После. Что околосмертный опыт может рассказать нам о жизни, смерти и том, что будет после - Брюс Грейсон

которые были во многих отношениях болезненными. Изображения сменяли друг друга с большой скоростью, и я знал, что времени остается все меньше, потому что истории в них приближались к настоящему моменту. И вдруг картины прекратились. Стало темно, и у меня возникло ощущение паузы перед тем, как что-то должно произойти».

Когда я начал искать какие-либо научные исследования, посвященные подобного рода «жизненным обзорам», то обнаружил, что этот феномен также не нов. В 1791 году, когда сэр Фрэнсис Бофорт, британский контр-адмирал, был еще семнадцатилетним мичманом, он упал с корабля. Это произошло в бухте Портсмут-Харбор[25] на юге Англии. К сожалению, он тогда еще не умел плавать. Истратив все силы в попытках дышать, юноша потерял сознание, но в тот же момент ощутил спокойствие и заметил перемены в своем восприятии. Вот как он это описал:

«Как только я прекратил все усилия, – что, как я понимаю, было результатом удушья, – чувство спокойствия и глубочайшего умиротворения сменило все предыдущие бурные ощущения. Это можно было бы назвать апатией, но отнюдь не обреченностью. Хотя чувства и притупились, этого нельзя было сказать о разуме. Его активность усилилась в совершенно неописуемой степени; мысли следовали одна за другой с такой быстротой, которую не только невозможно передать словами, но, вероятнее всего, невозможно и понять человеку, который никогда не испытывал подобного. Порядок тех мыслей я и сейчас могу воссоздать с большой точностью. Само происшествие и моя неловкость, которая к нему привела, были первым, о чем я подумал. Затем размышления приняли больший размах: наше последнее плавание, предыдущее путешествие и кораблекрушение, моя школа, успехи в учебе и время, потраченное впустую, даже все мои ребяческие приключения и забавы. Я словно путешествовал в прошлое; все, что когда-либо случалось в моей жизни, проносилось передо мной в обратном порядке. Но не в общих чертах, как я пишу теперь, а в картинах, полных мельчайших, второстепенных подробностей. Словом, все мое существование развернулось передо мной, как панорама, и каждое мое действие сопровождалось сознанием доброго либо дурного или неким размышлением о его причинах и последствиях. Множество незначительных событий, давно позабытых мною, толпились в воображении, и я наблюдал их с отчетливостью совсем недавних».

Сэр Бофорт описал не только ускорение мыслей, но и наблюдение каждого события его жизни, а также оценку каждого его действия как «доброго или дурного». Подобный пересмотр всей своей жизни вспоминали еще многие поделившиеся со мной своими историями.

Том Сойер, тридцати трех лет, супервайзер дорожного управления небольшого городка, рассказал о своем околосмертном переживании. Это случилось, когда грузовик, который он чинил, рухнул прямо ему на грудь[26]. Я познакомился с Томом в 1981 году, когда он написал мне в письме, что пообещал жене Рэймонда Моуди Луизе связаться со мной и поучаствовать в исследовании. Впоследствии я в течение двадцати пяти лет довольно близко общался с ним и его женой Элен, пока Тома не одолела хроническая болезнь легких. Всю эту четверть века я жил неподалеку, и он мог добраться до моего дома за день, а повод для поездки всегда находился. Он в подробностях описал мне тот несчастный случай, который вызвал околосмертное переживание.

«Я чинил пикап, а мой девятилетний сын Тод пришел домой из школы и захотел мне помочь. Я тщательнее обычного выполнил все предосторожности, ведь рядом был сын. Очень осторожно поднял машину домкратом и подпер брусками, кирпичными блоками и страховочными стойками. После этого я лег на подкатной лежак – нужно было заменить рулевой наконечник и починить или переделать тягу коробки передач.

Я подкатил лежак под машину и сказал Тоду, какие инструменты мне понадобятся для начала. Я ремонтировал коробку передач, когда грузовик вдруг начал двигаться. Я сразу понял, что произошло что-то ужасное. Но почему? Я же сделал больше обычного, чтобы зафиксировать машину, перед тем как залезть под нее! Потом, через неделю с лишним, я узнал, что дело было в подъездной дорожке, где стоял домкрат. Под асфальтом оказалась полость с воздухом, и он провалился. Грузовик начал съезжать на сторону, завалил подставленные деревянные упоры и упал мимо страховочных стоек прямо на меня.

То, как машина падает на меня, я видел будто в очень замедленной съемке. Я попытался крикнуть сыну: „Тод, зови на помощь!», – но грузовик весом больше полутора тонн придавил мне грудь и выдавил весь воздух прежде, чем я успел толком что-то выкрикнуть. Рама пикапа попала мне примерно посередине между грудью и нижним ребром.

Когда из меня вдруг выжали весь воздух, оставив лишь полглотка, я не смог бы долго обходиться без дыхания. Я замотал головой, пытаясь удержать сознание одной лишь страстной мыслью, что хочу выкарабкаться из этого глупого происшествия и жить дальше. Но в конце концов кислород у меня кончился, и я словно бы начал засыпать. Я чувствовал, что не могу двигаться, и последнее, что запомнил, – как опустились веки, и я перестал видеть. Сердце еще билось, но с каждым новым ударом все медленнее, все ближе к концу. Особенно интересно и удивительно было ощущать последние три удара. Потом ничего не осталось, просто пустота».

Том вспоминал, что в околосмертном переживании, которое последовало, он пережил заново несколько неприятных событий из своего прошлого.

«Вся моя жизнь встала у меня перед глазами. Чтобы лучше передать это, приведу один пример. Когда мне было лет восемь, отец попросил меня выкосить газон и срезать сорняки во дворе. Моя тетя Гэй, мамина сестра, жила в домике на заднем дворе. Мне она всегда нравилась, и все другие дети считали ее классной. И она сказала, что собиралась кое-что сделать с дикими вьющимися цветами, которые росли во дворе. „Оставь их, Томми», – попросила она.

Но теперь мой отец дал мне задание скосить траву и избавиться от сорняков. Я мог бы объяснить отцу, что тетя просила меня не срезать именно те цветы. Или сказать тете, что папа велел мне подстричь газон и срезать их. Но я намеренно и методично подстриг всю лужайку, вместе с цветами. Я хотел быть плохим, злым. Тетя даже не упрекнула меня, никто никогда не упомянул об этом, и я решил: надо же, это сошло мне с рук.

И представьте себе, когда я увидел заново всю свою жизнь, там был и этот случай. Я вспомнил во всех подробностях каждую мысль и эмоцию, даже температуру воздуха и другие вещи, которые я никак не мог бы измерить в восемь лет. Например, тогда я не замечал, сколько комаров летает вокруг. А в своем видении я мог бы пересчитать их. Я все видел точнее, чем был