Серийный бабник - Дарья Калинина

Но при этом они так многозначительно переглянулись, что без слов становилось ясно. Может быть, и не знают, но точно догадываются. Да и дядя Митя ничего утаивать от подруг не стал.

– Чего тут думать! – гаркнул он. – Это все Людкины происки! Вот шалава подзаборная! Мало ей того, что она уже у нас всех оттяпала. Еще и на Борькину часть зарится!

– Людка – это кто? – обратилась к сестрам за разъяснением Леся.

– Папина жена.

– Наша мачеха.

– А вон и она сама! – закончили сестры хором.

Леся тоже обернулась и увидела спешащую к ним девушку. На вид ей было двадцать три – двадцать пять лет. Настоящая красавица. Ее полностью сформировавшаяся фигура была поистине чудом совершенства. Девяносто – шестьдесят – девяносто. И к этому прилагались еще длинные ноги и безупречной формы руки. На нежном лице выделялись пухлые губки и большие чуть раскосые глаза такого глубокого синего цвета, что невольно на ум приходила мысль о контактных линзах.

– Помяни нечистую силу, так и… – заворчала Нина.

Леся изумилась. Ей приближающаяся женщина показалась гением красоты. При чем тут нечистая сила? Если уж кто и напоминал ведьм, так это сами сестры – Нина и Рина. Они не скрывали своей злобности, которая нарастала по мере того, как к ним приближалась Люда.

На красивом лице женщины застыло выражение озабоченности.

– Нина! Рина! Девочки! Что же вы задерживаете гостий! – произнесла она с легким укором, но ее голос прозвучал мелодично. – Вы же знаете, как ваш отец торопится узнать любую новость о Борисе!

И, устремив на подруг такой синий взгляд, что тем захотелось просто удавиться от зависти, она спросила:

– Ведь вы же привезли новости о Борисе? Верно?

Нина ехидно улыбнулась.

– Подслушиваешь, Людочка?

– Когда ты говоришь, то и стараться особо не надо! – отбрила ее та. – Твой голос на весь дом слышен. Что? Я не права?

Никто, даже Рина, не набрался мужества отрицать всем очевидный факт. И посрамленная Нина была вынуждена отступить. А торжествующая Люда повлекла подруг за собой. Сестры и все такой же мрачно насупленный дядя Митя двинулись за ними.

– Представляю, что вам про меня наговорили мои милые падчерицы, – говорила Люда. – Но вы им не верьте. Конечно, я не самая лучшая мачеха на свете. Я не позволяю им лениться и гоняю на учебу. Чего их драгоценная матушка и не думала делать. Зачем, думала она? Отец обязан обеспечить своих великовозрастных доченек приданым, чтобы они могли наконец выйти замуж. Но разве это справедливо? Вы же их видели?! Да чтобы их выдать замуж, всего состояния Виктора Алексеевича не хватит! И потом, их отец не вечен. А деньги имеют свойство тратиться. И дети Виктора должны свыкнуться с мыслью, что, вполне возможно, им придется самим пробивать себе в этой жизни дорогу. И чем раньше они этим займутся, тем будет лучше в первую очередь для них же самих.

Перебить ее монолог подруги не решились. К тому же в глубине души девушки были с ней согласны. Но только отчасти. Заботясь о самостоятельности падчериц, Людмила явно забывала о том, что и сама могла бы заняться чем-нибудь иным, а не бездельничать за спиной мужа.

– Вот я занимаюсь, – как бы прочла мысли подруг Люда. – На мне весь дом. И Виктор Алексеевич нуждается в постоянном уходе. Упрекнуть меня в безделье не сможет никто.

Впрочем, как отметили подруги, в доме имелся большой штат прислуги. Так что на ниве домашнего хозяйства Людмила не перенапрягалась. Да и уход за больным осуществляла профессиональная медсестра, которая жила в доме постоянно. Да уж, и мачеха, и дети явно старались перетянуть одеяло сытой, благополучной жизни на себя. И при этом еще удачно подобраться к главной кормушке.

Виктор Алексеевич встретил подруг, сидя в кресле. Это был пожилой мужчина с густой гривой седых волос, которые он зачесывал назад. Лицо у него было чисто выбрито. И глубокие морщины, идущие от носа к углам рта и расположившиеся горизонтально на высоком благородном лбу, как-то Виктора Алексеевича не портили.

Он был укутан в плед, несмотря на то, что в комнате жарко полыхал камин. Да и выглядел Виктор Алексеевич не таким уж слабым и больным, как подругам представлялось по описанию родственников. Во всяком случае умирать прямо сейчас он явно не собирался. И, выслушав рассказ подруг, за валидол хвататься тоже не спешил.

