Деньги - это любовь, или То, во что стоит верить. Том 1 - Клаус Дж. Джоул

Уже известно, что все виды животных и растений не эволюционировали на Земле, все происходило как-то иначе. Чтобы описать это, пока не придумано слов. На протяжении определенного времени ученые знают, что эволюции не было. А теория Дарвина — просто хорошая история, в ней есть смысл, и она заполняла белые пятна. Точно так бывает, когда дети задают нам вопрос, на который у нас нет ответа, и мы восполняем этот пробел подходящей историей. Ну, а это — история об эволюции: «Все вышло из океанского супа...» Не совсем так! Есть кое-что еще.

Об этом умалчивают, знаете ли, и об этом не говорят в новостях; не знаю, хотят ли люди действительно услышать об этом? Полагаю, что часть хочет, а другая часть — нет. Да из этого и не сделаешь новостей... Но появляются новые виды насекомых и маленьких животных. Да, не большие животные — маленькие, — но ведь они появляются. Мы никогда не видели их раньше. Они просто появились.

Возможно, вы скажете: «Может, мы не находили их раньше?» Некоторые ученые в определенных научных кругах пришли к выводу, что эти новые виды проявились в нашей вероятностной реальности.

Как вы знаете из моих предыдущих книг, мы используем две возможности — непрерывно перемещаемся в вероятных мирах и смещаемся в направлении наибольшей вероятности. И в каждом из миров присутствуют свои отличия, и теперь мы начинаем их видеть, в то время как раньше они оставались незамеченными. Ведь если кому-то нравится искать и находить новое, то он его найдет — это закон Вселенной, закон игры.

Передо мной — роскошный вид на океан, а я не обращаю на него внимания. Вместо этого я рассуждаю обо всех этих вещах и рассказываю об игре внутри игры... Эх, возможно, иногда этому все же следует уделять какое-то время...

Теперь понятно, отчего я устаю, — оттого, что не могу остановиться. Я просто думаю о подобных предметах, устаю, но порой не могу остановиться. Когда мне радостно что-то делать, то я продолжаю до точки, в которой тело отказывает, и я падаю без сил. Но эти мысли обернулись лишь головной болью. Это я называю «раз-обучение», избавление от ограничивающих убеждений.

Когда мы спим... Что мы делаем, когда спим? Собираемся ли мы вместе, говорим ли об игре и о том, как собираемся в нее играть? Выходим ли из игры, смотрим ли на другие возможности ее окончания? Знакомо звучит? Имеет смысл?

Ох, если бы кто-нибудь к этому прислушался... Может быть, придет день, когда все это будет записано. Надеюсь, вы найдете это интересным... Тогда моя ноша станет легче.

Не думаю, что нужно сильно стараться, чтобы быть хорошим. Возможно, достаточно просто быть самим собой... По моим ощущениям, я — хороший. Даже если иногда я играю в военные игры. Когда-то я испытывал чувство вины за это. Я думал примерно так: «Разве хорошо мне играть в подобные игры?» Вот я проповедую посылание любви, а вот уже играю в военную игру! Но я — это я. И повторю еще раз — нет ничего лучше, чем любить себя! Даже болван должен любить себя за это!

Думаю, на сегодня с меня достаточно! Как насчет вас?

Глава 10

Линия на песке

Я думал об играх, в которые мы играем, — о компьютерных и других (мы вчера говорили об этом — компьютерные игры, подобные «Battlefield 1942»). Я начал думать об этом больше и осознал, что в действительности в повседневной жизни мы играем во множество различных игр. Знаете, мы могли бы играть... ох, не знаю, как сказать... вертится у меня на языке.

Мы будто играем в игры или рисуем линию на песке и говорим: «Это справедливо, и это правильно». А потом ожидаем, что другие будут следовать этой линии. В противном случае мы думаем про себя: «Почему они так поступают? Это неправильно, это не совпадает с тем, что думаю я!» Дам вам пример. Вчера я брал свою собаку на прогулку на маленький остров. Там за поворотом есть бухта, где ставят на якорь яхты. Иногда их собирается до шестидесяти штук. И вот одна из них сорвалась с якоря — красивая большая яхта, метров одиннадцать длиной, и когда мы поравнялись с бухтой, она сидела на камнях прямо напротив скал.

Ветра не было, и она не получила больших повреждений, просто сидела на камнях. Приближалось время прилива. Поэтому мы с Руди вернулись к шлюпке и поплыли в ту бухту. По пути мы встретили моего приятеля, шедшего на своей лодке, и он сказал, что уже был в бухте, все видел, разговаривал с людьми и узнал, что яхта сорвалась с якоря ночью. Получается, что прошло уже двадцать четыре часа, верно? Я говорю ему: «Слушай, сейчас будет прилив. Давай отведем яхту от камней. Ведь если этого не сделать, ее разобьет волнами о скалы!»

