Сказки Демона Цветов (СИ) - Ксения Лазорева

- Тихо, не кричи, у меня и так в ушах шум, - попросил мужчина. - Расскажешь им все, что попросят. Все, и извинись, что я не смог приехать. Понял? Ну, парень, что за кислый вид? Ты - герой, снова ты спас всех,

- Кроме вас! - порывисто воскликнул юноша, чувствуя, как слезы подступают к глазам.

- Сегодня тебе дадут звание сержанта, вот увидишь, клянусь Древом, так и... будет, - капитан закашлялся. - А через полгода станешь капитаном, с твоими-то... способностями.

Рэй сжал ладони Реайлена, в горле встал ком, он не мог произнести хоть одно внятное слово, не думал, что так привязался к этому человеку. Сейчас он бы отдал все эти глупые звания за возможность вылечить единственную рану.

- Я... - твердо ответил он, взглянув в глаза умирающего, - никогда не поднимусь выше капитана. Не хочу превзойти вас, клянусь Древом так и будет! - жарко прошептал он, и последние слова предназначались уже для ушей мертвого.

Еще с пару мгновений мелкая дрожь пробирала тело юноши, но потом он замер, медленно поднял арбалет и провел кончиками пальцев по рукояти.

- Сейчас я выполню вашу просьбу, а потом вернусь и заберу вас. Нельзя, чтобы еще кто-то, кроме Май, не нашел своего места упокоения.

Повернувшись, Рэй вытер последние слезы и, не оглядываясь, бросился бежать. Шум битвы нарастал, но все же... это было сражение, а не побоище. 'Благодаря мне? Ха!' - горько подумал Рэй.

В тот день Астал выиграл битву, но Рэй не участвовал в сражении, не присутствовал и на военном совете и не получил увольнительную. Капитана он похоронил сам, предав живительному огню, и захватил погоны с собой.

На немногочисленные скопленные деньги он добрался Ивары, нашел дом семьи Реайлена и встретился с его женой и детьми.

Дождавшись, пока утихнут слезы, Рэй повернулся и направился вниз по улице.

- Господин Нордис, господин Нордис! - вслед за ним бежала дочь капитана. Вцепившись в руку, она заставила Рэя разверзнуться и взглянуть в ее заплаканное лицо.

- Папа обещал мне подарок, он обещал... обещал привезти мне его!

Растерявшись, Рэй коснулся шеи - там висел медальон, который он снял с Май, его единственная память о ней. Расстегнув цепочку, он вложил хрупкую вещицу в ручку девочки.

- Вот, отец просил передать это тебе, - сказал он и, оставив девочку стоять посреди улицы закрытого города-форта, направился в обратный путь.

Спустя день пути он остановил коня на развилке дороги. Один путь вел к маленькому городку, откуда всего десять минут до деревни, где жили дети Кошки-войны, а второй лежал в грязь и лишения ее охотничьих угодий, в ставку армии Астала. Именно в этот момент Рэй понял - у него есть последний шанс сделать выбор, теперь, когда он вновь остался один. Вернуться в 'Банду Кошки' так просто, пусть он и стал бы последним в ее иерархии за то, что сделал. Простая жизнь собирателя трофеев мертвых.

Но... все же он повернул коня туда, где вдалеке развевались знамена с изображением Древа. Холодный ноябрьский ветер трепал полотнища. Чем ближе он подъезжал, тем явственнее понимал, что сделал самый главный выбор в своей жизни.

- Капитан... - Рэй взглянул в сторону леса, туда, где был похоронен тот, кто дал ему так много и потом ушел внезапно. - Теперь, у меня двойная ответственность перед вами и перед Май. С этого дня я не смогу сделать и шаг в сторону. Хоть вы и сказали, что все мои принципы на войне ничего не стоят, я так не считаю и докажу вам. Даже у кошки есть принципы. Она своенравна и делает, то что хочет, но она всегда остается верна сама себе.

Мастер Меча

На высоком, крутом берегу озера притулилась серая громада замка. Несуразное строение напоминало суровый образчик архитектуры Ксанады, невесть каким образом оказавшийся в самом центре столицы Астала. Словно стараясь покрасоваться друг перед другом, башенки одна выше другой прямо-таки усеяли его крыши. Оставалось удивляться - как там вообще можно жить? Сонно сопели узкие бойницы и высокие стрельчатые окна. Ощетинившийся особняк старого вояки маркиза Ваальде мирно доспал последние предутренние часы.

Внезапно тишина разразилась диким свистом, в окнах заметались факелы, затопали шаги встревоженной стражи. Из окна верхнего этажа донесся женский вскрик, правда, испуга в нем было не больше, чем удивления. А мигом позже оттуда спустилась веревка, и на ней повис юркий, стройный силуэт. Свет факелов, ворвавшихся в комнату позади него, полоснул по горевшим таким же огнем всклоченным волосам, стоявшим ежиком, по веснушчатому лицу, чуть вздернутому носу и упрямому подбородку. Глаза юноши дерзко блеснули. Взмахнув на прощание рукой преследователям, он спрыгнул подоконника и начал спускаться по стене.

Из комнаты послышался все тот же испуганный женский голос:

- Не надо, ты же убьешь его, отец! Он не хотел ничего дурного.

- Замолчи, бесстыдница, я покажу ему, как проникать в покои моей дочери среди ночи и заниматься непотребством!

- Но мы только беседовали, он принес приглашение на...

Дальнейшие слова оборвала звонкая пощечина, а следом из окна посыпался град стрел. В проеме показалось взбешенное лицо маркиза, обрамленное окладистой бородкой, которая теперь тряслась от гнева. Губы растянулись в хищном оскале, когда охотничий нож перерезал веревку, по которой спускался незваный визитер. Благо до земли оставалось уже несколько метров, и тот просто заскользил по стене, ловко приземлившись на носки и перекатившись через голову.

- Мерзавец! - выкрикнул обескураженный отец.

- И вам всего хорошо, дорогой господин Ваальде, не держите на меня зла, завтра на приеме у отца я лично налью вам вина.

- Негодный щенок! Я обо всем расскажу твоему отцу. Имя семьи Кольбейн будет опозорено. Я..

- Клайм! Клайм! - в окне показалась девичья белокурая головка.

- Дельфи, не волнуйся, со мной все в порядке, - с этими словами тот, кого назвали Клаймом, парень лет пятнадцати-шестнадцати, отвесил девушке изысканный поклон - правда, шутовства в нем было не меньше - и бросился бежать по мосту через ров. По двору уже носились оголтелые стражники, дорогу вокруг Клайма осыпали стрелы. Но, петляя как заяц, парень ловко уворачивался ото всех выстрелов.

- Благодарю за теплый прием, маркиз! - крикнул он, обернувшись.

- Наглец! - поперхнулся старый вояка. - Встречу еще раз - уши отрежу!

На другой день в городском поместье семьи Кольбейн устраивали грандиозный прием. Как и все, что делал районный глава дворянства, он был великолепен. Старый военный, дослужившийся до генерала, к своим шестидесяти годам решил уйти в отставку и вплотную заняться ведением светской жизни и воспитанием нерадивого сына. Что и говорить, шестнадцать лет жизни сорняком, пока отец пропал в бесконечных военных кампаниях Астала, не способствовали воспитанию будущего главы семьи.