежде она выбивала из меня дух.
Мелькнувшее вчера ночью сомнение по поводу всего, что я отдал и все еще буду отдавать ради Марселлы, тут же испарилось. Она того стоила.
Марселла резко остановилась прямо передо мной, ее глаза вспыхнули яростью.
— Четыре дня без единого слова от тебя!
Я потянулся к ней, желая поцеловать, прикоснуться, хоть что-нибудь, но она отмахнулась от меня, как от назойливой мухи, и ее ярость усилилась.
— Ты сбежал. Я думала, ты ушел навсегда. Я думала, ты играл со мной.
— Блядь, Белоснежка, — пробормотал я. — Я убил Эрла ради тебя. Я предал свой клуб ради тебя. И ты подумала, я играл с тобой? Если бы все было так, я был бы худшим игроком в истории, потому что ты победила во всех отношениях, которые имеют значение.
Она искала мои глаза, пытаясь понять, насколько я честен. Ей еще предстояло поработать над абсолютным доверием, но полагаю, что нам обоим придётся над этим потрудиться.
— Тогда почему ты сбежал?
— Мне нужно было убедиться, что с Греем все в порядке. В последний раз, когда я его видел, он сбежал от твоего отца и его солдат незадолго до того, как меня вырубили.
— Почему ты не мог сказать мне, что отправляешься к брату? Я не понимаю, почему ты сбежал, не сказав ни слова. Согласись, это выглядит подозрительно.
— Я не мог сказать тебе, куда я держу путь, потому что кто-то распространил информацию о том, что я убил своего дядю, и пока я не знал, кто этот человек, я не мог рисковать, что новости о том, что я разыскиваю своего брата, распространятся. Это сделало бы ситуацию более опасной для него и для меня.
Она насмехалась.
— Ты мог бы рассказать мне. Ты можешь мне доверять. Не я слила информацию, если ты об этом беспокоишься.
Расстояние между нами сводило меня с ума. Я