Он ответил «Нет» и объяснил, почему не может (его причины не имеют сейчас значения). Поэтому мы с Руди сами поплыли к той яхте и, увидев на ней номер телефона владельца, повернули домой — я не захватил свой сотовый. Из дома (со своей яхты) я позвонил по номеру и оставил сообщение на автоответчике. А потом попытался найти, кто бы помог мне, — ведь я не мог одновременно оттаскивать яхту от камней и освобождать ее от якоря, для этого требовались по крайней мере два человека. Всего в нескольких сотнях метров от места, где застряла яхта, был причал, и мы могли бы просто подтащить ее туда и привязать, а потом пришел бы хозяин и позаботился обо всем.

Похоже, хозяин установил на яхте абсолютно новый якорь и цепь, но, судя по всему, цепь оказалась недостаточной длины. В любом случае, все выглядело довольно плачевно, так как я так и не нашел никого, кто захотел бы прийти на помощь. Парня, который, возможно, согласился бы мне помочь, не оказалось поблизости, и до вечера я не смог разыскать его.

Все остальные только извинялись. Я был немного разочарован и не мог понять, почему люди не хотят взять и помочь кому-то, кого сейчас здесь по какой-то причине нет? Много лет назад я поставил яхту на якорь, и она с него сорвалась, когда я находился в другом городе. Никто не взялся позаботиться о ней, кроме одного парня. Я как-то проходил мимо него на причале и поздоровался. Именно он, увидев, что моя яхта сорвалась с якоря, привел ее к причалу и привязал. Если бы не он, яхту разбило бы на камнях. Потому что все остальные предпочли не вмешиваться.

Видите, вот линия на песке. Я нарисовал ее и говорю: «Это неправильно! Когда на вашем пути происходит нечто подобное, вы должны помочь!» Это моя линия, моя, а не чья-то еще. Другой человек может пройти мимо и нарисовать другую линию. И сказать: «Э, нет. То, что говорите вы, может быть правильно, а может быть и нет, а вот моя линия истинная, и она правильная».

А еще кто-то может нарисовать линию дальше моей и сказать: «Вам следует выделить два или три дня в месяц, или все выходные для благотворительной деятельности, для помощи людям, детям, больнице или чему-то еще. Договорились?» Но я не делаю этого. Мне не нравится такая линия на песке.

Забавно, но у меня нет потребности так поступать, чтобы чувствовать себя хорошо в этом мире. С другой стороны, когда я вижу человека, которому нужна помощь, моя линия говорит: «Сделай что-нибудь, чтобы помочь. Займись этим!» Итак, чья линия правильней?

Видите ли, линия, которую провели люди, которых я просил о помощи, проходит немного левее. Если бы владелец яхты пришел на причал и сказал: «Пожалуйста, помогите! По крайней мере, подвезите меня к яхте. Помогите оттащить ее от скал, потом я смогу завести двигатели и сам позабочусь обо всем», — наверное, все сразу бы ринулись на помощь. Та линия говорит, что владелец яхты должен обратиться к ним лично. Это просто другая линия на песке.

Вот так мы судим о вещах, и вот как мы становимся судьями, жюри присяжных и исполнителями приговора в одном лице. К сожалению, мы становимся ими и по отношению к самим себе. Потому что часто проводим линию, которая не годится и для нас самих. Мы проводим ее потому, что нас так научили в детстве, или в соответствии с тем, что говорят другие, и т. д. Затем пытаемся подстроиться под эту линию, но не можем. Или все же получается подстроиться, но мы не испытываем от этого радости, потому что действуем из чувства вины, вместо того чтобы решиться сказать: «Вот то, что я считаю хорошим!» Конечно же, критерии этого «хорошего» каждому надо выбрать самостоятельно.

И, да, здесь возникает вопрос, броситесь ли вы в воду, чтобы спасти тонущего ребенка? Помню, читал статью о том, что никто из стоящих на мосту не бросился спасать упавшего в воду ребенка, пока этого не сделал мужчина, пробегавший мимо во время утренней пробежки. Но, к сожалению, оказалось уже поздно. После этого у людей спросили:

— Почему вы не прыгнули в воду?

— Ну, в реке слишком быстрое течение. Я бы сам начал тонуть, и тогда бы пришлось спасать двоих.

И так далее — у каждого были свои причины... (Конечно, сейчас я смотрю на это и говорю: «Ох, если ваша линия не там, где вы правильно реагируете или, по крайней мере, делаете хоть что-то, чтобы помочь, значит, она уходит слишком далеко влево или вправо». Видите, как я становлюсь судьей, жюри присяжных и исполнителем приговора, потому что определил, где провести линию?)