Обряд (СИ) - Бояндин Константин Юрьевич "Sagari"

— Гриша Воронин?

— Ну да. Его тоже психом обзывали. Ну, мы с ним быстро сошлись, всегда вдвоём держались. Так и выжили. Единственный парень, которому я доверяю, — добавила Агата и, потерев лоб ладонью, отвела на секунду взгляд. — Простите. Уже не единственный.

— Всё в порядке, — взял её за ладонь Владимир. Агата кивнула и продолжила.

— В общем, когда меня уже выносить собирались, Гриша позвонил. Мы с ним договорились — если я не отзвонилась, он приступает к плану “Б”. Как договаривались — через модулятор, из другого конца района, чтобы не вычислили. Сказал, что всё знает, что если со мной что случится — прокуратура всё получит. Даже документы перечислил, зачитал из них. Короче, дядя с тётей так очканули, что рот мне расклеили. Ну я им и устроила юридическую консультацию. Не знаю, когда я всё успела проверить и во всё въехать. Походу, я в тот вечер и поняла, что буду юристом.

Мы с ними долго говорили. — Агата жестом попросила налить ещё чая — Владимир заметил, что руки у неё дрожат. — Я ведь и у тёти Сони успела дома порыться, когда в гостях бывала. Ну, была такая дурь, была. Короче, компромат и на неё припрятала. Договорились, что они могут красть себе и дальше сколько хотят, но до моего совершеннолетия обходят меня стороной, всегда улыбаются и машут. Я тогда с перепугу насочиняла, что у меня не один помощник… в общем, поверили. Я потом ещё почти неделю заикалась, всё мерещилось, что дядя меня в любой момент где-нибудь поймает и прикопает, чтобы не дёргалась. Но я их знатно тогда испугала. Как мне восемнадцать стукнуло, они оба с тётей Соней куда-то съехали. А я первым делом квартиру продала, мне там каждую ночь кошмары мерещились.

Агата залпом допила остатки чая, вернула чашку на стол и прикрыла ладонью глаза. Владимир ожидал, что она расплачется, но не тут-то было. И лицо оказалось сухим, когда открыла его, и выражение на нём — собранным и серьёзным.

— Не верите, — полувопросительно заметила Агата. — Я бы сама не верила. Конечно, я ничем уже не докажу. Хотя нет, могу — у меня так и лежат те бумажки, про дядю и тётю. В банковской ячейке теперь лежат. И денежки там же, которые я у него стырила. И знаете, совесть не мучает, — посмотрела она в глаза Владимира. А тот покивал, покачал головой и пошёл прочь из кухни — в голове творилось невесть что. Да уж, досталось Агате… И видно: попробуешь посочувствовать, а тем более пожалеть — рассвирепеет.

Он прошёл в спальню и увидел знакомую картину — перевёрнутый лист бумаги и ручку поверх. И постель она тоже успела собрать, и даже положила ровно так же, как Агафья накануне. Владимир поднял лист бумаги и перевернул его.

“Я, Агафья Тихоновна Камышова, паспортные данные такие-то, сим заверяю, что всё, что происходило на квартире Владимира Фёдоровича Кременя…” — почти тем же текстом. Дата. Подпись. И, зачем-то, такой же квадратик рядом с подписью.

— Не знаю, зачем квадрат, — пояснила Агата из-за спины. — Всегда его рисую, вместе с подписью. Люди просто думают, что прибабах у меня такой.

Владимир повернулся к ней лицом.

— Вы правда думаете…

Она не позволила ему договорить. Шагнула вперёд, обняла и поцеловала. Так, что Владимир только чудом устоял на ногах. Едва успел вернуть “индульгенцию” на стол.

* * *

Владимир попятился, едва она его отпустила, и уселся на диван. Агата шагнула к нему и уселась Владимиру на колени. Протянула ладонь и погладила по голове.

— Такое не подделать, — заметила она. — Я вас уже обнимала, вспомнила ощущения. И целовала тоже, да?

— Было два раза, — заметил Владимир, не без труда возвращая способность здраво рассуждать. — Слушайте, вы же юрист. Вы правда думаете, что та индульгенция мне помогла бы?

— Конечно нет, — согласилась Агата и, вновь придвинувшись, поцеловала его. И не было сил ни оттолкнуть, ни сопротивляться… и снова рассудок на несколько секунд куда-то делся. — Суд был бы на моей стороне, не сомневайтесь.

