Радость и боль - Энн Мэтер

К ней приближался всадник, но еще раньше, чем она могла разглядеть его лицо, она узнала в нем Рафаэля Мадралену, и биение сердца стало тревожно отдаваться в ее висках. Он подъехал на вороном жеребце, который, как решила Лора, был ему очень под стать, и ей пришлось напрячься, чтобы сохранить спокойствие в его присутствии. Однако она не была готова, когда он, наклонившись, ледяным, резким тоном спросил:

— Вам что, захотелось быть убитой?

Лора посмотрела на него снизу вверх, ощущая себя просто глупо со стебельком травы, все еще зажатым в зубах.

— Я… я полагаю, вы имеете в виду быков? — спросила она сдержанно.

— Разумеется, быков. Вы видели их по пути сюда?

— Сегодня утром?

— Нет, — рассердился он, — вчера, разумеется. Dios[6], Лора, они совсем непохожи на своих английских спокойных сородичей. Их выращивают для корриды, для боя на арене!

— Мне доводилось слышать, что означает слово коррида, — ответила она, раздраженная тем, что он счел ее дурочкой. — Но вы напрасно побеспокоились. Здесь нет никаких быков. И кроме того, — она подозрительно осмотрелась по сторонам, — я отошла совсем недалеко. Я просто хотела исследовать окрестности.

— Исследовать! — Он воздел глаза к небу, и Лора не могла удержаться и не оценить живописную картину, которую он собой представлял. На нем были куртка и брюки из мягкой кожи и рубашка из тонкого шелка, широкополую шляпу он сдвинул на затылок. Это был смуглый иностранец и чужой мужчина, полностью уверенный в своем превосходстве. В это утро его лицо было омрачено только гневом.

— Вы удивляете меня, — продолжал он, снова пронзительно взглянув на ее раскрасневшееся лицо. — Остается только надеяться, что вы проживете здесь столько, чтобы успеть привить моему сыну хоть толику знаний или хотя бы набраться их от него. Карлос лучше вас знает, что значит бродить в одиночку по мысу!

Теперь Лора начала злиться.

— Вы устраиваете сцену абсолютно без причины, — возмутилась она, но, пока она говорила эти слова, уголком глаза она заметила какое-то движение. Со стороны особняка Мадралена к ним приближалось зловещего вида огромное черное животное.

Она застыла, а Рафаэль Мадралена, осознав, что она выходит из боя, посмотрел в ту же сторону и также заметил животное. Он затем сказал:

— Очень хорошо, сеньорита, извините меня за излишние наставления. Buena sverte![7] Наслаждайтесь вашей прогулкой! — И, слегка приподняв над головой свою шляпу, он развернул кругом лошадь и поскакал прочь.

Лора была в ужасе и не верила своим глазам. Не мог же он, просто не должен был ускакать, бросив ее здесь на милость этого зловещего существа без всякого колебания. Но, по всей видимости, это было так, и Животное теперь было еще ближе и, казалось, смотрело на нее своими злобными маленькими глазками. Лора отметила, что оно находится между нею и безопасным убежищем, и дрожь дурного предчувствия пробежала по ее спине. Она посмотрела вслед Рафаэлю Мадралене, и гнев потряс ее с такой силой, что она вздрогнула от злости так же сильно, как и от страха. Как он смеет? Как он может скакать прочь так беспечно! Она снова взглянула на быка, мысленно высчитала расстояние между нею и удаляющейся спиной Рафаэля Мадралены и, более не колеблясь, отбросила прочь травинку и, спотыкаясь, изо всех сил бросилась за своим новым работодателем. Сандалии мешали ей, и она ободрала пальцы ног, натыкаясь на кочки, но даже не пыталась остановиться и снять их. В любую секунду она ожидала услышать за спиной топот копыт и ощутить горячее дыхание быка на своей шее.

Если Рафаэль и услышал ее пыхтенье за спиной, то все равно не придержал коня и не оглянулся, чтобы проверить, бежит ли она за ним. И так как в ее ушах не раздался топот копыт и горячее дыхание не повеяло ей за воротник, верх взял переполняющий ее гнев. В конце концов, она вплотную приблизилась сзади к жеребцу дона Рафаэля, размахнулась и изо всех сил хлопнула коня по крупу. От неожиданной боли жеребец неуклюже заскакал боком, занося передние ноги, так что дону Рафаэлю потребовалось время, чтобы выровнять его бег.

Лора выбилась из сил, гнев ее потух, и она рухнула в траву, не заботясь о том, бежит ли за нею бык или целое стадо быков пронесется сейчас над ней. Но ей не удалось долго отдыхать. Руки, которые бесцеремонно подняли ее из травы, были жесткими и словно клещи впились в ее мягкие плечи, горячее дыхание, повеявшее ей в лицо, и эти руки принадлежали дону Рафаэлю.

— Вас следовало бы отхлестать за такие вещи! — выкрикнул он, тряся ее за плечи. — Чего вы хотели этим добиться?

Лора собрала всю свою отвагу и свирепо посмотрела на него.

— Я хотела, чтобы вы свалились с этого глупого животного, — выпалила она, наморщив нос. — А если бы я была мужчиной, я сама бы вас отхлестала!

— Ах так?

— Да, так! — Лора рванулась из его рук, но он ее так просто не отпустил.

— Если бы мой конь упал, он мог бы сломать ногу, — произнес он ледяным тоном.

— Если бы… если бы этот бык — о, Боже, где же он? — вдруг испугавшись, огляделась она.

— Городским жителям следовало бы знать разницу между быком и коровой! — мрачно заметил Рафаэль. — И всегда сдерживать свой характер. А то вы ведете себя, как истеричная школьница! Я понимаю, что вы имели в виду, говоря, что стали более зрелой!

Лора распрямила плечи.

— Вы хотите сказать, что это была корова?

— Именно так! Какой у вас высокий интеллект, сеньорита! — насмешливо произнес он.

— Но вы заставили меня поверить, что это был бык! — сердито заявила Лора.

— Я? Каким это образом?

Лора прикусила губу, с трудом собираясь с мыслями. Конечно же, он не говорил ей ничего подобного. Это было только сочетание обстоятельств, из-за которых у нее сложилось неверное впечатление.

— Вы… вы чудовище! — учащенно дыша, выкрикнула она. — Вы точно знали, что я могла подумать. И не пытайтесь это отрицать!

Дон Рафаэль невесело пожал широкими плечами.

— Может быть, это послужит вам полезным уроком, — холодно произнес он.

Лора сжала кулачки так, что ногти впились в ладони.

— О да, это будет мне уроком, — энергично ответила она. — И не только в отношении быков, дон Рафаэль!

Сказав это, Лора отвернулась от него и не спеша направилась в сторону дома, на ходу поправляя прическу, хотя ей на самом деле хотелось броситься туда со всех ног. Она заметно дрожала, а гнев ее быстро рассеивался, сменяясь чувством стыда и подавленности. Что ни говори, она выставила себя абсолютной дурой, и вдобавок ни за что ни про что напала на него. Ей следовало бы знать, что он никогда не смог бы вежливо оставить ее наедине с рогами дикого быка, а теперь… Она вздохнула. Он, кажется, совершенно презирает ее, и то, что он пять лет назад бросил ее, не казалось ей теперь таким безумным поступком. Но что было еще более безумным — это то, что она испытала удовольствие от жестокой силы его рук!