Иисус, не знавший Христа - Вадим Черный

Не используя законов иудаизма, христианство не создало и новых законов, за исключением небольшого количества указаний Иисуса. Практически все процедуры, обряды, праздники были введены административными актами, а не указаны Иисусом.

Церковь требовала веры даже в откровенный абсурд, веры как единственного условия спасения. Маймонид же совершенно корректно считал, что вера возможна только при понимании. Действительно, необходимо отказаться от интеллекта, чтобы поверить в то, что противоречит здравому смыслу. В чем же смысл такой веры – ведь без понимания из нее нельзя сделать никаких выводов. Она, таким образом, не влияет на сознательное поведение человека. То есть, на самого человека. Неужели же задачей веры может быть превращение людей в бездумных, механических исполнителей? Тем более, исполнителей заведомо фальсифицированного учения, случайным образом скомпонованного церковными администраторами.

Собственно, в христианстве трудно усмотреть доктрину. Первое требование – вера в божественность Иисуса. Допустим, в это кто-то поверил. Но что дальше?

Ожидать второго пришествия следующие пару тысяч лет? Просто смешно.

Не грешить? Но что такое грех в христианстве? По мнению Павла, нет грехов. Да и откуда они возьмутся, если отсутствуют требования, как Закон, нарушения которых как раз и являются грехом.

Часто молиться? Но Иисус выступает против требования в молитве. Благодарственный гимн Евангелия не описывают.

К спасению [6] ведет вера в Иисуса. Но она означает принятие его заповедей и их соблюдение (соблюдение заповедей – также заповедь). Однако соблюдение заповедей само по себе уже достаточно для спасения, независимо от веры в мессианство, божественность или воскрешение Иисуса.

Христианство не является религией, поскольку в нем отсутствуют указания о действиях: соблюдении Закона, медитации и т.п. Оно построено на борьбе за абсурдную, бессмысленную саму по себе веру в Иисуса. Если с этим согласиться, то дальше ничего и нет. Отсюда и такое количество самых разных сект: ведь, если согласиться, что Иисус действительно воскрес, то любое такое верование уже является христианством.

Конечно, положения христианства немедленно стали объектом атак со стороны здравомыслящих людей. Интересно, что ранние известные критики этой религии были не теологами, а юристами. То есть, противоречия видны уже на уровне логики.

Среди ранних христиан не было серьезных теологов, которые могли бы создать цельную доктрину. Под натиском критики, сектанты прибегли к самому простому методу: они объявили положения своей веры вне критики, превратили их в догмы. Уже Павел требует веры, а не понимания.

Безусловно, в другой ситуации над таким методом бы посмеялись, и через короткое время забыли. Но энтузиазм христиан удачно наложился на сатурацию других религий, необходимость объединения народов империи, потребность в обновлении духа римлян, наблюдавших упадок своего государства. Статус официальной религии позволил церкви подавить оппонентов административными мерами, не прибегая к дискуссиям.

Проблема не была решена. Напротив, догматизация религии ее только усугубила. Любая система знаний основывается на наборе аксиом. В теологии очень ярко проявляется вывод теоремы Геделя о наличии положений, которые невозможно ни подтвердить, ни опровергнуть. Но набор таких аксиом должен быть минимальным, выводы из него – теоремы – должны осуществляться по обычному набору (аксиоматизированных) правил.

Церковь же закрепила теоремы (положения, требующие доказательства) в качестве аксиом (догматов веры). Результат оказался отличным от ожидаемого. Вместо недоступного для критики учения, появилась внутренне противоречивая аксиоматическая система.

Результат вполне естественный. Апологеты заявили, что нарушение логики не имеет значения. Все равно единственным критерием является вера. Но какова ценность веры, которая изначально основана на противоречии здравому смыслу и всем известным человеку принципам мышления?

Естественно, лишено смысла критиковать религиозный текст с позиции атеизма. В силу разного набора аксиом, они существуют независимо друг от друга. Один невозможно анализировать с позиций другого.

Христианство должно соответствовать собственным тезисам, изложенным в каноне и достоверном апокрифе. По меньшей мере, эти тезисы не могут быть взаимно противоречивы. Оно также должно предлагать разумные толкования иудейского Писания, декларируемого как его основа.

