Напарник - Сергей Кулаков

Теперь можно было немного и подумать. Не вставая с постели, Роман закурил, поставил рядом пепельницу, благо номер был для курящих и пепельницу не пришлось сооружать из подручных средств, и предался глубоким всесторонним размышлениям.

Первое. Как ни странно, Леня. Хотя, в общем, ничего странного, учитывая, что от Лени зависело материальное состояние капитана Морозова и соответственно вся его, в отрыве от работы, никчемная жизнь.

Итак, быстрого возвращения ждать не приходилось. Это понятно. Сегодня день пропал, завтра – скорее всего тоже, ну, и так далее, по нисходящей. То есть предсказать, когда закончится задание, Роман не взялся бы даже за вожделенные майорские звездочки. А уж чем оно закончится – один бог знает.

Но это дальняя перспектива, углубляться в которую Роман заказал себе еще в Москве.

Касательно же ближней нужно было немедленно взять в руки телефон, позвонить Лене и покаяться. Только так можно было избежать дальнейших осложнений, развитие которых закономерно приводило к разрыву со старшим компаньоном – и нищете, чего Роман боялся пуще смерти, ибо смерть была лишь скучной частью его работы, в то время как нищета была скучной частью его жизни, а это разница, поступиться которой благоразумный человек никогда не отважится.

Сообразив все это, Роман достал телефон и, невольно кряхтя, набрал номер.

– Так, давай подъезжай, – быстро сказал Леня, ибо сегодня утром они уже здоровались, а пустую трату времени компаньон Романа приравнивал к швырянию денег из окон своей конторы.

– Прости, Леня, не могу, – собрав все дарованное ему природой мужество, признался Роман.

– Как это понимать? – холодно осведомился Леня.

– Да… Как всегда! Я сам не ожидал. Новое задание, начальство запрягло, ну я и…

– Понятно, – обрезал Леня. – Значит, работаешь?

– Ну, да.

– Молодец, Роман Евгеньевич. Так и продолжай.

– Но, Леня! – взмолился Роман. – Ты же понимаешь, что есть вещи, которые от меня не зависят.

– В этом ты прав, – зловеще заметил его собеседник.

– Но я же по-честному, ну чего ты… – по-детски заканючил Роман, чувствуя, что его партнер уязвлен не на шутку и может ударить во всю мощь, то есть наповал.

– Я не понимаю только одного: зачем обещать, если не знаешь, что с тобой будет через минуту? – едва сдерживая холодную ярость, отчеканил Леня.

– Иногда и через секунду, – хихикнул Роман.

– Тебе смешно? – взвился Леня.

– Нет, что ты! – спохватился Роман. – Это я так, для поддержки разговора.

– Ты полагаешь, у меня нет других занятий, кроме как разговаривать с тобой?

Тут Роману, несмотря на всю его кротость, захотелось послать компаньона к черту. Ну сколько можно еще казнить повинившегося человека? Но он, сделав над собой усилие, промолчал, и это оказалось блестящим тактическим ходом, ибо Леня, соображавший быстрее суперкомпьютера, понял, что надо остановиться и сменить гнев на милость. Разрыва отношений он отнюдь не жаждал, и взгляды относительно дальнейшей судьбы Романа у него лежали несколько в иной плоскости.

– Ты где? – спросил он после деловитой паузы.

– В Германии.

– Ага! – негромко воскликнул Леня.

Он погонял свой «винчестер» еще пару секунд.

– Так, цветные металлы ты не потянешь… Нефть… тебе пока не надо трогать. Значит, все, что касается автомобилестроения, – выдал он. – Любые мелочи, любые сплетни, все! Это понятно?

– Понятно, Леня, еще как понятно! – благодарно выдохнул Роман.

– Сейчас у них там такие завихрения… При верном раскладе можно сорвать хороший куш. Ты слушаешь?

– Со всем вниманием.

– Тогда помни: как только что-то стоящее достигнет твоих ушей, бросай все и доведи это до моих ушей. И тогда я тебе все прощу.

– Ты сказал! – торжественно подытожил Роман.

– Все бы тебе меня на слове ловить, – проворчал Леня. – Лучше бы бросал свою синекуру и переходил ко мне. Я быстро из тебя человека сделал бы. Эх, каких бы дел мы наворочали!

– Я подумаю об этом, – пообещал Роман.

– Подумаешь… когда думать будет нечем.

– Тьфу на тебя.

– И это после всего, что я для тебя сделал?

– Прости, Леня, сорвалось.

– Как всегда.

– Ну что ты опять начинаешь…

– Все, Рома, кончаю. Дай бог тебе здоровья и всяческого процветания.

– Ну вот…

– Жду твоих сообщений. Пока.

Понимая, что это лучшее из возможных завершений разговора, Роман торопливо нажал отбой.

Все, кажись, пронесло.

Для того чтобы уж совсем покончить с телефонными делами, Роман набрал Дубинина.

