Крах империи (Курс неизвестной истории) - Андрей Буровский

Рано–рано утром монастырь разбудила барабанная дробь: к монастырю двигалась армия. Так и шла в боевом порядке, несла заранее приготовленные штурмовые лестницы, везла пушки. Скакал Суворов, махал шпагой, призывал чудо–богатырей не пожалеть себя, идти на штурм, на слом. Пели трубы, весело строились полки… Отец игумен заболел от огорчения, отец эконом вздрагивал от каждого пушечного выстрела, а тут еще двое молодых монахов удрали в армию …

Так все лето и осень, до холодов, Суворов тренировал армию на стенах монастыря. А предприимчивого штабс–капитана произвел он в полковники.

Будет нелепой ошибкой объявить Суворова атеистом, врагом религии, предтечей большевиков. Но он не молился и плакал, он выполнял свой формальный долг. И не только следовал тому, что диктовали традиция или устав. Суворов сам, своей рукой ковал победу. Сам.

Разница между турецкой и русской армиями — в этой, причем свойственной не одному только Суворову, массовой активности русских. В их умении принять на себя ответственность, учиться и добиваться успеха. Не воля Аллаха свершилась в Измаиле, а сильный и активный человек победил пассивного бездельника.

Места рождения Суворова и Айдос Мехмет–паши разделяет не такое уж невероятное расстояние — всего полторы тысячи километров. Даже при тогдашних средствах сообщения — неделя, дней десять пути. Но их разделяют столетия — и это более важно. Так, как ведет себя Айдос Мехмет–паша, вели себя русские князья сто лет назад, в середине XVII века. Так, как ведет себя Суворов, будут вести себя турецкие генералы во время другой Русско–турецкой войны — 1878–1879 годов.

Впрочем, не в одних Кутузове и Суворове дело …

Имена победителей турок, Суворова и Румянцева, очень известны россиянину. Слишком важно было для России, для русского народа решить свою южную проблему, выйти к берегам Черного моря. Те, кто ее решал, вечно останутся в благодарной народной памяти. Суворов, Кутузов, Румянцев — они объявлены гениями. Вот, мол, были гениальные — потому и побеждали турок. Но в этом случае нам придется счесть гениями огромное число русских солдат и офицеров. Носителей гораздо менее известных имен, в том числе и воевавших на другом фронте, против другого азиатского государства.

В 1804–1813 годах шла очередная русско–персидская война. Началась она потому, что «для укрепления своих позиций в Закавказье царское правительство начало продвижение на Восток. В 1804 году под руководством ген. П. Д. Цицианова было занято Гянджинское ханство» [9, с. 415]. (Как видно, даже в советских источниках иногда говорят правду о причинах колониальных войн. Похвально–с. — А. Б.)

И здесь — та же самая картина: «Иранская армия в несколько раз превосходила численностью рус. войска в Закавказье, но значительно уступала им в воен. иск–ве, боевой выучке и оргции» [9, с. 415].

После очередного разгрома иранский главнокомандующий, наместник Ирана в Азербайджане, Аббас–Мирза уже готов подписать мирный договор… Но тут в Тегеран приходит известие, что французы заняли Москву! Переговоры тут же прерываются, а Аббас–Мирза захватывает Ленкорань.

И тогда уже не гениальный Суворов, не великий Румянцев, не национальный герой Кутузов, а безвестный, намертво забытый полковник П. С. Котляревский перешел реку Аракс. 19–20 октября 1812 года его 1,5–тысячный корпус громит целую персидскую армию — 30 тыс. человек. 1 января 1813 года он штурмом берет Ленкорань, выбивая из нее иранский гарнизон — порядка 7 тысяч солдат.

После этого поражения Персия подписывает Гюлистанский мирный договор, по которому признает присоединение к Российской империи Дагестана и Северного Азербайджана.

Как видите, все принципиально такое же, как и в действиях знаменитостей, воевавших против турок: перевес в численности, атаки, взятие городов с многочисленными гарнизонами. Аналоги? В мировой истории можно найти много аналогий, и за самой ненавязчивой далеко не приходится ходить: Нарва.

В ноябре 1700 года московитская армия засела в укрепленном лагере под Нарвой. Подойдя к нему 19 ноября 1700 года, шведский король Карл ХII не задержался ни на час перед тем, как напасть на этот русский лагерь. Карл действовал даже решительнее Румянцева – 11 тысяч его гренадер устали, сделав долгий пеший переход. Начинается метель, очень холодно, а враг превосходит шведов в четыре раза по численности, и в 20 раз — по артиллерии.

