Тайны Чудесного леса. Пушистый ёж - Иван Сергеевич Бутаков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мистер Грибб сидел за своим столом. Подперев голову лапами, он мирно посапывал, пока глаза его находились в полуоткрытом состоянии.
– Добрый день, мистер Грибб, проскрипел Леонард, отчего учитель вздрогнул и подняв голову, удивленно посмотрел на посетителя.
– Здравствуйте Леонард. Какими судьбами?
– Меня интересует, не у вас ли учится любопытный юнец в розовой рубашке? – глаза учителя еще больше расширились от удивления.
– У меня. И если я вас правильно понял, это ваш внук Герман.
Леонард сконфузился на мгновение, но виду не подал.
– Да конечно. Я что, по-вашему, внука своего не узнаю? Я бы хотел поинтересоваться, как он учится? – выкрутился дедушка.
– Учится хорошо, усваивает все… – мистер Грибб начал было вдохновенно рассказывать об успехах внука его деду, согласитесь ведь всегда приятно сказать о ком-то что-то приятное, особенно близкому родственнику, как тот быстро перебил его.
– Ну вот и славненько! Всего вам хорошего! – и он спешно покинул школу, оставив мистера Грибба в еще большем замешательстве.
Неожиданный результат поисков застал врасплох старого скрягу Леонарда, который, уже смирившись с тем, что обидел ежонка, теперь вновь весь горел от стыда. Мало того что он даже не узнал своего внука, он еще и обрушил на него весь свой гнев. И чем ближе подходил он к дому своего сына, тем сильнее было чувство стыда, пока, наконец, совсем отчаявшись, он не развернулся и не побрел домой.
Вернувшись в свое логово, Леонард быстро избавился от костюма, который сегодня жал еще больше, нашел ручку, совершенно чистый и не мятый лист бумаги и принялся писать письмо Герману.
Весь оставшийся день Герман проходил хмурнее тучи. Из головы никак не выходил чудесный сад, прекраснее которого он никогда ничего не видел, а теперь и вовсе не знал, увидит ли вновь. Горестным осадком сложилась встреча с дедушкой, как бы он хотел, чтобы у него был добрый и ласковый дедуля, который бы баловал его, играл с ним, трепал за щеки, давая разные задорные прозвища, а не засыпал бы ругательствами и прогонял вон со своей частной собственности.
Вечером, когда пришли родители, он рассказал им, что произошло. Папа лишь тяжело вздохнул, крепко обнял сына и сказал: "не принимай это на свой счет Герман. Возможно, он даже не узнал тебя, посмотри, как ты подрос", – и он защипал Германа, отчего ежонку стало тепло и легко на душе.
А позже, когда позвонили в дверь, отец пошел открывать, он выглядывал из-за угла в надежде, что это дедушка пришел навестить их и извиниться за грубости, что наговорил днем. Но это оказался лишь посыльный, и Герман слегка понурый ушел в свою комнату. Через минуту за ним последовал папа. Он вошел, в руках его был какой-то конверт и он, широко улыбаясь, протянул его ежику.
– Что я говорил? – сказал он.
Герман подскочил, схватил конверт, он даже не стал ни предполагать, ни мечтать, что в нем и от кого, чтобы не обнадеживать себя лишний раз. Быстро его разорвав, он принялся изучать содержимое: "Герман, днем вышло недоразумение. Извини. Жду тебя завтра в любое время. Твой дедушка Леонард". Это было кратко, но очень мило. Герман был вне себя от радости. Завтра он вновь отправится в этот прекрасный сад к своему дедушке. С этими мыслями ежик положил письмо под подушку и лег спать.
Глава 7. Голод на выдумки хитер
Когда мистер Грибб из своего великодушия или душевной простоты, позволил червяку с громким именем Харитон, пожить у себя какое-то время, он даже не предполагал какие последствия может повлечь за собой его решение. Не думал он, что это может в корне изменить его жизнь, или жизнь всей деревни в целом, с ее крепкими укладами, многолетними традициями и устоявшимися негласными законами.
Приспособив маленькую коробку в качестве кровати для червя и, определив в качестве места его ночлега полку над камином, он вернулся в свою кровать, где провел остаток ночи, анализируя свой поступок, пытаясь убедить себя, что делает доброе дело и вреда от него не будет. Вскоре мысли его начали путаться, веки став тяжелыми захлопнулись, и он засопел, погрузившись в глубокий сон. Осознание благородного дела не покидало его и там, но больше всего согревала определенность в деле о грибной подушке, которое он с блеском раскрыл, а теперь был спокоен практически как раньше.
Хороший беззаботный сон, что может быть прекраснее? Первые лучи солнца проникли в комнату, и начали щекотать пятки спящего ежа, после чего медленно, но верно, проследовали к носу, лаская свежим утренним ароматом. Наконец постучав в закрытые глаза и подергав соню за ресницы, они так же быстро, как появились, убежали из комнаты и отправились дальше сопровождать солнце.
Зевая и потягиваясь, мистер Грибб привстал с кровати, протер заспанные глаза и улыбнулся. Все происходящее с ним последние несколько дней, стало казаться всего лишь плохим сном, который он мог с легкостью и удовольствием перенести на листок бумаги в виде памятного рисунка. Этим он и собрался заняться, до того момента как в голову не пробрался слабый сигнал тревоги, основанный на его более чем выспавшимся состоянии и молчании часов над камином, исполняющих роль будильника. Еж быстро подскочил к окну, обнаружив, что солнце уже высоко, а он проспал почти все занятия, в одно мгновение собрался и умчался в школу. Сидевший же на камине Харитон в это время находился в готовности от всей своей узкой и длинной души, расплывшись в широкой улыбке, пожелать доброе утро своему вассалу, но завидев ежа, бегущего со скоростью в сотни раз превышающей скорость поворота головы червя, нахмурился и пополз заниматься своим любимым делом.
Будни червя складывались не особо разнообразно. Он спал и дремал, устраивая между этим перерывы, в которые мог прикорнуть, дабы снять накопившийся стресс. Когда находился собеседник, он изливал ему всю душу, попутно забирая и его. А в остальное время он ел. И это остальное время он любил даже больше, чем уши хорошего собеседника.
Кряхтя он слез, вернее, шмякнулся с каминной полки и начал бродить по первому этажу в поисках чего-нибудь съедобного. Проползав без результата около часа, он остановился перед большим железным шкафом, глядя на него как на крепость, которую ему предстоит взять. Задача была не из легких. Ручка этого шкафа
