Леди на одну ночь (СИ) - Олейник Ольга

Хотя сама ситуация была крайне неприятна сразу по двум причинам. Во-первых, любые разногласия между совладельцами мешали бизнесу. Вместо того, чтобы думать о заключении новых контрактов, они будут тратить время и деньги на свару друг с другом.

А во-вторых, это требовало-таки его присутствия в Лондоне. Он был уверен, что при личной встрече сумеет решить дело со своими новыми и пока еще не желавшими признавать его компаньонами в досудебном порядке. А значит, отложить отъезд из Архангельска на две недели не получится.

В таком мрачном расположении духа его и застал вечером Дерюгин.

— Что за хандра, Андрей? Крепость по-прежнему неприступна? А я тебя предупреждал! Впрочем, если эта тема тебе неприятна, давай поговорим о другом. Только сделаем это в хорошем ресторане. Я страшно голоден.

Сначала он хотел отказаться. А потом подумал — почему бы и нет? Он давно уже никуда не выезжал. И уха из стерляди вряд ли будет лишней.

Ресторан в самом центре города и правда оказался недурен. Они взяли и уху из стерляди, и рябчиков в брусничном соусе, и блины с икрой. И после нескольких рюмок водки Андрей не удержался — рассказал Аркадию о своих неудачах. Всего, конечно, не открыл — просто констатировал, что Шура от его предложения отказалась.

— Забудь, — посоветовал Дерюгин. — Ты сам говоришь — накопилось много дел, вот ими и займись. К тому же, уверен, вернувшись в Лондон, ты и думать не захочешь про Астахову. Нет, я не спорю, она красива, но ты же сам говорил, что твоя невеста тоже очень хороша, и у нее есть неоспоримое преимущество перед Александрой Сергеевной — она богата. Хотя довольно об этом! Тебе нужно развлечься. И я почему-то думаю, что несколько партий в преферанс поднимут тебе настроение.

Но он покачал головой:

— Нет, в клубе наверняка будет Кирилл Астахов. А я предпочел бы хотя бы сегодня не думать о Шуре.

Дерюгин пожал плечами:

— Ну, как хочешь. Хотя Астахов бывает там не каждый день. Тем более, маловероятно, что он появится там сейчас.

— А что такое? — против воли заинтересовался он. — Почему он не может появиться там именно сейчас?

Аркадий хохотнул:

— Он задолжал там слишком многим. В том числе, и мне. А отдавать ему, похоже, нечем.

Андрей удивился, как удивился бы всякий разумный человек, который узнал, что азартному мальчишке, не имеющему собственных средств к существованию, кто-то вообще давал в долг.

— И много он тебе должен?

Дерюгин задумался:

— Рублей двести. Точнее сказать не могу — у меня несколько его расписок, чего-нибудь мог и не упомнить.

Андрей укоризненно поцокал языком:

— Считай, что подарил. Насколько я знаю Таисию Павловну, она ни при каких условиях не согласится платить по его счетам. Она думает только об интересах сына и тратить на племянника свои капиталы не станет. Не понимаю, на что ты рассчитывал, давая ему в долг.

— Как и остальные, — вздохнул Дерюгин, — на его выгодную женитьбу, Он собирался жениться на дочке весьма состоятельного купца Верещагина. Поговаривали, что свадьба уже осенью, и за невестой дают хорошее приданое. Но до сих пор не объявили даже о помолвке. Пару недель назад Кирилл заверил всех, что едет к будущему тестю оговаривать условия брака, но, как я слышал, Верещагин даже обсуждать с ним эту тему не стал.

— И как же у вас поступают с теми, кто оказался не в состоянии платить по своим счетам? — полюбопытствовал Андрей.

— Долговая тюрьма, — ответил Аркадий. — Условия там, говорят, ужасные.

— Но тюрьма ничего не гарантирует кредиторам, разве не так? Даже если Кирилл просидит там с десяток лет, он не сможет с ними расплатиться. Если только тетушка не сжалится над ним.

— Да, ты прав, — признал Дерюгин. — Я уже почти не надеюсь получить с него хоть что-то. Я охотно продал бы эти расписки за полцены, хотя, боюсь, даже с такой скидкой их вряд ли кто-то купит.

