Господин посол - Уильям Харрингтон

- Я больше работаю, - ответила она.

Он рассмеялся.

- Вот что, Изи, - сказала Патрисия, - пойду-ка я помою ноги и одену сандалии. И больше принимать клиентов не буду. К одиннадцати я хочу быть готова.

Изи кивнул, но покосился в расписание, где было записано, когда девушка зашла в кабинку и когда должна выйти. Он нахмурился: все остальные девушки были заняты.

- Изи был бы доволен, - сказал он, - если ты примешь того, кто появится, пока Рита не выйдет. Тогда следующего возьмет она, а потом подключится Джун. Ладно?

Отказать ему Патрисия не могла. Она кивнула и понадеялась про себя, что хоть на некоторое время бизнес застопорится.

Она бросила сандалии на стол и принялась играть с ремнями, выпрямляя их и распутывая. В это время вошли двое молодых мужчин, со смехам таща за руки своих сопротивляющихся спутниц. Изи коснулся её руки.

- Извини, - сказал он. - Но ты обещала...

Молодые люди казались братьями - оба с оливкового цвета кожей, стройные, с влажными карими глазами и прямыми черными волосами. Они и одеты были почти одинаково - в облегающих черных брюках, отличного кроя рубашках, черных лаковых туфлях с дутыми носами и на высоких каблуках и в легких черных панамах. Одна из девушек была очень похожа на них - типичная пуэрториканка, смуглая и черноглазая. Вторая была крашеной блондинкой.

Изи кивнул вошедшим, один из парней подошел к столу и сказал что-то Патрисия не поняла, что - на резком гортанном нью-йоркском испанском. Изи понял, но ответил по - английски. Так диалог и продолжался - на жаргонном испанском и жаргонном английском - а Патрисия слушала и с растущим испугом понимала, что им нужна модель, они хотят сделать фото, спрашивают цену, торгуются, спрашивают, модель она или нет, оценивают её и соглашаются заплатить.

- Ты обещала Изи, девочка, - сказал ей Изи ещё раз, пока она неохотно поднималась, чтобы идти в кабинку.

Там блондинка немедленно заняла единственный стул, не оставив Патрисии места для платья. Трое пуэрториканцев столпились у задней стены, возясь с камерой и жарко споря по-испански. Патрисия включила свет, блондинка нахмурилась, закрыла глаза руками и жалобно вскрикнула:

- Христа ради!

Один из молодых людей оторвался от камеры и заговорил с Патрисией. По-испански. Она не понимала.

Вмешалась блондинка.

- Он говорит тебе, девочка, чтобы ты разделась.

Патрисия подавила порыв сбежать и сказать Изи, что не может. Она стянула платье через голову и бросила его в угол матраса. Под ним ничего не было, и она осталась нагишом.

Парень, который вел переговоры, охнул и сказал что-то другому. Тот рассмеялся. Девушка-пуэрториканка застыла с широко раскрытыми глазами и открытым ртом. Блондинка усмехнулась и покачала головой:

- Боже!

Парень по-испански обратился к блондинке, и та перевела.

- Перфекто говорит, что будет командовать. Мануэль станет снимать. И он велит тебе лечь.

Патрисия присела на корточки и растянулась на спине, не спуская глаз с Перфекто, который все так же тихо говорил с блондинкой.

- Перфекто говорит - раздвинуть ноги, шире.

Патрисия вздохнула про себя и раздвинула; Перфекто некоторое время на неё смотрел, потом бросил несколько слов, от которых Мануэль согнулся от смеха. Даже пуэрториканка улыбнулась.

- Хочешь знать, что он сказал? - спросила блондинка.

Патрисия замотала головой.

Перфекто снова заговорил, и блондинка перевела.

- Он велит поднять ноги вверх, точно так же вверх, и держать широко раздвинутыми.

Задрав ноги буквой "V" Патрисия почувствовала, что начинает потеть. А Мануэль целился через объектив и искал лучший ракурс. Уже начало сводить мышцы, когда она услышала щелчок.

- Отлично, - сказал Мануэль.

Они сгрудились над камерой, и никто не мог догадаться, как достать снимок. Перфекто взял камеру у Мануэля и присел рядом с Патрисией. Она села и вытащила фото. Потом сказала блондинке, что минуту нужно подождать, та перевела на испанский. Перфекто стоял на коленях рядом с ней, переводя взгляд со своих часов на её тело. Когда она вытаскивала фотографию, он склонился совсем близко. Снимок получился четкий и весьма выразительный. Перфекто ухмылялся, глядя на него, а потом протянул Мануэлю.

- Ладно, давай снова на спину, девочка, - блондинка начала переводить раньше, чем Перфекто кончил говорить. - Ноги в стороны. Сильно в стороны. Больше.

