Последний автобус домой - Лия Флеминг

– Ты думаешь, она тоже умрет? Представь только, что подумают обо мне люди! Как же так я ничего не заметила, пока она совсем не лишилась сил?! – рыдала Сью.

– Сью, прекрати истерику, – приказала Анна. – Не сгущай краски. У девочки в голове что-то замкнуло. Она сама с собой это сделала! Никто ее не заставлял. Нам просто надо пройти это всё до конца.

– Но она пропустит школу! А я хочу, чтобы она поступила в колледж, как Конни. А не чтобы она бросила школу, как Роза! – не унималась Сью.

– Твои желания могут не совпадать с тем, что сейчас хочет она, – возразила Анна.

Эти двое могут еще долго так препираться, убеждая друг друга, что черное – это белое, подумала Эсма. А сейчас надо держаться вместе, не ссориться. Сьюзан трудолюбива и полна амбиций, так старается, чтобы бизнес шел в гору!.. Возможно, она надеется, что в один прекрасный день Джой станет такой же, как и она, но пока что Джой скорее напоминает рассыпавшуюся на полу мозаику.

Эсма вздохнула.

– Дети – это не твоя собственность, они даются тебе лишь на время. Они появляются у тебя, но потом идут своей дорогой, как они говорят. Посмотри, какими разными стали Леви и Фредди, ни капли не похожи на Редверса или на меня. Или взять Лили и этот ее вздор с путешествиями. А теперь она пытается сохранить ребенка, в свои-то тридцать с лишним! Разве я это понимаю? Ничуть. А ведь мы семья, родная кровь, так что должны принимать то, что приносит им радость.

Конни сидела с глуповатым видом и грызла ногти.

– Простите. Возможно, если бы я была добрее к Джой, она не пустилась бы в эту забаву с голоданием. Только это оказалось совсем не забавой. Она же не умрет?

– Не будем торопить события, – мягко вмешалась Анна c привычной для сиделки интонацией. – Пусть она начнет есть понемногу. У нас достаточно времени, еще успеем построить планы и придумать, что ей делать после выздоровления. Всей семьей мы уж как-нибудь сумеем ей помочь.

Эсма хотела сказать, что девочка должна понять: мир крутится не вокруг нее. Но чувствовала раздражение.

– Я не собираюсь ее баловать. Мы просто должны найти что-то, чтобы отвлечь ее от этой чепухи. Пусть остается в постели с книгами и пьет одну горячую воду, пока не надоест. Потом мы немного поговорим, посидим вместе, она потихоньку начнет вставать, но для этого ей придется принимать пищу. Я не позволю ей вить из меня веревки. Я дам вам знать, когда мне потребуется ваша помощь, но в первую очередь ей сейчас нужен отдых и время подумать о том, что она натворила. А вам надо думать только о том, что она идет на поправку. И так мы должны отвечать всем, кто будет о ней спрашивать, – завершила она сход, показывая, что всем пора по домам.

– Спасибо, Эсма. Ты добрая женщина. Для тебя уже припасено теплое местечко в раю, – прошептала Сьюзан, поднимаясь.

– Надеюсь, еще не припасено, – рассмеялась Эсма. – Я рассчитываю, что мой моторчик еще провезет меня милю-другую.

Через неделю, когда Конни и Роза заглянули к ней после школы, Эсма приготовила им какао и объявила, что дает на посещение больной полчаса, и ни минутой больше.

– Мы все не просто гости. Мы пробуждаем благоразумие. Она должна заслужить гостей. А для этого должна поесть еще чуть-чуть. Когда она наберется сил, вы сможете оставаться дольше, – прибавила она, поправляя подушки. – Я рада, что твои друзья стараются помочь тебе. Но и ты должна стараться. Если не будешь стараться, ты не поправишься, Джой.

Заскочил и Невилл, прихватив с собой проигрыватель, так что из комнаты вскоре понеслись рок-н-ролльные хиты Томми Стила[23]. Джой села в кровати и с явным интересом спросила, какие же песни вошли в хит-парад, но выглядела она по-прежнему пугающе: щеки ввалились, сама на себя не похожа. Вся досада Конни на нее улетучилась, и ей хотелось лишь, чтобы Джой скорее вернулась к нормальному состоянию.

В школе Мур-бэнк и на Дивижн-стрит они сказали всем, что у Джой осложнения после гриппа и нервное истощение, что, в общем, соответствовало действительности. Уинстэнли привыкли укрываться от стороннего любопытства и не вывешивали на улицу грязное белье. Так что, похоже, никто вокруг ни о чем не догадывался.

Доктор Гилкрайст поставил диагноз «нервная анорексия», и дети втроем сходили в библиотеку посмотреть в медицинском справочнике, что это такое. Прочитав, поняли, почему бабуля не хочет, чтобы слухи о болезни Джой вышли за пределы семьи.

