Стихи - Нонна Белавина

«Я всегда ведь Марфою была…»

Я всегда ведь Марфою была.Мне далёко было до Марии.Заполняли жизнью мою делаИ заботы вечно лишь мирские.

Даже летом солнечного дняДля работы разной не хватало.И сердилась Муза на меняОттого, что мы встречались мало.

«Для тебя я — золушка. СмотриНам с тобой не избежать разлуки…По ночам поэты до зариВсе ко мне протягивают руки.

Все меня зовут и берегут,С теплой лаской обнимают плечи,А тебе любой важнее труд,Чем со мной сверкающая встреча».

Что же делать, Муза, ты права!И хоть с детства я к тебе стремилась,От забот житейских головаИ душа смертельно утомилась.

Я тебе молюсь издалека,А позвать тебя уже не в силах,И моя дрожащая рукаКарандаш безвольно уронила.

Словно крепкий узел, в сердце — грусть…(Марфа, Марфа не печись о многом!)Неужели я не преклонюсьПред искусством, словно перед Богом,

И заброшу все свои дела,Все заботы мелкие, земные?Помоги мне, чтобы я смоглаХоть на миг приблизиться к Марии.

«Это верно старости начало…»

Это верно старости начало,Оттого все чаще и нежнейВспоминаю жизнь, что колдовалаНад беспечной юностью моей.

Но ее бесценные подаркиМне тогда казались пустяком,А теперь огнем пылают яркимНа страницах книги о былом.

Снег почти до самого апреля,Молодой колдуньею — весна,Дальних гор рисунок акварельныйИ блаженством райским — тишина.

Но тогда она давила камнем,Угнетала смертною тоской,И кричала юность: «Не нужна мнеТишина, дарящая покой».

Разве может юность согласитьсяЗадержать стремительные сны?И однажды вырвалась я птицейИз томящей душу тишины.

А она мне рифмы подбирала,И дарила песен водопад…Это верно старости начало,Что вернуть все хочется назад.

Что теперь я вспоминаю с грустьюИ ни в чем утехи не найду,Дорогое это захолустье,Тихий сад в сиреневом бреду,

Этот воздух первобытно-чистый,Над горами лиловатый дым,Девочку с косичкою пушистой,Ту, что звали именем моим.

«Я не скажу вам о моей тоске…»

Я не скажу вам о моей тоске.Зачем роптать? Все жалобы напрасны.Года бегут… Уже на волоскеТрепещет жизнь, любимая так страстно.

Несется время бешено вперед.Стал календарь ненужным и немилым,И задержать бесшумный этот годНи у кого ни власти нет, ни силы.

Придет пора и оборвется нить…Смирись, душа, и не моли о чуде.Умей лишь лучше каждый миг ценить,Умей дышать глубоко полной грудью.

На все глаза пошире открывайИ перед Жизнью преклони колени.Что ждет тебя за гранью? Ад иль рай?Но рай земной, душа, благословляйДо самого последнего мгновенья.

«Нет, я не вернусь умирать домой…»

Нет, я не вернусь умирать домой,Туда, где увидела свет.Там все незнакомо. И город — чужой,И близких давно в нем нет.

И я не вернусь умирать туда,Где гор нетронутый снег,Где летом быстрой речки водаСмывала с камней мой след.

И в тихий город, где юных днейУмчалась вдаль череда,Где я столкнулась с Музой моей,Нет, я не вернусь и туда.

Так где же, где застанет меня(О, кто предсказать бы мог?)Прощальный свет последнего дняИ ветра прощальный вздох?

Где улетит душа из теплаНавстречу иному лучу?…Но щедрой такою судьба была,Что я и смерть ей прощу.

СТИХОТВОРЕНИЯ РАЗНЫХ ЛЕТ (не вошедшие в данное бумажное издание)

Оживший портрет

Мне казалось — я слышу звонок. НеужелиЯ сейчас опоздаю на первый урок?Мне сказали, что годы уже пролетели,Что закрыт институт… Но я слышу звонок!..

Я не сплю! Я живу! Да ведь только вчера мыВозвратились с каникул — до первой весны.В дортуаре тихонько теперь вечерамиМы расскажем друг другу про летние сны.

И короткие дни в перегонки поскачут…Каждый день, как подарок судьбы я ловлю…«Надя, душка, реши мне скорее задачу!Ах, сегодня латынь, я ее не люблю».

В этой жизни размеренной, даже суровой,Наша юность кипит беспокойным ключом,Открывая нам мир каждой книгой новой,Каждой новою встречей и новым письмом.

Впереди Рождество. Я не знаю сказать ли,Что на бале последнем в ушедшем году,Мне казалось: руки было нежно пожатье…Как я жду Рождества, как волнуюсь и жду.

Но промчатся короткие, яркие Святки…Вот блинами запахнет уже институт.Снова легкие дни пролетят без оглядки —Вот и темная церковь в Великом посту.

Мы притихли. Мы помним, что исповедь близко.Мы не дразним друг друга, совсем не поем.Я вчера написала к грехам на запискеНовый грех: я немножко молилась о «нем».

Белизна пелеринок к Заутрени Светлой,Юных душ фанатично-ликующий взлет…И мечты… и мечты… и мечты до рассветаО далеком, о том, что нас в будущем ждет.

Что ждало нас? Потери, страданья, разлуки…Безысходность войны, безотрадность труда…В непривычной работе усталые руки…Бесприютная жизнь по чужим городам…

Только мы не сдались, мы не стали иными,Не боялись отчаянья черных путей.Мы, как знамя, несли наше русское имяИ по-русски растили мы наших детей.

Мы и ныне храним института заветы,Белый цвет пелеринок мы носим в сердцах…

…И только грустно мне быть только старым портретом,Только памятью светлой о юности днях!

«За то, что мы, сжигая корабли…»

За то, что мы, сжигая корабли,Идя в изгнанье горькою тропою,За то, что мы от Родины вдалиНавек остались русские душою,

За то, что в мыслях живы и поют,Всегда поют, былой России струны,За то, что нас взлелеял институт,За то, что корпус выпустил вас в юность.

За все судьбе мы благодарность шлем!..Взбираясь ввысь на жизненные кручи,Мы гордо имя русское несем,Храним язык «великий и могучий»! —

Мы много раз теряли прежний дом,Давно смешались месяцы и даты,Но память крепко вклеила, в альбом,Все то, чем прежде были мы богаты.

И не забыть — как будто лишь вчераЗакрыли дверь мы в ласковое детство— И первый вальс на наших вечерах,И марш последний нашего оркестра.

И восемь лет с ученьем и тоской,Любовью, карцером, веселыми баламиИ дружбой, крепкой дружбою мужской,Что здесь опять свела, нас вместе с вами!

Стареем мы, усталость не тая,Но трудный век наш все еще не прожит,Так пусть же наша дружная семьяДругой семье пробиться в жизнь поможет!

Он канул в вечность милый институтВоспоминанья тихой лаской тронув,Но где-то там в другой стране живут,Еще живут кадетские погоны!

И вот для них тесней сомкнем ряды,Ведь только мы по духу им родные,И будут нам наградой за трудыВ сердцах детей живущая Россия!

От Пушкина — вдаль…