— Получается, что самое надёжное — убить вас, — кивнул Владимир, когда сумел снова говорить. Агата покивала в ответ с серьёзным видом, и поцеловала в третий раз. На этот раз ясность мышления почти не пропадала. И отпускать Агату не хотелось, но пришлось.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Но вы же не знаете, сколько я ещё успела бумаг написать, и куда именно их дела? — сочувственно посмотрела Агата, держа Владимира за плечи.

— Но вы же мне скажете, где они? — Владимир и глазом не моргнул. — Паяльник, утюг и тиски у меня точно есть. Насчёт наручников и паяльной лампы не уверен.

Агата вновь покивала со всей серьёзностью — и случился четвёртый поцелуй. Самый долгий.

— Умеете уговаривать, — заключила Агата, вновь отстранившись, и… расхохоталась. Владимир к ней присоединился. Они не сразу сумели успокоиться — долго сидели, смахивая с глаз слёзы и глядя друг дружке в глаза.

— Мы с вами стоим друг друга, — сообщила Агата, вставая с его колен и протянула ладонь — помогла подняться на ноги. — Оба психи. И вы обалденно целуетесь. Слушайте, я сейчас скажу, а то тяму не хватит. Можно у вас пожить ещё немного? У вас нет девушки, я знаю. Хотя бы пару дней! — взгляд её стал умоляющим. — Я правда не хочу в психушку!

— Оставайтесь, — согласился Владимир. — Тогда придётся какой-то минимум вещей вам купить.

— Можно попросить вас съездить ко мне домой? Возьму самое необходимое. Мне одной страшно! — Агату передёрнуло.

— Давайте, — согласился Владимир и посмотрел на часы. Седьмой час вечера. Насыщенное выдалось воскресенье.

— Куда-то спешите? — тут же спросила Агата.

— Нет, — покачал головой Владимир. — Просто не верится, что уже вечер. Да, давайте сейчас и съездим.

* * *

Ехать было минуты три — но вдруг там вещей будет порядком. Дома у Агаты оказалось просторно, чисто и светло. И порядок — Владимир в очередной раз немного устыдился за собственный беспорядок. Вроде воздух свежий, солнечно… а в квартире было не по себе. Непонятно почему.

— Я сейчас! — пообещала Агата. — Холодильник заодно проверю, там могло уже что-то пропасть.

И одежда у неё в прихожей почти вся в тёмных тонах. Готка, что ли? Хотя вряд ли, квартира в светлых тонах. И действительно, ходишь по ней, и словно холодком по спине пробегает. В чём тут дело?

Владимир не сразу заметил. В гостиной, у одной из стен померещилась дверь, замаскированная под стену. Владимир помотал головой, шагнул влево, вправо… Точно, как та дверь “под кирпичи” в закутке Управы. Подошёл, присмотрелся — если не знать, где искать, и не найдёшь. Ручки нет — как её открывают?

— Агата, что это за дверь? — позвал Владимир в конце концов. Агата появилась из кухни, вытирая руки о полотенце.

— Какая дверь? — удивилась она. — Здесь нет…

Владимир нажал рукой на стену — край двери — и она со звонким щелчком приоткрылась.

— Сдуреть! — покачала головой Агата. — Чулан?? Но я же здесь полный ремонт делала, даже стены малость переставляли! Не было чулана! И что там?

Владимир осторожно потянул дверь в сторону. Действительно, похоже на чулан. Стеллажи — пустые. Лампочка под потолком — зажглась, едва внутрь вошли. Единственный предмет — чёрный чемодан на колёсиках.

— Там что-то есть! — Агата выкатила чемодан наружу. — Кодовый замок! Интересно… — Она повращала колёсики замка минуты две, и замок отщёлкнулся. — Сдуреть! Один из моих кодов подошёл! — Она решительно откинула крышку чемодана, прежде чем Владимир успел вмешаться.

Чемодан заполнен на две трети. Коробки, пакеты. Похоже, одежда и обувь. Владимир сразу узнал ботинки “Ultimum”, а что в остальных пакетах — неясно. Глаза Агаты округлились.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Ничего уже не понимаю, — призналась она. — У меня такие же ботинки. Суперские — ноги не преют, не устают, грязь не пристаёт. Не помню, где взяла, если честно. А это что, запас? То есть у меня и вправду провалы в памяти… — задумалась она. — Возьму с собой, — решила Агата. — У вас и разберу, можно, да? — Владимир кивнул. — Всё, я закончила, можно уходить. Поможете донести?

* * *