Дело рыжих - Игорь Тумаш

Холодинец привел шефу Славу Момзякова, который был у Блинкова кем–то вроде секретаря–помощника или мальчика на побегушках. Но его уже успел напугать Собынич, и парень, что называется, «заперся».

Момзяков якобы ничего не заметил, никого не подозревает. По его словам, шоу прошло нормально, без эксцессов. Вернувшись в гостиницу, они обсудили в номере Блинкова планы на завтра и распрощались: Блинков, сославшись на головную боль, собирался лечь спать, Слава решил спуститься на первый этаж в бар, дабы поглазеть на минскую золотую молодежь. Пробыл там минут сорок. Ни с кем не разговаривал, выпил бокал красного вина и отправился к себе. Пока в номере патрона не бухнул взрыв, мирно спал.

Момзяков что–то недоговаривает, отчетливо почувствовал Прищепкин. Не понравилось ему и выражение глаз секретаря: его «зеркало души» было обращенным внутрь.

Георгию Ивановичу очень захотелось увезти его с собой и устроить перекрестный допрос. Не такие пробалтывались.

Однако этого же захотел и Константин Иванович. Чтобы не препираться с Прищепкиным, он взял да и «административно задержал» Момзякова, — в отличие от частного детектива, полкан имел на такой ход законное право.

Ладно, начнем плясать не от печки, а от завалинки, пробормотал Георгий Иванович. На зубчиках «крокодила» есть частички волос. Какой там адрес у нашей собственной экспертши?

— Делать здесь нам больше нечего, — бросил он Холодинцу. — Поехали к Шарончик!

Через какой–то час с ее помощью Прищепкин установил, что в номере Блинкова перед взрывом побывала молодая особа, крашенная под «лесной орех» краской фирмы «Лонда».

Опять вернулись в «Планету». Полистали журнал регистрации посетителей. Если верить написанному, то у Блинкова никто не бывал. Зато некая Наталья Дзема, прописанная на улице Сурганова, записывалась в качестве посетительницы номера 706, зарегистрированного за танцовщиком из шоу Блинкова. Между прочим, 707 номер был за Момзяковым.

Интересное дело, не правда ли? Едет на седьмой этаж, а оказывается на третьем. К чему бы это? И второй вопрос: а кто она такая, эта Дзема?

При дальнейшем изучении журнала выяснилось, что постояльцев гостиницы Дзема посещает регулярнейшим образом. Картина происшедшего в головах детективов мгновенно прояснилась. Они переглянулись и, ни слова не говоря, побежали к машинам. Жизни Дземы грозила большая опасность.

Предположение о том, будто господин Блинков никаким геем не является, подтвердилось для них полностью. По всей вероятности, вечером Момзяков приводил Блинкову проститутку, которая–то и принесла в номер «самодельное взрывное устройство». Весьма сомнительно, чтобы девушка совмещала профессии проститутки и наемного убийцы. Такая нагрузка не для хрупких женских плеч. Значит, ее или вынудили это сделать, или склонили, пообещав хорошо заплатить. Однако заплатят ли — вот в чем вопрос. А не выгоднее ли заказчикам эту мамзель убрать?

На часах четыре утра — время для «расчета» самое удачное: в таком случае одной путаной в Минске станет меньше. Интересно, где сейчас Собынич, уже на Сурганова?

Вот и нужная улица, которая по–прежнему носит имя партийного функционера Сурганова, вот и нужный дом. Слава Богу, у подъезда нет машин группы Собынича. Неужели еще не докопался?

Квартира Дземы на шестом этаже. До четвертого детективы поднялись на шумном в ночи лифте, выше — на цыпочках. Вот и нужная дверь. Прищепкин приник к фанере ухом. Тихо. Ну, разумеется, а что ожидал услышать: «О, Прищепо, детективо мио оргазмо, о, Прищепо!» Нормальные люди, если они, конечно, живые, в это время спят.

Впрочем, жить здесь Натали была не обязана, мало ли кто где прописан. Могла она также, после визита к Блинкову, направиться и в другое место. У Прищепкина, однако, не было времени рассуждать, рефлексировать и перебирать варианты. Готовый вышибить дверь, Холодинец на противоположном конце лестничной площадки набычился. Но Прищепкин предостерегающе поднял вверх указательный палец. Тихонько оттянул ручку на себя и повернул по часовой стрелке. Во дела, дверь–то оказалась открытой.

А квартира — пустой. Опоздали!

Тут в прихожую ворвались люди с автоматами и в масках. Прищепкин чуть не нажал на курок, но, к счастью, сообразил, что это люди Собынича. Проявив тугость соображения, те тоже прежде детективов скрутили и уткнули мордами в ковер.

— Елки–моталки, а вы здесь что делаете? — наконец въехала в ситуацию одна «маска–шоу».

