Золотая Русь. Почему Россия не Украина? - Алексей Шляхторов

Религия литовцев во многом похожа на религию славян. Высочайшим божеством всего литовского племени был Перкунас (Перун), проявление которого – гром. Эпитеты его – «дедушка», «старец». Память о нем сохранилась в литовских песнях, пословицах и заговорах (в одной песне говорится, что у батюшки Перкуна девять сыновей: трое ударяют, трое гремят и трое бросают молнию). И в Жмуди, и в Литве, и в Пруссии поддерживались неугасимые огни (зничь) в честь Перкуна.

Жрецы были довольно многочисленны, отличались особой одеждой (с белым поясом), но не составляли особой касты; они разделялись на несколько степеней, высшая степень – кривы. Обязанность жрецов – жертвоприношения, гадания, заклинания, лечение; кривы были, кроме того, смотрителями святилищ и народными судьями. Особенной известностью пользовался у западных летописцев криви, живший в Пруссии, в месте Ромове, где стоял идол Перкуна. По мнению некоторых, этот криве (или Криве-Кривайтис) был верховным жрецом всех литовских племен, вроде папы. И заметим, как это слово похоже на название славянского племени – кривичи. Одного из базовых для русских и белорусов. Очевидно, здесь имеется какая-то связь с этими русскими предками, причем связь сакральная. Этому можно найти письменные подтверждения. Так, историк Теодор Нарбут в своей «Древней истории литовского народа» сообщает: «Язычество и после процветало в Княжестве Литовском, а дольше всего оно было в Жемайтии, крещенной самой последней, а именно до 28 июля 1414 года, когда в деревне Анкаим умер верховный Криви-Кривайтис именем Гинтовт, по счету 74-й жрец. С ним же, действительно, пал титул, некогда очень важный в святых и судебных делах во всех землях литовских: пруссов, литвинов, жемайтов, а также кривичских русов (то есть славян-кривичей). А кто такие в нашей истории кривичи? Это одно из двух крупнейших, наряду со славянами ильменскими, славянских племен Великороссии. В культуре полоцко-смоленских кривичей, изученной сравнительно лучше, наряду со славянскими украшениями присутствуют и элементы балтского типа. Кривичи были одним из крупнейших восточнославянских племен. Они занимали не только север Белоруссии, но и соседние районы Подвинья, Поднепровья и Верхней Волги (Псковщину, Смоленщину и запад Суздальской земли, где они с востока граничили с проживавшими в районе Москвы и Твери литовцами-голядью, обрусевшими позже, в XIII–XV веках). Кривичи, таким образом, граничили с литовцами и на западе, и на востоке. А сами они сформировались в результате ассимиляции пришлыми славянами местных балтских племен, постепенно славянизированных. Об этом ярко свидетельствуют данные археологии. По одной из версий, их название происходит от имени прародителя славян-кривичей Крива (Κριβιτσηνοι в сочинении византийского императора Х века Константина Багрянородного), по другим – от имени первосвященника балтов Криви-Кривайти. Сходство очевидно. Это объясняет, что при поддержке любой из рассмотренных ниже версий происхождения Литовского княжества народ этот однозначно был родственным славянам».

Начало государственности

О древнем литовском языке можно судить только по отдельным словам и выражениям, сохранившимся в летописях немецких и русских; письменности у литовцев не было. С XIII века литовцы усваивают русскую письменность. Письменность на литовском языке появилась только в XVI веке – лютеранский катехизис Мартина Мосвидия в 1547 году и католический Николая Даукши в 1595 году. В польских и немецких хрониках XVI и XVII веков мы находим литовские мифы о солнце, о богине Лайме (судьбе), героические легенды о Полемоне. Полеемон – римский выходец, который с 500-ми воинами прибыл на берега Немана и здесь основал литовское княжество. Его три сына: Боркус, Кунас и Сперо разделили между собою литовскую землю. Но Боркус и Сперо скоро умерли, а Кунас наследовал их земли. Сын его Керн построил город Кернов, где утвердил столицу; после него литовская земля раздробилась на уделы. До половины XIII века литовское племя не имело городов и не составляло государства. Оно представляло рассыпанную массу небольших волостей, управлявшихся независимыми вождями, без всякой государственной связи друг с другом. Народы литовские объединялись только единством происхождения, языка и быта, тождеством преданий и языческой веры, общими для всего племени святилищами. Бедность и дикость Литвы побуждала ее иногда предпринимать мелкие набеги на более зажиточных соседей, то есть Русь и Польшу. По разделении Руси на уделы борьбу с Литвой вели преимущественно князья волынские и полоцкие. Хотя кривские (т. е. полоцкие) торговцы и поселенцы продолжали проникать в литовские земли, но сама Полоцкая земля, ослабленная недостатком прочной единой власти, раздроблением Полоцкого княжества на мелкие уделы и внутренней борьбой князей и уделов между собой, во второй половине XII века уже терпела от литовских набегов и разорений. Литовцы, беспрестанно призываемые русскими князьями на помощь среди их взаимных междоусобий, начинают все чаще и чаще появляться в Полоцкой Руси то как союзники, то как враги отдельных князей. Литовцы постепенно втягиваются во внутренние дела Полоцкой земли, знакомятся с ее положением и военным искусством русских, свыкаются с мыслью о ее слабости и внутреннем неустройстве. С конца XII века они уже не ограничиваются участием в полоцких междоусобиях, но предпринимают походы на Русь с целью приобретения военной добычи, а затем и с целью захвата земель. Российский историк В.Ф. Воеводский писал в начале ХХ века: «По наблюдениям ученых, трудно найти народ, который мог бы сравниться с литовцами некоторыми присущими им качествами, как например: ничем невозмутимым спокойствием духа, слепым подчинением превратностям судьбы, чему лучшей иллюстрацией служит общеизвестный факт, что еще во второй половине XVI века осужденные на смерть отнимали себе жизнь собственными руками. Средневековые писатели изображали литовцев в домашнем быту общительными и гостеприимными, на войне же, как и полагалось, людьми суровыми».

