Везучий Борька - Александр Гиневский

— Конечно. Картина ничего. Только почему корова, а не ягуар или тигр?

Лицо у Вадика стало грустным.

— Так уж меня осенило, — сказал он не сразу. — Пришла в голову корова, и всё. А вот ягуары что-то не пришли…

— Ладно вам, — сказал Толька, — привязались к человеку со своими хищниками. Хорошо он придумал. Помните, Виринея Семёновна говорила: побольше выдумки, фантазии.

— Верно.

— Вот именно! — обрадовался Вадька.

— Это просто здорово, что ему в голову корова пришла.

Вадька так и засветился весь.

— Нет, Толька, это ты молодец, — говорит. — Тебе в голову телёнок пришёл. Вот это я понимаю! Выдумка! С телёнком прямо настоящее полотно получается.

От Вадькиных слов Толька тоже весь засветился.

— Ну ладно, может, на сегодня хватит? — сказал Вадик. — Может, завтра докончим?

— Да уж, пожалуй, — согласились мы.

Дома дверь мне открывал папа.

— Вовка, ты где такие разноцветные уши достал? — спросил он.

— У Вадьки был…

— Ну химики-алхимики! Наверно, из куска асфальта алмазы добываете.

— Да нет, папа. Картину рисуем. В красках.

— Картину? В красках? Это что-то новенькое.

— Да. Полотно целое. Для малышей детского сада. В подарок.

— Всей толпой, что ли, рисуете?

— Ага.

— Понятно. Смотри мне только, чтобы от ваших стараний не развалился Вадькин дом. Вот будет картина…

— Да нет, папа. Мы ничего не взрываем.

— Ладно, иди отмывайся, живописец…

Картину мы закончили.

Виринея Семёновна попросила принести её. Показать классу.

Вадька принёс.

— Любопытно, что вы там нарисовали? — сказала Виринея Семёновна.

Вадька вышел к доске с картиной. Она была свёрнута трубочкой. Вадька держал её под мышкой.

— Можно, я сначала скажу несколько слов? Про картину.

— Очень даже хорошо. Пожалуйста, Вадик.

— Картину мы писали вчетвером, — начал он. — Это было ужасно трудно. Мы так уставали, так уставали… Потому что много спорили, ругались, а один раз даже подрались. Но картину мы всё же нарисовали. За три дня. Называется она: «Под куполом цирка».

— Подожди, Вадик. Вижу, всем не терпится полюбоваться вашей работой. Ну-ка, Вова Богданов, соавтор, закрепи её на доске.

Я с гордостью пошёл к доске. Беру у Вадьки картину, закрепляю — и вдруг…

Вдруг у меня в глазах стало совершенно темно. Будто я провалился в какой-то чёрный сундук, а крышка захлопнулась.

— Ты что, растяпа, притащил?! — зашипел я Вадьке в спину. — Слышишь, лектор пустоголовый?!

Но Вадька не слышал. Он опять весь светился. Как тогда.

— Мы изобразили корову, — светился Вадька. — Как она идёт по канату под куполом цирка. Простую, добрую, но отважную корову. Зовут её Ночка…

Какая Ночка?! У нашей коровы никакого имени не было!

Но Вадька продолжал:

— Нашей смелой Ночке помогает выступать телёнок. Очень даже храбрый сынишка. Зовут его Маленький Мук. Вот, ребята, полюбуйтесь на обоих…

Вадька повернулся к доске.

Постоял секунду и стал быстро-быстро тереть глаза. Потом посмотрел на меня убийственным взглядом.

— Ты что, дурак, повесил?! — шипит.

— А ты что, олух царя небесного, притащил?!

Весь класс валялся на партах.

Охали, ахали, ухали с протяжным стоном. А маленькая незаметная Валя Тучкина уже громко икала. Она уже пищала своим тихим голоском:

— Воды-ы…

Но всем было не до неё.

Виринея Семёновна плакала. То ли от смеха, то ли от горя. Только нам, авторам-соавторам, было очень тоскливо.

— Виринея Семёновна! — заорал Толька. — Чего они смеются?! Вадька рулоны перепутал, что ж тут смешного?! А картину мы нарисовали! Как раз для малышей! Я только не знал, что корову нашу Ночкой зовут, а телёнка Маленьким Mуком!..

Виринея Семёновна держалась за стол обеими руками.

Она с трудом села на стул. Достала платочек.

— Как раз для малышей… Он не знал… — повторяла она, и плечи у неё тряслись от рыданий. — Ладно уж… принесёте своё произведение завтра…

Мы так и не смогли принести. И не потому что обиделись. Просто Вадькин папа прихватил со своими рулонами и наш. На работу увёз. Нечаянно. Стали его товарищи смотреть, что и как начертил Вадькин папа, вдруг бац!.. Картина. Ну и смеху у них было!.. Уж очень она всем понравилась.

