Двое с «Летучего голландца» - Брайан Джейкс

Бен почесал пса за ухом. «Сам не знаю. Но мы же решили, что сойти с поезда надо здесь. Если ничего не произойдет, двинемся куда-нибудь в другое место».

По тропинке к серому зданию станции поднимались девочка и мальчик, очевидно, брат и сестра. Девочка была приблизительно ровесницей Бена, а мальчик немного младше.

Бен весело помахал им:

— Привет! Вы нам не поможете?

Дети обрадовались такому дружелюбному незнакомцу. Почему-то сразу подумалось, что он связан с морем, возможно, из-за манеры одеваться: белые парусиновые брюки, свитер с высоким воротом и немного великоватая куртка. Сидевший рядом с ним большой черный

Лабрадор весело вилял хвостом, видно, собака была под стать хозяину.

— Мы не видели вас в Чапелвейле, вы приезжие? Чем вам помочь? Какая у тебя хорошая собака!

«Вот умный мальчик! Сразу понимает, кто чего стоит!» Бен прервал мысли Неда:

— Мы только что с поезда. Никогда здесь прежде не были. Меня зовут Бен, а дружка моего зовут Нед, сокращенно от Денмарк, только наоборот — Ден-Нед. Странное имя для собаки, правда?

Черноволосая девочка с карими глазами была очень хорошенькой, а когда улыбалась, становилась еще милее.

— Как ты сказал… Бен? А меня зовут Эми. Эми Сомерс. Это мой брат Алекс. Я вот вполне хорошая, а он иногда бывает просто несносным. Ну, так чем вам помочь, Бен?

— Где у вас тут можно поесть? Мы совсем изголодались, правда, Нед?

Пес кивнул. Алекс был потрясен.

— Бен, твой пес… он только что тебе кивнул?

Бен небрежно потрепал Лабрадора по загривку.

— Да это ему ошейник мешает. Особенно в жаркие дни. Ну так что? Можно здесь где-нибудь купить еду?

Алекс подумал и нахмурился.

— Боюсь, тебе не повезло. Сегодня все лавки закрыты, но все-таки пройдитесь по площади, может, что и найдете, хотя сомневаюсь. Удачи вам!

Бен и Нед пошли дальше. Эми крикнула им вслед:

— Бен, ты останешься в Чапелвейле? — в ее голосе звучала надежда.

Бен подмигнул ей и загадочно произнес:

— Кто знает, может быть.

— Тогда будь осторожен, Бен, — озабоченно предостерег его Алекс. — Берегись «Амбарной шайки».

Занятный приезжий беззаботно пожал плечами:

— Что еще за «Амбарная шайка»?

— Шайка наглых хулиганов старается отравить людям жизнь. Особое удовольствие им доставляют издевательства над стариками да чужаками.

— На твоем месте я держалась бы от них подальше, — поддержала брата девочка.

Бен обернулся и посмотрел на Эми. Под страшным взглядом его голубых глаз у нее мурашки пробежали по коже. Впрочем, это длилось какое-то мгновение. Смех Бена окончательно успокоил Эми:

— Не тревожьтесь о нас, ребята. Нам приходилось сталкиваться и не с такими с шайками.

Эми наблюдала, как Бен с Лабрадором спускаются по тропинке.

— Держу пари, что действительно приходилось, — сказала она. — До чего же странный парнишка! Но мне он понравился.

— И мне, — согласился Алекс с сестрой. — Сам не знаю почему. И этот черный Лабрадор… Вот бы нам такую собаку! Надеюсь, они здесь останутся. Как по-твоему, Эми?

— Кто знает, может быть, — повторила Эми слова странного юноши.

Алекс оказался прав. Лавки на рыночной площади были в тот день закрыты. Как будто деревня погрузилась в полуденную дрему. Покупателей не было видно, и везде царила ленивая тишина.

Юноша с собакой перешел площадь и начал подниматься на высокий пологий холм за деревней. Лавок стало совсем мало, а вскоре поредели и дома. Нед печально косился на Бена: «Только не говори, пожалуйста, что мы ищем очередной амбар для ночлега».

«Мы ведь не по своей воле очутились в этой деревне, — ответил Бен Лабрадору. — Уверен, что мы здесь по воле Ангела. Тебе лучше поблагодарить свою счастливую звезду, что это такая тихая мирная деревушка».

Пес поднял на Бена грустные глаза. «Да уж, что тихая, то тихая!»

Бен ласково пощекотал ему ухо. «Не ворчи, лучше уж амбар, чем сухая канава под забором. Завтра утром, как только откроются лавки, у нас будет роскошный завтрак — бекон, сосиски, гренки, яйца…»

Глава 12

Об окно гостиной расплющилась большая подгнившая груша, и черный кот соскочил с подоконника, где нежился на солнце. Старая миссис Уинн смотрела, как по стеклу сползает перезревшая мякоть. Из-за густых зарослей красных и белых рододендронов, которые росли в самом низу покатой лужайки, послышалось нестройное пение.

— Уинни — Уинн — ведьма! Уинни — ведьма и черный кот при ней! Уинни — ведьма!

