Газета Завтра 911 (18 2011) - Газета Завтра Газета

Р.Б. Простота Евангелия — ложное впечатление, которое проистекает от удивления его радикализмом. Чем внимательнее мы вчитываемся в Евангелие, тем меньше там простоты. "Творцы Священной истории" родились из моих собственных размышлений над текстом Евангелия, над историей в целом. Это попытка как-то уяснить для себя, в чём же всё-таки смысл исторического существования человечества. Да, я толкую Евангелие, не будучи дипломированным богословом при этом. Но свобода суждения нужна мне не для выпендрёжа, а для того, чтобы будировать поиск истины в моих собратьях, православных, прежде всего. Возможно, кому-то из них откроется гораздо больше и он объяснит свою точку зрения более фундировано. Буду только рад.

Священная история — это верх понимания истории в принципе, это понимание конечных целей истории. Это требует и знаний, и психологического напряжения. Наши благочестивые предки всю жизнь читали Библию, размышляли над персонами священной истории. Потому невозможно это по-быстренькому усвоить и дальше побежать.

Каждому человеку священную историю надо переоценивать в разные периоды жизни. Человек должен прожить все свои возрасты и в каждом из них кардинально задуматься над целью собственного существования, над целью существования той традиции, к которой принадлежит.

И моя задача как современного интерпретатора — дать такой предмет для размышления. Чтобы читатель получил некий минимум, который позволял бы возвращаться к этому лицу, и, самое главное, чтобы он понял, как житие святого соотносится с ним самим. Поэтому каждого из персонажей я раскрывал через отдельную область человеческого опыта: родового, воинского, медицинского, коммерческого и т.д. Поскольку Христос это Слово, Логос, я попытался говорить о Нём через термины филологии, науки о слове.

Говоря кратко, я пытался наметить новый, актуальный образ Христа. Вот почему начало в нарушение линейной хронологии, посвящено евангельскому кругу лиц, а очерки о праотцах и пророках идут следом.

Обычно земной путь Иисуса рассматривают как непрерывную реализацию его Предназначения. Но это, при всей благочестивости, лишает нас шанса понять Иисуса-человека. А ведь это единственное, что мы действительно можем понять в этой истории… Жизнь любого человека лишена целостности. И это часто не из-за него самого, а из-за недостроенности социальных отношений вообще. Да, Иисус был "человеком без греха", но это не распространяется на общество, в котором он жил. Человека делает общество, без общества его просто не бывает. Чтобы не выпасть из "человеческой матрицы", Иисус шёл таким же дискретным путём как остальные. Так же, как все дети, он переходил от ситуативного мышления к эмпирическому. Да, конечно, коранический Иса уже в колыбели изрекает сентенции, достойные старца, убелённого сединами, но это, напомню, в Коране. Христианский Иисус — другой. Богочеловечность Христа по-разному проявляла себя в младенчестве, отрочестве, зрелом возрасте. И дело не только в апокрифическом "Евангелии детства", это принципиально для христианской антропологии, учении о спасении человека. Так, давайте делать выводы отсюда, а не только заниматься бесконечным цитированием Святых Отцов.

Кроме того, дискретность жизни показана в книге через ремарки к мессианскому сценарию, который время от времени пересматривался Христом. Так, в стратегии Иисуса многое изменилось после ареста, а затем казни Иоанна Предтечи. Последний пытался возвести Христа на трон в буквальном, а не аллегорическом смысле, как мы привыкли думать, благодаря позднейшим аберрациям.

"ЗАВТРА". Очерк, посвящённый Христу, называется "Дейктор". Что стоит за этим странным определением?

Р.Б. Дейктор, значит "загадывающий", тот, кто указывает на что-то. Здесь лучше читать сам текст, где я использую теории наших выдающихся филологов Виктора Топорова и Бориса Успенского. Я реконструирую портрет Христа, исходя из его манеры говорить, общаться, изрекать притчи и моделировать парадоксальные ситуации… Теперь бы я написал даже проще. Для наших современников это удобнее всего объяснить через фигуру Игрока. Игра — то немногое серьёзное, что признаётся миром постмодерна. Игроками являются все представители мировой правящей элиты. И то, что Евангелие до сих пор не было интерпретировано в их логике, одна из причин маргинализации христианства.