– Так вы говорите, что Борис снял квартиру в вашем доме? И жил там последние несколько дней?

– Не совсем снял. Просто одна добрая женщина пожалела беднягу, на которого была устроена настоящая охота. И предоставила ему надежное убежище.

– Да, Борис всегда умел найти подход к женщинам, – произнесла появившаяся в гостиной Нина, бросив полный ненависти взгляд на мачеху.

Та побледнела, но удар выдержала. И сделала вид, что Нинино замечание вообще брошено в пустоту. Подруг эта эскапада падчерицы тоже заинтересовала мало. Ну, был у Бориса романчик с молодой мачехой, так и что с того? Эти двое гораздо больше подходили друг другу по внешности, возрасту и темпераменту, чем законные супруги.

К тому же подруги уже поняли, что Бориса в этом доме нет. И никто из близких понятия не имеет, где он может находиться. А стало быть, Бориса им придется разыскивать самим. И самим же добиваться от него правды об отравленных конфетах. Ибо подруги помнили, что обвинение было снято с них только условно. И при первой же возможности менты могут вернуться к своим старым подозрениям на их счет.

А если выплывет та мутная история с попыткой изнасилования Иннокентием Павловичем в ресторане Киры, то у ментов может появиться еще и мотив, почему подруги могли пожелать отправить старого сластолюбца на тот свет. И тогда им придется совсем скверно.

И подруги решили – кровь из носа, но они добьются от родственников Бориса правды о том, кто покушался на жизнь молодого человека. Впрочем, с Виктором Алексеевичем поговорить им на эту тему не удалось.

– До обеда мне необходимо принять лекарства, – произнес он. – Процедура это непростая и требует много времени. Так что извините, сейчас я вынужден вас просить удалиться. Но после обеда я обязательно поговорю с вами.

Подруги восприняли его слова как приглашение остаться. И они остались. А что им еще было делать? Расследование-то надо продолжать. А других идей, где им искать Бориса, девушкам в голову пока не приходило.

Глава 5

Обед прошел скучно. Готовили в доме Виктора Алексеевича исключительно по его вкусу. То есть ничего жирного, соленого, острого, жареного или копченого. Вина не полагалось. Приправ тоже. Подруги запивали безвкусные куриные котлетки, приготовленные на пару, такой же безвкусной минеральной водой. И меланхолично жевали варенную без соли цветную капусту. Ничего отвратительней в своей жизни они не ели.

Все домашние тоже морщились. Но ели и даже время от времени, когда сталкивались глазами с Виктором Алексеевичем, еще и нахваливали полезную диетическую пищу.

– А папенька-то, похоже, у них деспот, – прошептала Леся. – Если болеет, сам бы и жрал свою бурду диетическую. Зачем остальных мучить?

– Угу, – пробурчала Леся, с отвращением глядя на капусту. – И особенно гостей. Что мы-то ему сделали?

Но никто не жаловался. И после удручающе здорового обеда на десерт подали фрукты и сыр. Фруктами подруги и утолили терзающий их голод. Испортить фрукты повару не удалось. А вот сыр был деревенский. И опять же сухой и совершенно несоленый. По вкусу он напоминал кальцинированный хлористым кальцием творог. Гадость несусветная.

После такого обеда никто в хорошее расположение духа не пришел. Наоборот, все были раздражены и настроены еще более агрессивно друг к другу. Едва Виктор Алексеевич удалился к себе, как обвинения, колкости и подначки так и посыпались из уст родственников. Так что подруги быстро поняли, что тут созрела почва не для одного убийства. Так почему же начать решили все же с Бориса?

Ответа на этот вопрос по-прежнему не находилось. Пока внезапно Рина не произнесла:

– Может быть, Валькирия знает, где сейчас Борис.

– Валь… Кто?

– Валькирия. Невеста Бориса.

У Киры отвисла челюсть. Ну и Борис! Ну и ходок! Ладно Марина, она хоть и жена, но бывшая. Супруги развелись, Борис обрел свободу, так что Кира отнеслась к знакомству с ней довольно спокойно. Но тот факт, что у Бориса, оказывается, еще имелась и невеста с труднопроизносимым именем, сразил ее наповал.

– А это и не имя вовсе, – засмеялась Нина.

– Это мы ее так прозвали, – добавила ее сестра.

– Потому что она мужеподобная и воинственная, – кивнула Людмила.

– Такой копье в руки и меч – враз бы всех положила! – не остался в стороне и дядя Митя.

Отрадно было видеть, какое трогательное единодушие выказали все враждующие стороны, едва речь зашла о невесте Бориса. Они мигом объединились и дружным кланом продемонстрировали свое порицание захватчице.