— На чашку чая к знакомой зашли, — проворчал Георгий Иванович. — Нужно немедленно прочесать район!

— Сам вижу, — буркнул Собынич. — Перекрыть все входы и выходы, проверить смежные квартиры! — отдал он распоряжение маскам.

Однако соседям, которых по команде Константина Ивановича безжалостно подняли среди ночи, рассказывать сыскарям оказалось нечего. Да, некоторые из них сквозь сон слышали из квартиры Дземы какие–то крики. Но никто не придал этому никакого значения. Ну, боевик девушка по видику смотрит, что с того. Громковато немного, но они и сами, бывает, грешат тем же. Когда гоняют сексуху — со страстными стонами на весь подъезд. Ведь не старые еще «Кубанских казаков» среди ночи смотреть.

Облава результатов не дала, похитители Дземы как сквозь землю провалились. Но кое–что в квартире все же обнаружилось. В частности, отпечатки обуви. Словно несколько человек специально по Дземиным коврам топтались. Тоже хлеб.

Какой–то ненормальный у Прищепкина начал складываться режим жизни, не правда ли? Ночной, словно у птицы филина. Однако филин–птица хотя бы днем покой знает, а Прищепкин…

Зато следующей ночью у Георгия Ивановича состоялось свидание с Леночкой. Только не подумайте чего–нибудь пошлого, грязного, вообще физического — ничего «такого», записи бардов всю ночь слушали! С «этим» делом Лена вообще ни–ни, потому как жила исключительно духовно. Впору даже усомниться, а ее ли сыном был Артем? Как она ребенка–то зачала духовным способом?

Иногда Прищепкину казалось, будто начинает понимать ее прежнего мужа Болтутя, который принял ислам и удрал от жены в Египет. Иногда, но все реже и реже, проникался миром Леночки. Ведь истина вроде как не одна, их словно вшей у бродячей собаки, «абсолютов» — сколько звезд на небе.

Этой же ночью Георгию Ивановичу вообще пришлось воздвигнуть между собой и мадам Болтуть мысленный бронзовый щит. Потому что Леночка вдруг неожиданно заявила, что, во–первых, влюблена в другого; во–вторых, в покойника… Ага, вот и Георгий Иванович о том же.

А влюбилась Леночка не в кого–нибудь, а в… Булата Окуджаву. Причем не как в поэта, барда и прозаика — как в мужчину! Прищепкин, услышав признание, чуть край чайной кружки не откусил! С досады и от сверкнувшего озарения: вот дура–то, оказывается, Ленхен, дура беспросветная! Ведь это заявление нельзя даже к проявлению некрофилии отнести. Как это можно влюбиться в умершего несколько лет назад человека?! Какой Шалвович сейчас, извините, мужчина?! Короче, у Лены — шизофрения в чистейшем виде!

Только ведь сердце у сыскаря было не из нейлона — обыкновенное, человеческое. И заныло, забилось оно в груди от этих слов, словно воробышек в кулаке.

Ладно, если б пропало только наваждение этой ночи на романтичнейшей в мире Бейкер — Коллекторная–стрит. Так ведь от слов этих все, считай, пропало! Ради кого он тогда, спрашивается, рисковал жизнью друзей (своей — ладно) в атласских песках, ради этой дуры? Тоска зеленая!

Проводив Лену, Георгий Иванович разжег камин и бездумно сидел, глядя на пламя, до самого утра. Это горели не ящичные дощечки и разобранная опалубка с ближайшей стройки, горела его любовь… Горела также иллюзия, будто любовь к сыскарству можно совмещать с любовью к женщине. Горела надежда на возможность обретения семьи.

Мужчина и женщина — будто существа с разных планет. У них нет ничегошеньки общего. По большому счету они не нужны друг другу, мужчина и женщина — антагонисты. На какое–то время их еще может объединять постель, а когда та выполняет свое предназначение и появляются дети, недавних партнеров нужно срочно друг от друга изолировать, иначе те начнут войну на уничтожение.

В общем, расклад получается словно в электричестве. Ну, представим. По одному проводу проходит плюсовая энергия, по другому минусовая. Обе энергии способны объединяться только ради какой–нибудь трансформации, например в тепло или свет. Если же провода закоротить… Получится то, что называется современной семейной жизнью.

Да, да, да, именно так все и устроено. Лично ему, вполне нормальному мужику, куда интереснее в обществе с друзьями–сыскарями, чем с особами противоположного пола. И Лене, наверно, лучше в компании таких же инженю, которые влюбляются в Хармса, Пастернака или Мандельштама, компенсируя их небытие хождением на концерты органной и прочей, извиняюсь, мастурбической музыки. А что, в браке уже отмучались и родили по ребенку — Природа удовлетворена и трансформироваться их больше не понуждает.