Карл поступил вопреки всякой военной науке — бросил своих уставших гренадер на громадный русский лагерь (как спустя полвека будут делать русские военачальники). Первой же атакой шведы прорвали линию обороны московитов, бой завязался в самом лагере. Вечером 19 ноября московитская армия капитулировала. Мосты через Нарву рухнули под тяжестью бегущих; в черной воде под падающим снегом тонули люди и лошади. Лагерь был такой огромный, что шведы не смогли перебить охрану обоза, велели каждому взять все, что хочет, и убираться.

Как видите, тут все так же, как в войнах графа Румянцева–Задунайского: колоссальное численно превосходство врага, атака на укрепленный лагерь, паническое бегство тех, кого атаковали.

Интересно — отец победителя турок, Александр Румянцев, упоминается в числе сподвижников Петра в 1698 году. Значит, он вполне мог участвовать в нарвском сражении и оказаться среди 45 тысяч погибших, плененных и бегущих русских солдат и офицеров. Будущему папе графа Румянцева попросту сильно повезло.

Русскую Азию, Московию, беспощадно и позорно били шведы.

Русская Европа, Российская империя, так же беспощадно била турок.

И потому вторая аналогия, уже не с отдельными атаками, а со всей кампанией — англо–майсурские войны в Индии (1767- 1799).

Англичанам сопутствовал даже меньший успех, чем русской армии против турок: две первые англо–майсурские войны окончились тем, что противники заключили мир, возвращая друг другу все захваченные территории и пленных. Ничья.

Точку в этих войнах поставил штурм столицы Майсура Серингапатама 4 мая 1799 года. Число защитников города в шесть раз превышало число англичан. Тем не менее Типу–Султан был убит, город был взят и разграблен. Название этого города может быть знакомо читателю: именно в Серингапатаме проклятый полковник Джон Гернкастль похитил в храме богини Кали Лунный камень, огромный бесценный алмаз [10, с. 6].

Шестикратное превосходство в численности не помогло индусам. Грабежи в их столице сделали убедительным завязку экзотического детектива Уилки Коллинза.

Впрочем, были и три англо–маратхские войны (1775–1818), и англо–пенджабские войны, и англо–непальская война (1816- 1818). Все с тем же соотношением численности и неизменной победой англичан.

КОНЕЦ КРЫМСКОГО КОШМАРА

Впрочем, есть и серьезная разница между русско — турецкими и англо–майсурскими войнами: русско–турецкая война имела важный нравственный стержень. Это была не только война за земли и не только война амбиций — выяснение, кто кого сильнее и страшнее. Это была война за прекращение набегов крымских татар, за прекращение позорной торговли людьми.

И в XVII, и в XVIII веках Крым сохранял в своей экономике режим этнической эксплуатации — говоря попросту, жил эксплуатацией иноплеменников. В этом отношении Крымское ханство и в ХVII, и в XVIII веках оставалось осколком Золотой Орды.

Сами крымские татары были потомками степняков, захвативших Причерноморские степи и Крым во время татарских нашествий. Часть из них села на землю, занималась интенсивным земледелием, но не эта часть татарского населения играла здесь первую скрипку. Самым уважаемым в государстве крымских ханов был тот, кто вел традиционное скотоводческое хозяйство, а главное — участвовал в набегах и войнах.

В Крыму жили не одни татары. Здесь жило много понтийских греков — потомков византийцев. Жили армяне. Еще в XVIII веке жили и готы — германское племя, пришедшее в Крым в IV веке по Рождеству Христову. Христианское население Крыма по численности было примерно таким же, как и мусульманское. Мусульмане издевались над христианами, давили их налогами. А время от времени устраивали резню — наверное, они боялись, что христиане чересчур размножатся. Такие же карательные операции проводили древние спартанцы против илотов — криптии.

Расскажу читателю историю, за абсолютную подлинность которой не могу ручаться, но уж больно хороша, да и так вполне могло быть.

… В 1794 году Петр Симон Паллас, член Академии наук Российской империи и этнический немец из Берлина, жил в Крыму. Тогда на всем полуострове, только что при соединенном к России, обитало всего несколько тысяч русских переселенцев. Около двухсот тысяч мусульман и примерно такое же количество христиан, принадлежащих к разным народам, продолжали жить здесь почти так же, как и до появления русских.

Петр Симон Паллас, среди всего прочего, оплывал южное побережье на корабле, собирая образцы горных пород и растений, и во время плавания на корабле впередсмотрящий заметил в море лодку… Дрейфует в море лодка, и вроде бы нет никого ни в лодке, ни вокруг. Подплыли к лодке, и обнаружили в ней умиравшего от жажды мальчика лет четырнадцати. Парнишку подняли на борт, смазали жиром стертые до пузырей руки, напоили и накормили. Попытка объясниться с ним по–русски, по–гречески и по–татарски не имела успеха. В ответ мальчик стал говорить на странном языке, в котором Паллас услышал вдруг знакомые звуки… Он даже понял одну фразу, ответил мальчику по–немецки… Мальчик его тоже понял!