Танец фавна - Елена Бриолле

раз обращался в своей работе. Нижинский прекрасно танцует и высоко прыгает. А мой отец никогда не хотел видеть во мне только «попрыгунчика». И я не попрыгунчик! Я революционировал русский балет. Я, а не Нижинский.

Фокин наконец начал успокаиваться. Словно для этого ему нужно было выговориться перед незнакомцем, и теперь он чувствовал себя гораздо лучше.

– Как же вы смогли сработаться вместе? – спросил Ленуар.

– Мы с Вацлавом всегда хорошо работали вместе. Равновесие терял только Дягилев. Он специально устроил этот скандал вокруг «Фавна», чтобы никто не заметил моего «Дафниса и Хлои». Дягилев знает, что делает. Скандал, сенсация, борьба сторонников и противников «нового явления» на парижской сцене… Все это несомненно привлечет внимание к «Русским сезонам». Не могли подождать, пока я уйду! Вас вот тоже подослали под меня копать… – Фокин жестами показал, как, с его точки зрения, Ленуар орудует лопатой. Сыщик улыбнулся: даже такой грубый жест в движениях хореографа выглядел очень грациозно.

– Почему вы считаете, что все направлено против вас? – спросил Ленуар. – Ведь подобные скандалы бросают тень на всех русских, на всю русскую культуру.

– Дягилев изначально делал все, чтобы испортить мою премьеру! Про репетиции я уже говорил. Для «Фавна» Бакст создал новые декорации и костюмы, а для «Дафниса и Хлои» использовались старые. Еще совсем недавно Дягилев хотел поставить мой балет на поднятие занавеса, в то время как премьеры даются во второй части, когда публика уже собралась и заняла свои места. Да даже то, что вы сейчас говорите не с Нижинским и Дягилевым, а со мной, разве не свидетельствует о том, что все против меня? Они даже живут в отдельном отеле. Мы живем здесь, а они в «Отеле де Олланд».

– А Чумаков где поселился, когда приехал в Париж? – спросил Ленуар.

– До вчерашнего убийства я даже не знал, что Чумаков был в Париже. Видимо, он жил с ними, а не с нами. Лучше спросить об этом у Дягилева, а не у меня. Я не дарю своим солистам кольца с сапфирами…

Ленуар вспомнил о перстне, который видел на столешнице в уборной Нижинского, и спросил:

– А кольцо с сапфиром Нижинскому подарил Дягилев?

– Дягилев много всего подарил Нижинскому. На то ведь и нужны фавориты, чтобы получать первые роли и подарки с барского плеча, – сказал Фокин, допивая свой чай. – Теперь я могу отправляться на репетицию? Кажется, я ответил на все ваши вопросы.

– Нет, сегодня представления не будет, а значит, и репетиция отменяется.

– Кем? Дягилевым? Да он…

– Нет, не Дягилевым. Репетицию отменил я. Ответьте еще на один вопрос, мсье Фокин.

– И после этого я смогу подняться хотя бы к своей супруге, в номер?

– Да. Почему вы назвали Жана Кокто «теткой»?

Фокин вытер губы салфеткой и с удивлением сказал:

– Разве? Я никогда его так не называл. Вам, должно быть, послышалось.

Кто-то должен умереть

«Отель де Олланд» находился в двух шагах от Оперы Гарнье. Типичный парижский отель для тех, кто не хочет привлекать к себе лишнего внимания. В фойе огромные зеркала не преумножали эго столичных денди, а швейцар был вежлив с той неназойливостью, которую Ленуар особенно ценил в работниках гостиниц. Он по опыту знал, что подобное качество обычно сопровождалось наблюдательностью, а где наблюдательность, там и ценные сведения о постояльцах.

К визитам агентов Безопасности в гостиницах относились спокойно, но обычно это были сотрудники из бригады нравов или из бригады полицейских, следящих за порядком в доходных домах с меблированными комнатами. Когда Габриэль Ленуар сказал, что он из бригады краж и убийств, швейцар побледнел и отправил посыльного за администратором.

– У нас никого не убивали и о кражах никто не заявлял, мсье. Или… Вы думаете, что в отеле поселился убийца или вор?

– В вашем отеле поселились Серж де Дягилефф и Вацлав Нижинский, – сухо ответил Ленуар. Ему не хотелось спешить с выводами о принадлежности русских к той или иной преступной категории. – С ними живут другие русские танцовщики?

– Нет. Живет еще один русский, но я не знаю, кто он. Дягилев и Нижинский всегда ходят вместе. У них есть еще собственный слуга. Они не хотят, чтобы им прислуживали наши бонны.

– В каких номерах они поселились?

– В смежных, на втором этаже.

– Хорошо, сегодня они ночевали в отеле?

– Да.

– Во сколько они прибыли в отель?

– Около часа ночи.

– Одни или в компании?

– Одни.

– Вы сказали, что в отеле живет еще один русский. Как его зовут?

– Кажется, Чумакофф. Но он со вчерашнего дня не возвращался.

Как и предполагал Ленуар, швейцар оказался очень наблюдательным малым. С ним бы еще потолковать, но тут подоспел администратор гостиницы. Этот человек с редкими волосами держался так прямо, что казалось, даже его голова была не способна наклоняться, а только поворачивалась вправо или влево. Он напоминал кукушку, которая крутила головой и периодически опускала нижнюю часть клюва, чтобы повторить очередное «ку-ку!».

– Мсье, мы рады приветствовать вас в «Отеле де Олланд». Чем я могу быть полезен?

– Скажите, кто, кроме Дягилева и Нижинского, проживает у вас из труппы русских танцовщиков?

– Серж де Дягилефф и мсье Нижинский – почетные гости нашего отеля. Могу я поинтересоваться, что случилось?

– Нет, но вы все еще можете быть полезны. Если ответите на заданный вопрос.

Администратор захлопнул клюв и повернул голову к своей стойке.

– У нас проживает еще один русский, но я не помню его фамилию… Одну минуточку…

– Проверьте, пожалуйста, регистрационную книгу.

Пока администратор листал книгу, его голова не сдвинулась ни на сантиметр вниз. Он только опустил глаза, отчего они казались почти закрытыми.

– У нас проживает еще Григорий Тщу… Чу…

– Чумакофф? Покажите мне список, – не выдержал Ленуар и повернул книгу к себе. Судя по последним записям, выходило, что Чумаков заселился в свой номер только в понедельник. А убили его вчера, в среду. Желание импресарио поселиться в отдельном от своей труппы отеле не похвально, но вполне понятно. После того как целый день проведешь в театре, управляя этой пестрой толпой, вечером сердце просит уединения и покоя. Но что в отеле делал Чумаков?

– Этот господин не ночевал сегодня в отеле. Вы из-за него пожаловали к нам в гости? – проявил чудеса аналитического мышления администратор.

– Могу я осмотреть его комнату?

– Только в моем присутствии, господин полицейский.

Они поднялись на второй этаж. Администратор открыл дверь и остановился посреди комнаты, как центральная ось в часовом механизме. На осмотр много времени не потребовалось: все было в идеальном порядке, словно здесь никогда не