Я - обычный - Владислав Жеребьёв

Не осуждайте и не поминайте лихом. Петр».

— Мда, — я в растерянности уселся на стул и, уставившись в потолок, закурил. — Вот она, смерть, костлявая старуха. Взяла да подкралась с самой неожиданной стороны, оттуда, откуда её и не ждали.

— Зря это он, — покачал головой Марк, — ой, как зря. Выпил бы лучше, с нами поделился, может быть и полегчало бы.

— Вряд ли, — пожал я плечами. — Я бы вот не знаю, как поступил, если бы родители умерли. Может и так, а может иначе. Я Петру не судья.

— И я, — согласился Алексей, — печально уставившись в одну точку. — Он сам себе судьбу выбрал, так что уж теперь рядить-судить.

— Надо бы тело убрать куда, — предложил охранник. — Не гоже мертвеца вот так просто оставлять.

Подойдя к окну, я сорвал с него занавеску и, разложив ее на полу, мы общими усилиями переместили тело покойного.

— Куда его? — тихо спросил Леха.

— На крышу, — я внимательно посмотрел на товарищей, стараясь определить по лицам, что ни сейчас думают.

Юрист находился в растерянности. Взгляд бегал, губы слегка подрагивали, казалось вот-вот, и он сейчас расплачется. У Марка же лицо было непроницаемым, и только лишь в глазах читалась тоска и сожаление по бессмысленно потраченной жизни.

— Зря это он, — вновь повторил охранник.

Глава 4

Поход за провиантом, не сговариваясь, отложили на следующий день, а пока, чтобы скоротать время я изъял из командирских запасов непочатую бутыль виски и, прихватив с собой остатки печенья, мы расселись в переговорной, которая почему-то стала нашим координационным центром.

Разлив алкоголь по пластиковым стаканчикам, мы выпили по первой, молча, не чокаясь, помянув усопших, и уже налив вторую, я решил подвести итоги всего произошедшего с нами за последнее время.

— Господа, — начал я, обращаясь к своим товарищам. — Надеюсь, больше никто в ближайшее время не предполагает попыток суицида? Если таковые в этой комнате имеются, поспешу вас отговорить. Время, мягко говоря, не очень подходящее, да и боевой дух оставшихся в живых товарищей ваш поступок способен подорвать.

— Не планирую, — подтвердил Марк.

— Дожидайтесь, — сморщился Леха и одним духом опрокинул в рот содержимое стаканчика.

— Отлично, — поставив бутылку посередине стола, чтобы каждый мог без посторонней помощи плеснуть себе огненной воды, я потер руки. — Давайте вкратце, так сказать, на сон грядущий подытожим все, что произошло. Ситуация непростая, но не безвыходная. У нас есть оружие, план здания и ключи от помещений. В этом же здании имеется запас пищи, как-то полуфабрикаты, крупы и прочее, так что с голоду точно не умрем. Единственный скользкий момент, это спуск вниз, но тут думаю, подойдем здраво. Сначала разведаем, насколько хватит запасов и стоит ли вообще заворачиваться, и если овчинка стоит выделки, то аккуратно прочешем несколько этажей. Вот посмотрите, я тут кое-что набросал.

Достав из кармана листок бумаги, на котором был набросан план действий, я начал пояснять свою идею.

— Перед тем как предложить вам это, я еще раз сверился с планом здания, благо в нашем архиве нашелся таковой, и вот, что я решил. Лифт, сам по себе отменяется, так как является энергозависимым механизмом, для пусконаладочных работ которого требуется навык специалиста, а такого, как мы знаем, увы, в нашей компании нет. Вижу, что с этим вы согласны. — Дождавшись молчаливого подтверждения, я принялся водить по плану карандашом. — Единственный шанс для нас спуститься вниз без потерь — это именно эта лестница. В прошлый раз, когда бешеный толстяк попытался нами пообедать, я заметил интересную особенность. Для того чтобы заметить нас, ему нужно нас увидеть. Не услышать, не почуять, а только увидеть. Даже когда мы с Алексеем попали в поле его зрения, ему все равно потребовалось несколько секунд чтобы осмыслить происходящее и ринутся в атаку. Как вы думаете, что из этого следует?

— Что бешенные сохранили остатки разума? — тут же предположил Марк.

— Возможно, — кивнул я. — Мы до сих пор обладаем крайне скудными сведеньями о физиологических особенностях человека подверженного заражению. Достоверно знаем только то, что при попадании в кровь несчастного вируса, или чего-то другого, он через некоторое время становится асоциален, а впоследствии не способен членораздельно общаться, а агрессия, которую он проявляет ко всем здоровым, так вообще не входит ни в одни рамки. Единственное, что мы знаем почти наверняка, так это то, что для нападения на жертву, бешеным нужна визуализация.

— Ты предлагаешь выколоть им всем глаза? — Удивился Леха.

— Нет, конечно, — отмахнулся я. — Я же не живодер, а вот дверные стекла на всех этажах можно закрасить краской, а под незапертые двери забить клинья, так, на всякий случай, а то вдруг дверь откроется.

— А что делать с четырнадцатым этажом? Стекла-то там уже нет. — Поспешил напомнить юрист.

— Заклеим картоном, — предложил я. — Раздербаним пару коробок и на скотч. Преграда, конечно, не ах какая, но главного добьемся. Сквозь картон не очень-то и посмотришь.

— А что, если дверь третьего этажа будет закрыта? — Предположил охранник. — Большинство дверей ведущих в остальные офисы перекрыты в целях безопасности, хоть это и грубое нарушение. Пожарные бы за такое по головке не погладили, мигом бы штраф впаяли.

— Ну, пожарным теперь не до запертых дверей, — успокоил я Марка, — а если закрыта будет, то бьем стекло. Ломиком или палкой это делать существенно проще, чем собственной головой.

— Договорились, — кивнул охранник. — Завтра так и поступим. Один прикрывает, второй колышки забивает и краской стекла мажет.

— Колышки бы еще откуда достать, — почесал я затылок.

— Фигня, — улыбнулся юрист, — наделаем из ножек стульев.

Мазать, ставить, бить, мазать, ставить, бить.

Марк стоял, прислонившись к стене и настороженно следил за лестничными пролетами внизу, не снимая руку с автомата, в то время как я быстро орудовал кисточкой. Небольшое двухслойное стекло закрасить было не мудрено, но я на всякий случай не жалел краски, оставляя на гладкой поверхности толстые белые мазки. Закончив со стеклом, я поставил под дверь вырубленный из ножки стула колышек и загнал одним ударом топора. Получилось очень даже ничего.

— Нормально, — кивнул охранник. — Дальше пошли?

— Сейчас, — поморщившись, я сплюнул на пол тягучую вязкую слюну и присосался к бутылке с водой, поглощая вожделенную влагу большими глотками. С момента нашего вынужденного затворничества вентиляция проработала ровно три дня, после чего приказала долго жить, так что палящее солнце изрядно нагревало здание из стекла и бетона, делая нахождение в нем настоящей пыткой, больше похожей на пребывание в парнике. — Ничего не слышно?