И снова Мануэль бродил вокруг тюфяка, косясь в камеру и крутя фокус. Патрисия вытерла пот с лица тыльной стороной ладони. Тело её уже сверкало в свете ламп. Глядя сквозь Мануэля и Перфекто, она видела лицо пуэрториканки, которая прислонилась к стене с широко раскрытыми глазами. Интересно, о чем она думает. Патрисия сосредоточилась на том, что может быть у девушки в голове, чтобы по-возможности игнорировать всех остальных.

Щелкнула камера.

- Отлично, - повторил Мануэль.

Когда снимок был готов, и все на него посмотрели, Перфекто сказал блондинке, чего хочет теперь.

- Встань на карачки, девочка. Задницу вверх, ноги врозь. Парням нужен вид сзади.

Волосы свисали на лицо. От неудобной позы свело ноги. Оглянувшись через плечо посмотреть, чем занимается Мануэль, сквозь свисающие волосы она увидела только блондинку. Блондинка усмехалась. Усмехалась с крайним презрением. Патрисия отвернулась и закрыла глаза.

Поза так понравилась, что её заставили ещё раз встать так, чтобы Мануэль сфотографировал с более низкой позиции. Потом блондинка заставила её снова перевернуться на спину, и на этот раз парни долго совещались и смеялись, прежде чем Перфекто сказал блондинке, чего хочет.

- Расставь ноги, девочка, - сказала она. - Больше. Давай-давай. Ладно, теперь Перфекто велит раскрыть ещё больше пальцами. Пальцами, поняла?

Патрисия покачала головой.

- Я не обязана это делать.

- Нет? - удивилась блондинка. - Ну, а лысый ниггер нам сказал, что ты сделаешь все, что мы скажем, только тискать нельзя. Мы за это платим!

Патрисия свела напряженные ноги, расслабила мышцы, провела рукой по губам, вздохнула и качнула головой.

Перфекто обратился к блондинке, быстро и сердито выплевывая в неё поток жестких, твердых слов и шныряя глазами между ней и Патрисией. Патрисия уставилась не его острое тонкое лицо и поняла, что его боится. Боится не столько его ярости, сколько его высоких каблуков, щегольской рубашки и пижонских брюк, его вызывающе сидящей круглой панамы. Он полон ярости и негодования, полон ими постоянно, полон настолько, что его улыбка и смех заострились до остроты лезвия ножа. Казалось, нож спрятан у него где-то в одежде, и он может им воспользоваться, но не этого она боится. Она знает, что Изи держит в ящике стола пистолет. Стоит только закричать... Она просто боится, что не сможет позабыть Перфекто, когда тот уйдет.

- Он говорит, тот тип снаружи обещал..., - громко переводила блондинка.

Патрисия, капитулируя, подняла руки. Только бы они заткнулись...

- Ладно, - устало бросила она. - Какая разница. Ладно.

Он закрыла глаза и упала головой на матрац. Она слышала смех парней, и Перфекто сказал что-то совсем близко к её лицу, судя по тону, ища примирения. Блондинка не перевела. Патрисия дождалась, пока они снимут. Она чувствовала, как по коже текут капли пота. Чувствовала, как горят щеки. И едва переводила дух.

Блондинка залилась смехом.

- Какая дыра! Твой крендель стал бы ней болтаться, как язык в колоколе!

Она засмеялась ещё громче, и когда смогла взять себя в руки, то сказала что-то на испанском, от чего остальные тоже покатились со смеху.

- Дин! Дон! Дин! Дон! - ржал Мануэль. - Отлично!

Когда Патрисия вылетела наружу, Фрэнк уже ждал. Джош и Скотт ещё не пришли. Не желая, чтобы Фрэнк хотя бы на мгновение заметил её заплаканное лицо, мокрые глаза, прилипшее к потному телу платье, грязные босые ноги, она схватила сумку и сандалии и бросилась в заднюю комнату.

Там она сорвала платье и обтерлась влажным бумажным полотенцем. Вымыла ноги. Сполоснула лицо пригоршней холодной воды из таза. Причесалась, оделась и проглотила четыре пилюли дексамила.

- Не знаю, где остальные, - сказала она Фрэнку и взглянула на часы Изи. Одиннадцать пятнадцать. - Не знаю, почему их ещё нет.

Фрэнк пожал плечами.

- Подождем немного.

Она кивнула и села на кушетку возле него напротив стола Изи. Фрэнк изумленно следил за её лицом и не отводил взгляда от горящих щек, покрасневших глаз и оцепенелой, напряженной позы. Пару раз глаза их встретились, но она отводила взгляд, не в силах выдержать. Он только усиливал её смущение - без него она смущалась бы меньше. А тут ещё Изи тоже с любопытством уставился на нее...

Она принялась играть кудрями, забрасывая их за плечи и распрямляя колечки. Губы пересохли, и она дышала широко раскрытым ртом.

- Слушай, - предложил Фрэнк, - может, пойдем где-нибудь выпьем? Этот тип может сказать твоим приятелям, где нас найти. Я куплю тебе мартини помнишь, джин "Гордон", перемешанный и со льдом, как тебе нравится. Годится?