Конечно, сохраняются основные посылки иудейской теологии.

Существование Б. Фантастическая цепочка случайностей, приведшая к созданию ДНК из кремнийорганической молекулы менее реалистична, чем самая странная теософия самого далекого племени. А каким набором случайностей можно объяснить создание до сих пор не понятного механизма построения трехмерных организмов по образцу ДНК?

Откуда такое множество случайных сочетаний инертного элемента – кремния?

И ведь не из одной кремнийорганической молекулы произошла вся жизнь. Случайно должны были зародиться мириады таких молекул. Случайно они должны были эволюционировать в вирусы и клеточные организмы. Случайно зародился фантастически сложный механизм ДНК. Случайно он стал универсальным для всего живого.

Случайно сформировался механизм синтеза белков. Случайно их молекулы стали сворачиваться специальным образом. Случайно появился в живых организмах механизм контроля сворачивания белковых молекул и распрямления «неправильных» для повторной попытки сворачивания. Случайно появился гемоглобин, его атом железа стал окисляться в легких и почему-то отдавать кислород возле каждой клетки организма.

Почему-то за двести миллионов лет, при минимальном тогда количестве живых клеток, происходило совершенно фантастическое, неправдоподобное число мутаций. Даже если не учитывать параллельную эволюцию из нескольких первых кремнийорганических молекул (почему из всех них получились одни и те же виды?), речь идет о квадриллионах только полезных мутаций – невообразимом числе.

Почему теперь, при исторически гигантском числе видов, даже в свободных от человека зонах, не происходит постоянного появления новых видов? Если эволюция создала миллионы видов еще пятьдесят миллионов лет назад, насколько больше их должно создаваться в кишащих жизнью лесах Амазонки? Но только что сформировавшиеся виды обнаруживаются только у вирусов. И эти мутации не стабильны.

Квадриллионы мутаций, приведшие к появлению сотен тысяч типов ДНК высокоорганизованных живых существ, миллионов организмов и растений, представляются значительно менее достоверным событием. Тем более, принимая во внимание сложность этих организмов, которую еще далеко не удалось раскрыть даже современной цивилизации.

В космосе есть множество планет, на сотни миллионов лет старше Земли. Если допустить, что на какой-то из них существует разумная жизнь, она в своем развитии должна была стать непредставимо выше земной. Ведь только несколько тысяч лет отделяют нас от пещерных людей. Каков же уровень цивилизации еще через миллионы лет развития? Отсутствие в космосе каких-либо следов организованной жизни приводит к мысли об исключительности человечества.

С другой стороны, в иудаизме встречаются положения, которые мы привыкли приписывать науке. Например, книга о творении, Ber.r.23:9: «До поколения Еноха, лица людей были как лица обезьян».

Возможно, в дальнейшем мы получим ответы на эти вопросы. Но едва ли удастся ответить на вопрос о движущей силе, источнике энергии и законов развития. Силе, видимо, находящейся за пределами эмпирического познания. Которую можно называть по-разному: вечной материей – энергией или Б.

Атеисты доказывают отсутствие Б. значительно менее убедительно, чем верующие – Его существование. Сравнительно легко проверить отсутствие черной кошки даже в очень темной комнате. Но как проверить отсутствие Б.? Это не возможно ни эмпирически, ни логически. Последнее – поскольку появление Вселенной (будь-то creatio ex nihilo или вечное существование) выходит за рамки человеческого опыта и, таким образом, недоступно анализу. Атеистам трудно привести более убедительные доводы в пользу Большого Взрыва, чем в пользу создания Вселенной Б.

Любое развитие имеет своей причиной движущую силу. Многие атеисты строят свою критику теологии на том основании, что она якобы предполагает наличие внешней силы, Б. Это, конечно, глупость. Первопричина не является внешней. Ее проявление – это и есть мир, как мы его знаем. Мир ничуть не более отделен от Б., чем солнечные лучи – от солнца. На самом деле, отделен гораздо менее. Ведь он не отдаляется от первопричины, как свет от звезды. И Б. всегда имеет влияние на мир, тогда как свет, покинув солнце, становится полностью от него независимым.