Френки и Майкл - Денис Чекалов

– Это благотворительность, – пояснил я. – Чтобы скостить налоги.

– Хватит трепаться, – зло бросила Франсуаз. – Мы заходим.

Офицер спецназа подошел ко мне. Обеими руками он сжимал переносной полицейский таран. Я коротко кивнул, и он вынес дверь.

Четыре выстрела угодили свинцом в то место, где должен был стоять человек, если б он хотел войти.

– Вампиры не стреляют, – процедила девушка. – Герой.

Я вошел, наклоняясь вперед и падая. Четыре пули пролетели над моей головой, и я обрадовался, что не стал вытирать ноги о коврик.

Человек прислонился спиной к покосившемуся кухонному шкафу, невесть каким образом оказавшемуся в главной комнате. В его правой руке был зажат пистолет, и его дуло опускалось, ища меня.

Я нажал на спусковой крючок трижды, и правая рука человека с зажатым в ней оружием повалилась на паркет. Три пули легли ровно по линии запястья, разнося в мелкие клочки кожу, кости и сухожилия.

Человек закричал и резким движением сунул в рот обрубленную конечность. Он глубоко вдохнул, всасывая собственную кровь; черные струйки покатились по его подбородку. Он передвигал зубами, грызя и тревожа лохмотья мяса, вонзаясь в свою руку все глубже.

Острый вкус крови придал вампиру силы, которых в нем не могло быть раньше. Его левая рука, точно живущая самостоятельной жизнью, распрямилась, и острое лезвие аспониканского ножа пересчитало дюймы около моего уха.

Франсуаз вошла в комнату в тот момент, когда кинжал ворвался в дверной проем. Девушка поймала его на лету за лезвие – опасный трюк, которому она научилась на островах Тихого океана.

– Ты что-то потерял, ублюдок, – процедила Франсуаз и, взмахнув рукой, послала кинжал прямо в горло твари.

Длинное лезвие вошло в мягкую плоть, пригвождая человека к деревянным дверцам. Он дернулся раз, затем другой, и кончик ножа остался подрагивать за его спиной, окровавленный и увешанный лохмотьями мяса.

Вампир шагал ко мне, и там, где его голова возвышалась над широкими плечами, зияло рваное сквозное отверстие.

Бурая кровь хлестнула вокруг, будто веер воды из садовой поливальной машины. Я наотмашь ударил тварь в лоб рукояткой пистолета, и он отлетел назад.

– Я убью вас обоих, – прошипел вампир.

Его правая рука вырастала из отрубленного запястья. Мускулы бурлили под раздувающейся и набухающей кожей, кровь пронзала жилы, кости распрямлялись и твердели, образуя кисть.

– А, значит, ты еще можешь разговаривать, бедняжка, – проворковала Франсуаз. – Тем лучше.

Он почти поднялся, когда девушка подпрыгнула вверх и мощно приземлилась на его грудную клетку. Раздался хруст, с которым проламывалась грудина. Правый каблук сапожка, тонкий и острый, пробил сердце вампира, залив его собственной кровью.

– Многих ты успел сожрать за эти дни? – осведомилась Франсуаз.

Вампир дернулся, отчего правый каблук ее сапожка еще глубже вошел в его тело. Он воздел руки, и его длинные, заканчивающиеся когтями пальцы обхватили крепкие бедра моей партнерши.

Я выламывал одну дверь за другой, обваливая мебель, пока не убедился, что в квартире нет более ни одной твари.

– Держи руки подальше, – сказала Франсуаз.

Обычно она носит под курткой два крупнокалиберных пистолета, но для сегодняшнего дня сделала исключение.

– Ты будешь шестой, – прорычал вампир.

Его тело изогнулось, словно в нем не было позвоночника, и желтые клыки, торчавшие изо рта, щелкнули возле самого тела девушка.

– Люблю это число, – заметила Франсуаз.

В правой руке она держала малый тевтонский топор на крепкой деревянной рукояти. Старинные священные руны вились по округлому лезвию.

– Не умеешь держать руки при себе? – спросила она.

Вампир напряг мускулы, пытаясь завалить девушку на себя. Франсуаз размахнулась, и острое лезвие топора вошло в правое плечо вампира.

Тварь ощутила, что у нее больше нет одной руки; черные выпученные глаза вампира повернулись, глядя туда, где корчилась и распрямлялась его отрубленная конечность.

Но Франсуаз не дала твари слишком долго пребывать в удивлении. Лезвие топора сверкнуло снова, начисто снося твари левую руку. Тело чудовища, превращенное – в обрубок, изогнулось от боли.

– Я сожру вас всех, – прорычал вампир. Франсуаз выдернула ногу из его груди и улыбнулась.

– Прости, бедняжка, – проворковала она. – Не могу удержаться.

С этими словами девушка глубоко вонзила лезвие топора туда, где у вампира находились половые органы.