За этим последовало с трудом сдерживаемое хихиканье и глухие удары комьев сырой земли по входным дверям старой леди.

Она обратилась к коту — своему единственному собеседнику:

— Опять эти дети здесь, Гораций. За что они нас преследуют? Мы ведь не сделали им ничего плохого, правда?

Гораций легко вскочил к ней на колени, тихо мяукнул и стал тереться об ее руку. Миссис Уинн вздохнула.

— Будь капитан Уинн жив, они бы нас так не мучили, верно, Гораций?

Она печально посмотрела на портрет в овальной раме, висевший над каминной полкой. На нем застыл во времени капитан военно-морского флота Родни Уинн, одетый в новенькую, с иголочки, парадную форму со всеми регалиями, галунами, колодками с орденскими ленточками; под мышкой он держал форменную фуражку, а сильной правой рукой опирался о стол, где лежала Библия в кожаном переплете. Седая эспаньолка — волосок к волоску — аккуратно подстрижена, квадратная челюсть, спокойные синие глаза, решительный взгляд которых, несомненно, подчинял себе всех окружающих. Настоящий мужчина, герой блокады Севастополя 1850 годов. Теперь, к сожалению, его уже не было в живых.

Окно в гостиной сотряслось — в него запустили жирной дохлой жабой, она шмякнулась прямо на наружный подоконник. Миссис Уинн решительно поднялась с кресла и направилась к дверям.

— Ведьма Уинни, старуха-колдунья, выйди из дома, задай-ка нам трепку!

Миссис Уинн медленно открыла дверь, и первым в нее проскользнул Гораций, изогнув лоснящийся хвост. Он наблюдал за тем, как его старая хозяйка поставила на землю ведро и швабру. Взяв жесткую щетку, она стала счищать с двери комья земли, они падали на цветочную грядку.

— Смотрите, сейчас ведьма Уинни поскачет за нами на метле. Я же говорил, она настоящая ведьма!

Миссис Уинн погрозила шваброй в сторону рододендронов.

— Перестаньте дурачиться, уходите, оставьте нас в покое, несносные озорники! Вам что, заняться нечем?

Из-за кустов раздался иронический смех.

— У нее еще и кот черный! У всех ведьм черные коты!

Обмакнув швабру в мыльную воду, миссис Уинн, заливаясь слезами, принялась смывать потеки грязи со своей аккуратной зеленой двери с отполированным бронзовым молотком и с почтовым ящиком.

— Если вы не уберетесь, я позову полицейского!

— Ха-ха-ха! Ну и зови полицию, старая калоша! Миссис Уинн устало перенесла ведро на лужайку перед домом. Сбросив с подоконника дохлую жабу, она стала смывать грязь с окон гостиной. И снова услышала голоса:

— Скорей, Уинни! Беги за полицейским! Очень это тебе поможет!

Старая леди понимала, что они правы. Ее мучители исчезнут в ту же минуту, как она пойдет за полицейским, но не успеет констебль уйти, как они будут тут как тут и снова начнут издеваться над ней. В последние месяцы так оно всегда и было. Решительно сжав зубы, она схватила ведро с мыльной водой и швырнула его в кусты. Но оно не долетело, вода разлилась по лужайке. Это вызвало бешеный восторг у засевшей в засаде банды. Они принялись трясти кусты так, что цветы рододендронов посыпались на землю.

— Ха-ха-ха! Ведьма промахнулась! Глупая старая ведьма! Промахнулась! Промахнулась!

За дверным косяком мелькнул хвост Горация. Кот тихонько прокрался обратно в дом. Миссис Уинн проследила за ним взглядом, ладонью устало вытерла лоб, подобрала ведро и швабру и последовала за котом. Стоило ей закрыть дверь, как снова начался обстрел всяким хламом.

— Уинн, Уинн, Уинни! Ведьма! Ха-ха-ха!

Стараясь не обращать на наглецов внимания, она заварила чай, налила немного в блюдце и, добавив молока, поставила перед котом. Гораций обожал чай с молоком. Миссис Уинн погладила его черную голову:

— Нет, Гораций, нас в покое не оставят. Если не эти сорванцы, то Обадия Смизерс, у него законные основания выгнать меня отсюда. Ах, Гораций, дорогой, ведь остается всего неделя. Приедут законники из Лондона, предъявят документы о выселении, и я лишусь дома! Поверить не могу! И деревня, Гораций, бедная деревня!

Гораций облизал лапку, тщательно потер ею ухо, не сводя серьезных янтарных глаз с хозяйки, словно понимая всю серьезность положения. Миссис Уинн села в кресло, глядя на свои натруженные руки. Аккуратная старая леди машинально играла своим тонким золотым обручальным кольцом, поворачивая его на пальце, ее ноги в домашних туфлях едва доставали до покрытого плиткой пола. Дедовские часы в ореховом корпусе, стоявшие в холле с мозаичным полом, возвестили половину четвертого. На столе стояла недопитая чашка чая. Эта чашка и блюдце были из старинного сервиза, его подарила ей на свадьбу любимая тетка. Чай совсем остыл.