Живя в лесах, отгороженные от соседей болотами и озерами, литовцы не могли развить такую культуру, которая была в то время у восточных и западных славян. Городов как торговых центров у них не было. Изредка можно было встретить города как центры, которые мало чем отличаются от деревень. Чаще всего они жили в деревнях патриархальными семьями и родами. Во главе таких семей и родов стояли обычные старейшины, родоначальники или князья, которых литвины называли кунигасами. Летописи говорят, что таких князей у литвинов было много. Нам известно, что власть литвинских князей распространялась на незначительные по территории сельские околицы, однако на своей земле они руководили всем независимо один от другого. Они часто объединялись в союзы, но еще чаще шли междоусобные бои по причинам чисто местным или родовым; иногда они соединялись для какого-нибудь союзного похода на соседей. Можно полагать, что некоторые кунигасы были просто потомками родовых старейшин. Другие избирались отдельными патриархальными обществами для того, чтобы встать во главе их в тяжелый час борьбы с другими такими же обществами; третьи пришли со стороны и силой установили свою власть, используя или свою экономическую мощь, или тяжелое положение отдельной литовской группы. Из летописей можно видеть, что отдельные литовские князья собирали вокруг себя охотников до наживы. Они организовывали нечто похожее на славянскую и германскую дружины и совершали нападения на соседние земли. Даже такой богатый и сильный город, как Рига, не мог считать себя в безопасности от нападений литовских князей. Можно уверенно сказать, что до начала XIII века в Литве не было и не могло быть единой государственной власти.

Литовские племена были окружены польскими, полоцкими землями, чувствовалось влияние Пскова, Новгорода и Смоленска. В конце XII века в устье Вислы и Западной Двины появились немцы. В 1200 году из Бремена в литовские земли прибыл с большим отрядом крестоносцев епископ Альберт, начавший строить Рижскую крепость. В 1202 году был образован орден Меченосцев, действующий в Прибалтике. Крестоносцы прочно утвердились на эстонских и латышских землях.

Во второй половине XII века в землях бывшего Древнерусского государства существовали Новгород-Псковская земля, Владимиро-Суздальское княжество, Полоцко-Минская и Галицко-Волынская земли. Те самые 4 базовых для будущей Руси области конкурентных моделей развития. Из них Полоцко-Минская земля оказалась со временем базой для будущей Литовской Руси. В зоне ее влияния на все более широком пространстве увеличивались набеги литовцев и крестоносцев. Если в 1162, 1180, 1198 годах полоцкие и минские князья использовали литовскую военную силу в феодальных войнах, то в начале XIII века ситуация изменилась. В.Т. Пашуто писал в работе «Образование Литовского государства»: «Утверждение нового общественного строя в Литве происходило в форме борьбы за установление феодальной монархии. Эта борьба, начавшаяся на коренной литовской земле, около нынешней Гродненской области Белоруссии, со временем также распространилась на территорию Латвии, Пруссии, Белоруссии. Захват гродненской и брестской Белоруссии литовскими феодалами положил начало превращению небольшого Литовского государства в Литовское великое княжество. Говоря об объединении литовских земель, надо помимо внутренних предпосылок этого процесса иметь в виду и внешнеполитические условия, которые в начале XIII века резко изменились и продолжали меняться с поразительной быстротой. В 1201 году немецкие крестоносцы, обосновавшись на Двине, приступили к созданию здесь своих феодальных колоний. Разорение немецкими захватчиками Восточной Прибалтики и их вторжения в собственно литовские земли не только лишали значительную часть литовских вождей и князьков выгодных источников дохода, но и создали угрозу самому их дальнейшему самостоятельному существованию. Литовские князья предпринимали настойчивые попытки уничтожить немецких рыцарей. Хроники полны сообщениями о набегах литовских войск на немецкие опорные пункты, включая и саму Ригу. В дальнейшем литовцы, которые знали Подвинье, совершали походы в союзе с ливами на Ригу (1204 год), перехватывали на Двине немецких рыбаков (1201), послов епископа в Полоцк (1206), вредили рыцарям в Турейде (1206, 1207). Литовские отряды нападали на занятую рыцарями крепость Кокнесе (1210), помогая полоцкому князю Вячко, на Трикатую и Леневарден (1213), угрожали Толове (1214). Во главе этих действий литовцев стояли их князья и «множество других князей и старейшин литовцев». Не имея необходимых сил и стараясь посеять вражду между народами, Орден до поры терпел походы литовских войск в земли латышей и эстонцев. Уже в это время Орден не упускал случая нанести урон Литве, столкнуть с ней земгалов и латгалов. Наступление рыцарей на Восточную Прибалтику привело к сближению земгалов с Литвой. Сопротивление, оказанное крестоносцам со стороны эстонцев и латышей, долгое время лишало Орден возможности организовать вторжение в Литву, что имело для нее немаловажное значение. Получая возрастающую поддержку из Германии, Дании, Швеции, а особенно Ватикана, крестоносцы усиливались. Они овладели важной русской крепостью Юрьевом (1224), при штурме которой погиб отважный князь Вячко. Отношения с Литвой особенно обострились, когда Орден начал развивать наступление на земли земгалов и куршей. Но Орден не успел – отряды крестоносцев встретили объединенные войска князя Миндовга.