Зеркала Борхеса - Андрей Бондаренко

– Путник проходящий, – беззаботно откликнулся Борхун. – Следует в Эблана Сиватас.

– Варяг? То бишь, викинг? Бывает… Увози его отсюда! Быстро! Ненавижу – чужую кровь! А за племяшку – спасибо. Наши благодарности. Признательна и всё такое прочее. Сочтёмся…

Повозка, миновав несколько изумрудно-зелёных холмов, отъехала от владений Госпожи Банши на добрых двадцать-тридцать миль. Светло-жёлтое солнышко приблизилось к неровной линии горизонта, из ближайшей лощины ожидаемо пахнуло ранним погожим вечером. Смолкли жаворонки, вокруг установилась абсолютная тишина.

– Приближаемся к полноводной реке, – объявил Генри. – На её высоком берегу и остановимся на ночлег. Разожжём походный костёр, попробуем – на тихой вечерней зорьке – наловить приличной рыбки. Держи, Шелдон! – протянул уродливый бронзовый ключ. – В возке, с правой стороны, найдёшь длинный деревянный сундук. Открой его и выпусти пленницу на свободу. Чай, засиделась там, проголодалась, бедняжка…

Алекс – в полной темноте, ничего толком не понимая и с трудом удерживая равновесие – прошёл внутрь фургона, отыскал длинный сундук, нашарил ладонью замочную скважину, вставил туда ключ, повернул его – с тихим скрежетом – до упора и, взявшись за бронзовую ручку, открыл-откинул крышку.

– Спасибочки вам, мистер! – вежливо поблагодарил звонкий девичий голосок. – Премного благодарна и признательна! Подайте же даме руку и помогите выбраться из этого дурацкого узилища.

– Аннель? – опешил Алекс. – Как же так? Ты же осталась там, в долине Госпожи Банши.

– Меня зовут – Аннета, – смешливо прыснув, сообщила девушка. – Нас, ведь, двое. Мы сёстры-близнецы. Понимаешь, Шелдон?

– Пока не очень, честно говоря.

– Ничего, скоро поймёшь. Я обещаю…

На обрывистом речном берегу горел уютный, в меру яркий и жаркий костерок.

– Похоже, рыбка уже приготовилась, – объявил Борхун, беря в руки толстый ольховый прут, на который была нанизана крупная пятнистая форель. – А золотистая корочка, вообще, неземной восторг… Эль уже розлит по кружкам? Молодцы! Разбирайте свои прутья с рыбой. Будем, что называется, беззаботно и весело пировать…

Форель была по-настоящему вкусна, а ирландский эль – ароматен, сладко-горек и заборист.

– В чём же смысл этого запутанного ребуса? – старательно обтирая жирные пальцы о собственные штаны, поинтересовался Алекс. – Для чего одна из сестричек пряталась в сундуке?

– Всё очень просто, Шелдон, – заговорщицки подмигнул Генри. – Мои сердобольные девочки, видишь ли, решили освободить этих несчастных и затюканных брауни из рабства. Мол, ну её, эту хвалёную чистоту крови. Пусть бурые трудолюбивые человечки живут нормальной и спокойной жизнью, среди обычных людей… Аннель вскоре войдёт в доверие к Госпоже Банши и уговорит её поехать к морю, мол, в тамошних прибрежных скалах – много крупных изумрудов и чёрных опалов. Чуть погодя в долине, где обитают брауни, появится Аннета и поведает, что Госпожа безвременно скончалась. Естественно, предъявит и некие бесспорные доказательства, подтверждающие смерть Банши. Дальше – абсолютно ничего сложного, дорогой мой Шелдон. Устроим, пользуясь растерянностью охранников, крепкую бучу и освободим, конечно же, несчастных крошек навсегда, ясная ирландская ночка… Ты, что же, собираешься? Уходишь? Куда?

– Не знаю, – признался Алекс. – Просто – пора в дорогу. Про Банши и брауни я уже всё понял. Притча о Государстве и его слугах-холопах-рабах. Мол, каждый раз найдётся третья сила, якобы – априори – справедливая, которая захочет означенных слуг освободить. Полыхнёт восстание, прольётся целое море крови, и очередная «Госпожа Банши» будет успешно свергнута… А что дальше? Да всё, что угодно. Освобождённые холопы могут устроить междоусобную бойню, борясь друг с другом за Власть. А ещё могут спиться на радостях и разучиться работать. Причём, совсем и навсегда. Или же – в поисках лучшей доли – разбрестись по всему земному шарику: только заброшенные деревеньки останутся, грустно взирая на окружающий их Мир чёрными провалами окон. И бродяга-ветер будет настойчиво срывать со сгорбленных крыш последние пучки тростника. Или же, к примеру, последние листы дырявого рубероида. Диалектика – тоскливая и надоедливая штуковина. Мол, обретённой свободой надо ещё и уметь воспользоваться – с толком и пользой… Ладно, проехали. Мне надо идти дальше. Дела… Прощай, Борхун. Будь здорова, Аннета. Передавайте привет Аннель…

Он отошёл за ближайший серо-бурый холм, извлёк из чёрного бархатного чехла крохотное овальное зеркальце и мельком посмотрелся в его светлую сторону. Перед глазами тут же почернело, а через некоторое время перед его внутренним взором замелькали, кружась в плавном калейдоскопе, неправдоподобно-яркие и совершенно-незнакомые звёзды…

Глава четвёртая

Валькирии

Лица коснулось что-то нежное и тёплое.

«Это, скорее всего, вечерние солнечные лучи», – отстранённо подумал Алекс. – «А теперь – где-то совсем рядом – приветливо заверещала птичка. Вьють-вьють. Вьють-вьють. Словно наша австрийская синичка… А это что такое, знакомое? Так шелестят листьями на ветру берёзы в моей родимой Каринтии.…Неужели, путешествие по таинственной Стране Грёз закончилось, и я вернулся на Родину?».

Он открыл глаза и сел – взрослый смешанный лес, грибы с тёмно-кремовыми и красно-бордовыми шляпками, выросшие рядом с высоченным муравейником, голубое безоблачное небо за кронами деревьев. И, конечно же, до боли знакомые запахи-ароматы.

Алекс поднялся на ноги и с интересом огляделся по сторонам.

«Разгар лета, судя по всему», – монотонно зашелестел в голове хладнокровный внутренний голос. – «Уже за полдень. Шмели жужжат лениво и сонно. Какой-то холм, поросший лесом… А что у нас с одеждой-обувкой? Что-то явно старинное, с лёгким славянским налётом – мешковатые холщовые портки с прямоугольными заплатами на коленях, длиннополый грязно-бежевый зипун, войлочно-кожаные бесформенные боты на ногах, волосы на голове перехвачены широким матерчатым ремешком… Ага, братец, а ты у нас нынче – бородат. Причём, борода знатная – окладистая и лохматая. С чего бы это, вдруг? Повышенная волосатость подбородка никогда раньше у тебя не наблюдалась. Так, только отдельные волосинки – хилые, тонкие и слегка кучерявые. Ты и брился-то не чаще одного раза в неделю. Ладно, заканчиваю с трёпом… Что делать дальше? М-м-м… Надо, первым делом, определиться на месте. Мол, где, что, когда и как… А не забраться ли нам на дерево? Типа – вспомнив детство голоштанное и беззаботное? Например, вот на эту высоченную корабельную сосну, расположенную практически на вершине холма? Не обязательно, что на самую верхушку. И до половины ствола, на мой опытный взгляд, будет вполне достаточно…».