– Что так долго молчал? – несколько удивленно спросил тот.

– Да… задержали немцы. Дотошные такие. Все им по полочкам разложи.

– А ты как думал?

– Да я вообще не по этим делам.

– Ну, не паясничай. Давай по существу. Встреча была?

– А то!

– Как Крохин?

– Не курит, скотина такая, представляешь? А пищу принимает строго по расписанию.

– Я тоже не курю, – заметил Дубинин. – О чем говорили?

– То есть в подробностях?

– Именно.

Роман вздохнул и довел до непосредственного начальника подробности.

– Как, думаешь, поступят немцы? – спросил Дубинин, подумав с полминуты.

– Думаю, пойдут навстречу пожеланиям любителя здорового образа жизни.

– Откуда такой вывод?

– Держится он слишком уверенно. Чересчур, я бы сказал. Как будто он не в тюрьме с браслетами на руках, а у себя дома.

– И все?

– У него четкий план. Надежный план, понимаешь? Он знает, что все будет так, как он задумал. Ты же помнишь, как у нас обучают этому делу.

– Он не наш, – холодно напомнил Дубинин.

– Да? – усмехнулся Роман. – А вот шефу привет передавал. Заботливо так, будто и впрямь соскучился. И мне чуть на шею не кинулся…

– Значит, ты уверен, что его отпустят, – перебил Дубинин.

– Уверен.

– Хм. Ладно. Но это означает, что ты идешь с ним.

– Это констатация факта или приказ?

– И то, и другое.

– Ну, понятно.

– Как только что-то прояснится относительно его плана, немедленно докладывай.

– Тебе или полковнику Киршу?

– А кто для тебя важнее?

– В данный момент я, право, затрудняюсь…

– Капитан! – слегка повысил голос Дубинин.

– Да понял я все, подполковник. Обещаю: ты все узнаешь первым.

– Ладно, отбой пока.

– Не буду с тобой спорить.

Роман отбросил трубку и вскочил с постели. До семи оставалось двадцать минут, и он был уверен, что вот-вот услышит стук в дверь.

Стук раздался через минуту. Оба герра обступили Романа с двух сторон, свели вниз и проводили до самого кабинета полковника Кирша.

Там уже находились оба чиновника из Совбеза и какой-то господин в черном костюме гробовщика. Он безучастно поглядывал из своего угла, и даже появление Романа не вызвало его интереса. Оставалось только удивляться тому, что он здесь делает, хотя, как показал Роману один его быстрый, как молния, взгляд, едва ли он очутился в кабинете полковника Кирша случайно.

– Итак, господа, без пяти минут семь, – огласил Кирш, поглядев на настольные часы. – Наше решение?

– Не отпускать, – сказал лысый чиновник.

– Понятно. Ваше мнение, господин Отто?

– Я думаю, мы напрасно поддаемся панике, – сказал, глядя в пол, усатый. – В сущности, эта голословная угроза насчет некоего взрыва… Нет, я ему не верю.

– То есть не отпускать? – уточнил Кирш.

– Нет.

– Хорошо.

Дошла очередь до Романа. Кирш глянул на него не без напряжения.

– Ваша позиция не изменилась, господин Морозов?

– Нет, господин полковник.

– Понятно, – проворчал Кирш, отворачиваясь.

Далее, по простой очередности, должно было последовать слово господина в черном. Но его Кирш пропустил, что никоим образом не отразилось на поведении последнего. Казалось, он уютно дремлет в своем углу, и только время от времени бросаемые им исподлобья взгляды говорили о том, что внимание его включено и мозг четко фиксирует происходящее.

– Я тоже полагаю, что Гольц не должен быть отпущен на свободу, – произнес Кирш.

Таким образом, вопрос решен. Роман покосился на «гробовщика». Неужели он так и не откроет рта?

Нет, тот не только не открыл рта, но даже прикрыл веки. Казалось, он окончательно уснул.

– Я думаю, Крохин не обрадуется вашему решению, – сказал Роман.

– Его настроения нам не интересны, – отрезал Кирш.

– И напрасно, господин полковник.

– Что вы хотите сказать?

– Я хочу сказать, что, раздражая Крохина, вы рискуете усугубить ситуацию.

– О какой ситуации идет речь?

– Я пока точно не знаю. Но уверен, что она сложится гораздо хуже, если вы не удовлетворите требования Крохина.

– Вы не знаете, но вы уверены. Гм! Прекрасная логика. Знаете что, господин Морозов? Предоставьте нам делать свое дело, а свои страхи оставьте при себе. Право, я уже готов пожалеть, что выполнил первое требование Гольца.

Роман и не подумал обижаться. Этот дуралей полагает, что своей твердолобостью сумеет сохранить статус-кво. Увы, некоторые процессы проистекают независимо от воли иных облеченных властью служителей закона. И в этом полковнику Киршу придется убедиться очень скоро – иначе Роман ничего не понимал ни в людях, ни в своей профессии.