Андрей прищурился, берясь за очередную стопку:

— И много вас таких доверчивых? О каких суммах идет речь?

Дерюгин ответил не сразу, прежде что-то посчитал:

— Думаю, его долги на несколько тысяч потянут.

— Ого! — глаза Андрея заблестели. — Мальчик заигрался. А скажи-ка мне, Аркадий Сергеевич, не сможешь ли ты составить список тех, кому задолжал Астахов?

— Список? — Дерюгин сначала удивился, а потом сообразил, рассмеялся. — Ах вот как, ты решил подъехать к Шурочке с другой стороны? А что, это может сработать. Думаю, брат — единственный человек, которого она по-настоящему любит. Ради него она на многое пойдет.

С тем, что Шура любит только Кирилла, Андрей был решительно не согласен. А вот последняя фраза друга его порадовала.

Он не хотел давить на любимую девушку, но если не было другого способа заставить ее принять его предложение, то он готов был на это пойти. Как говорится, «all's fair in love and war». В любви и на войне все средства хороши.

18. Брат

Она сходила с ума от тревоги. Со времени их разговора в библиотеке прошло уже несколько дней, а о Кузнецове не было никаких вестей. Он отклонил (хоть и очень вежливо, со множеством письменных извинений) приглашение на чай, посланное ему Таисией Павловной. И не делал никаких попыток поговорить с ней, Шурой.

Она ругала себя за слишком резкие слова, сорвавшиеся с губ. Она должна была всё объяснить по-другому!

Она хотела бы знать, когда он уезжает из Архангельска. Просто, чтобы понять, что в их мимолетном романе поставлена точка. Но даже Кирилл, который, вроде бы, был с Кузнецовым на короткой ноге, не мог ответить на этот ее вопрос.

Брат после визита к Верещагиным стал не похож сам на себя. Часто нервничал и прикладывался к рюмке. А вчера и вовсе рыдал у себя в комнате. То есть, она думала, что он рыдал. Она даже постучалась в дверь и спросила, всё ли у него в порядке. Он грубо отослал ее прочь.

У него и раньше случались перемены в настроении. До недавнего времени она не знала, как это объяснить. А теперь догадывалась, что связано это было с крупными проигрышами в клубе.

Он дал слово больше не играть, но тетушка через своих знакомых доподлинно узнала, что несколько дней назад он опять пытался отыграться. Попытка оказалась неудачной, и он только влез в еще большие долги.

Шура робко намекнула Таисии Павловне, что, может быть, стоит отослать Кирилла в Екатеринбург, под присмотр двоюродного брата, но тетушка только недовольно фыркнула — «ни к чему на Евгешу такую обузу взваливать».

Пробовала Шура и с братом поговорить, да он всякий раз отмахивался — дескать, не женского это ума дело.

И потому она несказанно удивилась, когда Дашутка передала ей просьбу Кирилла выйти в гостиную «для серьезного разговора».

Брат отослал горничную на кухню, закрыл двери и принялся нервно мерить комнату шагами. Он молчал, и Шуре пришлось самой спросить:

— О чём ты хотел со мной поговорить?

Кирилл, собираясь с силами, вдохнул побольше воздуха.

— Ты должна попросить тетушку дать мне денег! Уверен, если мы приступим к ней оба, она не откажет.

Шура ужаснулась:

— Ты снова хочешь играть?

Брат затряс головой:

— Нет, что ты! С этим покончено! Но мне нужно расплатиться с долгами. Я надеялся, что моя помолвка с Верещагиной умерит пыл кредиторов, но поскольку о ней до сих пор не объявлено, счета вот-вот предъявят к оплате.

Она припомнила его прежние слова:

— Но ты же говорил, что на каждого кредитора приходится столь малая сумма, что никто не станет из-за нее судиться.

Брат рухнул в кресло.

— Да, так и было до недавнего времени. Но, должно быть, отсрочка помолвки так напугала их, что они стали продавать расписки с большим понижением в цене, и кто-то решил получить на этом прибыль. Я вчера узнал, что кто-то охотно приобретает мои расписки. Уверен, этот человек скоро потребует их оплатить!

— Ты не знаешь, кто он?

Кирилл обхватил голову руками:

— Он покупает через посредников, свое же имя держит в строгой тайне.