Её повесили на стену. Прямо тут же, в конструкторском бюро. Теперь конструкторы подходят к нашей картине полюбоваться. Чтобы отдохнуть немного от своих чертёжных досок. Ладно, пускай отдыхают. Жаль только, для детсадовской малышни нам снова придётся делать. Что-нибудь другое.

Что бы такое соорудить?

Лентяйское сочинение

Виринея Семёновна задала нам сочинение. На дом. Написать кто про что хочет. И чтобы через неделю принесли в школу.

Виринея Семёновна сочинения прочтёт и каждому поставит заслуженную отметку.

Мы страшно обрадовались. Потому что это очень здорово: пиши про что хочешь. Тут ведь можно столько поначеркать, что в тетрадку не поместится. Да ещё целая неделя впереди. Так что я про сочинение сразу забыл. А через три дня пришёл ко мне Вадик и сказал:

— Вовка, написал сочинение?

— Какое сочинение?

— Здрасьте? Какое… Какое на дом задавали.

— Нет, не написал. Успеется ещё.

— Эх ты-ы… А я уже.

— Уже?! — удивился я. — Ну ты герой!

— Ага, — ответил Вадька и покраснел. От скромности наверно.

И зря покраснел. Такое сочинение написал! Про крокодилов. Как они живут в жарких странах и плавают в тёплых водах. Как ныряют без единого звука, как без единого звука выползают на берег подлечиться. После обеда у крокодила в пасти застревает много всякой пищи. В зубах, конечно. Крокодилу становится больно от этой пищи так, что он начинает проливать крокодиловы слёзы. Но тут к нему на помощь прилетает маленькая птичка. Крокодил разевает рот, и птичка-доктор смело входит в зубастую пасть. Войдёт и своим клювом начинает чистить крокодилу зубы. И ещё не было случая, чтобы какой-нибудь рассеянный крокодил съел своего доктора. Наоборот, пернатым докторам от крокодилов только: «Большое спасибо!» За лечение.

Я, конечно, сказал Вадьке, что он просто молодец. И название хорошее придумал: «Крокодилы и их жизнь». Только зачем вот про добрых докторов, про этих птичек насочинял. Разве может быть такое? Вадька обиделся. Притащил толстую книгу и показал мне цветную фотографию. На ней я увидел и плачущего крокодила, и ту самую птичку. А в разинутую пасть длинного хищника даже страшно было смотреть. Всё-таки в ней помещалось четыре огромные пилы с белыми острыми зубьями. До чего же смелая оказывается эта птичка-доктор.

Да, за такое сочинение Виринея Семёновна поставит пятёрку. Уж точно. А сбоку ещё и плюс поставит. Большой красный плюс…

Вечером я лёг на диван и стал думать: про что бы такое написать мне. Про слонов? Про бегемотов? А может, про крокодилов?.. Лучшего всего, конечно, про них. Как они живут в жарких странах и плавают в тёплых водах. Но тут я вспомнил, что про крокодилов уже написано. Вадька написал. Вперёд меня! Мне даже обидно немного стало. «Вот ведь, — думаю, — сунулся со своими крокодилами. Можно сказать, дорогу перебежал…»

Про что же написать?

Хорошо бы, конечно, хоть на часик стать писателем. Ну хотя бы на десять минут. Я за десять минут такое бы написал, что ого-го! Виринея Семёновна только ахнула бы. И поставила бы мне к пятёрочке парочку плюсов…

Я лежал на диване. В голове у меня были только два красных плюса. Больше ничего. «Ну ничего, ничего, — думал я, — время есть, успеем ещё. Подумаешь, крокодилы, птички…»

Через два дня выяснилось, что и Борька уже написал сочинение. С названием: «Как строят мосты через маленькие речки». Ай да Борька! Отличное сочинение написал! Мне больше всего поправилось в нём, как в речки заколачивают сваи. Их заколачивают тяжёлой чугунной «бабой». Это такая чушка из чугуна. Она бухается на сваю, будто молоток. И свая, будто гвоздь, заколачивается в дно. Потом к сваям прибивают брёвна, и постепенно получается мост с перилами. По мосту можно ходить и ездить на транспорте. А с моста ловить рыбу или просто любоваться протекающей водой…

— А ты написал? — спросил меня Борька.

— Успеется. Пока обдумываю.

— Что-нибудь дельное придумал?

— Так, кое-что… А написать успею. Это же пустяк, верно?

— Верно. Главное придумать. Ну пиши, время есть ещё. Только про мосты не пиши, понял?

— Больно нужны мне твои мосты через маленькие речки. Я, может, про большой. Про железнодорожный напишу.

— Чего-о?! А железнодорожный мост, по-твоему, не мост?

— Мост.

— Ну и хватит мостов! Пиши про другое. Про крокодилов, например.

— Про крокодилов тоже не интересно.