Тварь забилась, как рыба, которую заживо бросили на сковородку. Вампир постарался сесть, и его острые зубы впились в край коротких шорт Франсуаз.

Я вырвал нож, воткнувшийся в деревянный шкаф, и двумя короткими ударами снес твари голову.

Комната теперь больше походила на бойню. Кровь густыми лужами собиралась на полу, вытекая из изуродованного тела. Обрубленные руки дергались, словно змеи, и Франсуаз успокоила их выстрелами из пистолета.

– Что-то ты не спешил, красавчик, – зло бросила она.

Я держал голову вампира на вытянутой руке. Его черные, безумно выпученные глаза поворачивались, а рот продолжал открываться, пытаясь произнести слова.

– Не старайся, ублюдок, – усмехнулась девушка. – У тебя уже нет горла.

С этими словами она уперла дуло пистолета прямо в лоб вампира и трижды спустила курок.

Голова твари, нафаршированная свинцом, перестала дергаться, и я бросил ее на пол. Она покатилась и замерла, окунувшись лицом в одну из луж застывающей крови.

Франсуаз вынула из второй кобуры медицинский пистолет и выпустила всю обойму в обрубленное тело твари.

– Поспи, придурок, – усмехнулась она. – Когда проснешься, мы поговорим.

Тело вампира, лишенное рук и головы, почти не двигалось. Только в талии, там, где торчал топор, тварь продолжала подергиваться.

– Действие крови закончится, когда он очнется, – произнесла Франсуаз. – Тогда он сможет отвечать на вопросы.

Вампир поднялся на ноги так быстро, что даже Высокий анклав не смог бы выдумать нового налога за такой короткий срок. Его плечи взорвались кровью и гниющим мясом. Бурлящий фонтан поднялся из его плеч, пачкая потолок.

Франсуаз тихо засмеялась.

– Это мне нравится, – сказала она.

Через мгновение вампир стоял перед нами, целый и невредимый; его черные глаза ворочались, восстанавливая фокус, а пальцы отлеплялись друг от друга с громким хлопающим звуком. Ногти на них еще не сформировались; они лезли из кожи, нарастая на нее, и загибались в высохшие когти.

– Есть вас будет приятно, – прорычал он.

Он согнулся, и его длинные скрюченные пальцы сомкнулись на рукоятке топора. Вампир выдернул лезвие из своего тела, причинив себе невероятную боль; несколько кусков отрубленной плоти вывалились на пол, и человек раздавил их, наступив ногой.

Он размахнулся, вознося над уродливой головой полукруглое лезвие, и погруженные в сталь руны засветились ярким золотым пламенем. Серые глаза Франсуаз вспыхнули алым огнем; девушка отступила назад.

– Не нравится, адское отродье? – прорычал вампир. – Что? Боишься освященного топора?

Светящиеся молнии, рождаясь в округлом лезвии, стекали по поднятым рукам вампира, охватывая их мелкой хрустящей сеткой. Франсуаз отступила еще на один шаг, ее губы кривились в торжествующей улыбке.

Яркие молнии спустились до плеч твари и обхватили их, вонзаясь все глубже в потемневшее тело. Только теперь вампир понял, что что-то происходит; он повернул голову туда, откуда слышался хруст, и увидел, что его рука объята золотыми нитями.

Вампир распахнул пасть в крике; его рот взорвался золотым светом, и гнилые зубы посыпались на пол, раздирая губы.

– Считай это шампунем от перхоти, – произнесла Франсуаз.

Вампир сделал шаг, с силой опуская лезвие. Он метил в голову девушки, но уже не мог прицелиться точно. Я перехватил рукоятку его топора, и вампир зарычал от неудержимой ярости. Он попытался стряхнуть меня, и лишь с большим трудом мне удалось устоять на ногах.

Я отпустил правую руку, удерживая топор одной левой. В черных глазах вампира, раздираемых болью, я прочитал торжество. Он резко поднял топор, и мне пришлось разжать ладонь.

В то же мгновение моя правая рука глубоко вошла в тело твари.

Я расслабил кисть и направил ее сквозь его ребра. Два из них, которые мне мешали, я сломал. Я проходил сквозь его мясо так же легко, как если бы это была вода. Тело вампира застыло, когда он ощутил, что мои пальцы обхватывают его сердце. Я сжал кисть и с силой выдернул руку.

Вампир пошатнулся; в левой стороне его тела зияла окровавленная дыра. Он посмотрел на меня и увидел свое сердце в моей руке.

Пальцы вампира разжались, роняя топор. Его рот, ставший бесформенным из-за разорванных губ, распахнулся, и наполовину откушенный язык вывалился из него.

Крупное сердце вампира продолжало сокращаться и пульсировать в моей ладони, с каждый толчком из него выплескивалась струя крови.