Джой много спала, перечитывала старые детские книжки, а бабуля и тетя Ли, которая все еще придерживалась постельного режима, подбрасывали ей все новые и новые.

Крошечными глоточками, словно пьет яд, тянула Джой лечебные молочные коктейли и какао.

– Я сказал маме, что если Джой умрет, то виновата в этом будет только она сама. Просто ненавижу ее иногда! И зачем только я рассказал ей про эту дурацкую диету! Мне и в голову не пришло, что она так западет на нее. Так странно видеть ее тощей и больной, и чего ради? С этой худобой она больше похожа на раненое животное, а не на супермодель, – бубнил Невилл.

– Она поправится, – сказала Анна. – Желание жить сильнее всего, но вот какой вред она успела нанести своим внутренним органам, мы узнаем только со временем.

– Мы можем чем-то помочь ей? – спросила Конни; история затронула самые глубинные струны ее души.

– Придумай что-то, чего она будет ждать и хотеть, – предложила мама. – Например, ваша рок-группа. Что с ней?

– Да как-то стухло всё, – ответила Конни, глядя на Невилла. – Сначала экзамены, потом Джой заболела… Она здорово нас подгоняла. У нее отличное чувство ритма. Без нее у нас не склеится….

– Так скажи ей об этом! Дай ей соломинку, за которую она могла бы уцепиться! Запишитесь участвовать в разных концертах, заставьте ее снова петь!

Мама порой удивляла дочь светлыми идеями. Старшие, кажется, и в самом деле знают что-то полезное…

Поправлялась Джой медленно, но через неделю смогла одолеть уже тарелку картофельного пюре с маслом и полную кружку молока. В награду за это ее выпустили в гостиную посмотреть на весеннее солнышко, радостно освещавшее вылезшие в саду крокусы.

Следующим рубежом для Эсмы был суп, а сочинение на тему ингредиентов стало подлинным искусством: окорочок, кабачок, чечевица и перловка, травы, приправы и овощи. Бульон был таким густым, что ложка стояла. Аромат заставил бы согрешить постящегося монаха, одна лишь Джой, казалось, ничего не замечала.

Да, она была уверена, что голодна, но какая-то сила внутри ее не давала ей проглотить больше, чем несколько ложек. Эсме было очень трудно скрывать разочарование и раздражение, но ворчание не приносило никакой пользы. Организм Джой сопротивлялся, и об это разбивались все здравые доводы.

– Ну совсем чуть-чуть, прошу тебя! А потом попробуем выйти на свежий воздух, посмотрим первые цветы в нашем лесочке, – уговаривала внучку Эсма, зная, как любит Джой бродить по лесу. У нее уже не было сил думать, верно ли она действует. Но прогулка на свежем воздухе не повредила бы им обеим. Все старались быть терпеливыми, но она настояла на том, чтобы Сьюзан пока держалась подальше, позволив ей докопаться до причин этой истории. Молодежь делилась школьными новостями, рассказывала про танцы, но Джой жила словно в своем маленьком мирке. Да, возможно, прогулка придаст ей сил…

Должно быть, непросто одной растить девчушку. Ее-то муж, Редверс, столько помогал ей с детьми, и она благодарит Бога, что он был рядом, когда они потеряли маленького Тревиса. Сьюзан и Анна, конечно, поддерживают друг друга, но все равно то и дело ссорятся или ревниво сравнивают успехи девочек – каждая своей. Что ж, в их жизни и не могло сложиться иначе. Как жаль, что ни у той, ни у другой нет мужа. Но только не такого, как Гораций Мильбурн! Подозрительный он какой-то. Очень уж хрусткие стрелки у него на брюках и очень уж пышно он благоухает одеколоном.

За годы вдовства Эсма привыкла к своему одиночеству, когда вечером приходишь домой, закрываешь дверь – и понимаешь, что не с кем перемолвиться словом, обсудить прошедший день. С Джой в доме она хотя бы уже не одна. Эсма быстро сложила руки в молитве Всевышнему: «Господи, помоги мне найти верные слова. Я перебрала все, что могла».

Немного погодя они вышли пройтись. Балахонистый свитер и клетчатые бриджи, мешком повисшие на костлявых бедрах, придавали Джой вид беженки. Они пошли по тропинке сбоку от дома, в сторону аллеи, где над их головами смыкались дубы и березы. Вокруг щебетали птицы, вспархивая при их приближении.

– Я когда-нибудь рассказывала тебе о моей подруге Алисе Чедвик? – спросила Эсма, помолчав. Джой покачала головой. Они шли черепашьим шагом, быстрее Джой не могла. Эсма никогда не думала, что ей доведется увидеть подростка, который идет медленней, чем она.

– Увидев тебя, я сразу вспомнила время, когда мы попали в тюрьму, – продолжала она и заметила, что Джой остановилась перевести дыхание и ошарашенно смотрит на нее во все глаза.