Легче всего представить себе земной путь Христа как ряд последовательных партий азартной игры. Азартной потому, что в этой игре далеко не всё поддавалось расчёту, было место и для случайности и для неизвестности. Соперником Христа выступал Дьявол. Вызов Сатане был брошен после троекратного отказа поклониться ему во время искушения. Это очень интересный момент Евангелия. С одной стороны, Иисус не отрицает того, что он — Сын Божий. С другой — отказывается от привилегий, положенных ему по статусу, "не раскрывается". Дьявол вправе счесть игру Иисуса блефом. Однако по правилам вынужден играть до конца, т.е. до смерти.

Теперь о самих правилах. Представьте преферанс, где сдающий имеет право в какие-то моменты менять значение той или иной карты, уже находящейся в колоде. Или же часть карт на руках у игрока на какой-то момент становятся видимыми. Вот это, примерно, и проделал Дьявол с изначальными законами мироздания. Пользуясь правом "смотрящего", он ввёл "лишние правила", не изменив игру в корне. На это он не имел полномочий. Он максимально усложнил жизнь, в каких-то вопросах слишком ограничив выбор человека, а в других, наоборот, ввёл избыточную свободу. Не вся свобода от Бога.

Чтобы подрезать Смотрящего, нужен был супергениальный Игрок, который сумел бы втянуть его в игру по максимуму, поставив на кон даже больше, чем собственную жизнь. Христос и пошёл по этому пути. Играя с Дьяволом, он постоянно повышал ставку. Вначале сделал заложниками своей победы ближний круг, потом — апостолов, потом — Израиль, а в конце концов — всё человечество, включая мертвых и будущие поколения. Дьявол соглашался на эти ставки, поскольку был заинтригован действиями Христа, ему было интересно заполучить такого наглого игрока, к тому же он до самого конца не верил, что кто-то способен его победить.

Обыграв Дьявола, Иисус доказал, что игра, в которой тот мнил себя мастером, не его игра, что правила, которые измыслил враг рода человеческого, все равно не могут исказить благого источника Творения. Вот, приблизительно какая аллегория вырисовывается сегодня за шокирующими рассуждениями святителя Григория Нисского об обмане Дьявола и той жертве, которую принёс ему Христос.

А в главе о Георгии Победоносце я обратился к нейрофизиологии, к теории французского биолога Анри Лабори и к работам крупнейшего советского специалиста по физиологии боли Григория Кассиля. Мне важно было показать, что великое мученичество — это не просто ситуативная святость, связанная с тем, что человек исповедует себя как христианин и за это его казнят, но что это духовная практика. Мученики достигали определённых состояний, которые под силу только человеку, обладающему серьёзным духовным ресурсом. Здесь две основные категории: воины и девы. И если с воинами вроде бы понятно, то, как ни удивительно, девы-великомученицы зачастую претерпевали не меньшие страдания.

Я реконструировал физиологию этого процесса, конечно, гипотетически. Но за событиями священной истории стоят не аллегории, а факты. Факты, которые пролонгируются в сознание следующих поколений и меняют это сознание, и даже меняют саму природу человека.

Сакральная история вырастает из Библии, но ею не ограничивается. Ещё до пришествия Христа, после перевода Библии при Птолемее II Филадельфе, в греко-римской среде началось сопоставление античной мифологии и хронологии с библейской историей. Особенно усилилась эта тенденция в Византии, когда появились такие произведения как "Хроника Иоанна Малалы", где библейская священная история совмещается с мифами и хроникой античных народов. Можно считать это первой пробой написания всемирной истории, где Прометей и Геракл соседствуют с Авраамом и Мелхиседеком.

Такова была генеральная линия православной хронографии вплоть до XVIII века. Даже у Карамзина можно прочитать о Симе, Хаме и Иафете, как родоначальниках народов Евразии.

Я стараюсь восстановить это православное летописное сознание, экстраполировать его в современность, обогатить новым арсеналом — археологическим, философским, изобразительным.

"ЗАВТРА". Есть вариант предельного упрощения христианской истории — как внутри церковной ограды, так и вне неё — низведение всего до моральных категорий. Есть обратный подход — все события, явления, персонажи носят аллегорический характер…