Лихо. Медь и мёд - Яна Лехчина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Мои братья часто носят перчатки. Руки для служителей Дланей – особенная часть тела, но я ношу по другой причине. – Он пошевелил пальцами, сжимающими поводья. – Ничего не замечаете?
Левая кисть Лале была смуглее и шире, чем правая. Пальцы – короче и толще.
– Думаю, по мне заметно, что некогда я попал… в передрягу. – В голосе – ни тени скорби, как у человека, который давно всё отстрадал. – В награду мне достались не только разорванное лицо и хромая нога. Тогда мне отняли руку – и вернуть её смог лишь хал-азарский чародей, достопочтенный Залват из города Шамбол.
Ольжану было трудно впечатлить колдовством. Она видела чудищ – больших и малых, спящих в озёрах и резвящихся на погостах. Она наблюдала, как звёзды катились с небосвода, точно яблоки по тарелке, и застывали в ручье блестящими серебряными монетами. Она знала, что вьюга может рыдать человеческим голосом, как девушка – по убитому жениху, а болотные огни способны свести путников с ума. Но сейчас – сейчас Ольжана не сразу нашла слова.
– Вам пришили чужую руку? – Она вытянулась ещё сильнее, рискуя вывалиться из кибитки. – И она… двигается?
Лале снова игриво пошевелил пальцами.
– Хуже, чем было, конечно. Эта рука не так послушна, как моя собственная, но великое счастье, что она вообще есть. – Лале посмотрел на Ольжану, приподняв брови. – Как после этого мне презирать чародеев и считать их противными Дланям?
Ольжана села обратно, восхищённо охнув.
– Ваш Залват, должно быть, могущественный чародей. Я не слышала, чтобы кто-то из Драга Ложи делал нечто подобное.
– Да, – кивнул Лале, – он великий человек. Придворный лекарь одного эмира, если хотите знать… Кажется, я отвлёкся. Вы спрашивали, как я познакомился с паном Авро.
Она не спрашивала. Но вопрос висел в воздухе, и Ольжана была благодарна, что Лале не заставил его озвучивать.
Солнце разгоралось всё ярче и ярче, закат разливался полосой поперёк холмов. Мимо их кибитки рысцой проехали два всадника.
Лале рассказывал, как давно – лет шесть или семь назад – встретил ученицу пана Авро. Чародеи Двора Лиц, прекрасные актёры, лицедеи и интриганы, всегда много путешествовали по свету, и одна из них – Лале не назвал её имени – попалась башильерам, остановившимся в Хал-Азаре.
– Я уже был при двух руках, так что испытывал к чародеям уважение напополам с любопытством. У меня получалось помочь ей, и я помог. – Лале повёл плечом. – Она вернулась к пану Авро, и так мы заочно узнали друг о друге: я – о нём, а он – обо мне.
Ольжана подумала, что между Лале и ученицей пана Авро могла быть любовь, но, конечно, ничего не спросила.
– Позже я ещё не раз встречал его учеников в разных частях Хал-Азара. Они рассказывали мне о своём ремесле, а я помогал им не попадаться моим братьям. Такое вот незамысловатое приятельство. – Лале прищёлкнул языком. – А когда я вернулся сюда, то уже познакомился с паном Авро лично. Мир тесен, госпожа Ольжана, – оказалось, что пан Авро водил дружбу с достопочтенным Залватом из Шамбола и слышал о многих известных мне хал-азарцах. – Лале усмехнулся. – А некоторых по молодости дурил, облачаясь в чужую кожу. Весёлый он человек.
Ольжана вздохнула, посматривая на пылающее небо. Снова заморосило. Успеть бы до ночи…
Она не убирала свою карту и поглядывала на неё время от времени. Не то чтобы совсем уж не доверяла Лале и думала, что он повезёт её не теми дорогами, но осторожность ещё никому не мешала. Сейчас Ольжана выспросила всё что хотела и решила, что Лале нужно отдохнуть от разговоров с ней. Но неожиданно он обратился к ней сам:
– А что о вас, госпожа Ольжана? – Он осторожно разминал шею. – Среди нас двоих это вы – обладательница силы, о которой мои братья написали бессчётное количество книг. Может, мне тоже не по себе ехать с вами.
Ольжана фыркнула.
– Да уж, опасная ведьма. Могу раскурочить вам сердце приворотом, а там, глядишь, ещё какой чародей подтянется.
Лале улыбнулся.
– Что вы, нельзя на меня привороты. У меня целибат.
Ольжана расхохоталась.
– Мне жаль, Лале, но мне даже нечего вам рассказать. Я проста, как господарский грошик.
– Неужели? – Он смотрел не на неё, а на смеркающееся небо, но, казалось, был полностью вовлечён в разговор. – Вы упомянули, что учились у лесного колдуна. А теперь вы при дворе госпожи Кажимеры.
– И смыслю в её искусстве не больше, чем девочки-подростки.
– Говорят, – произнёс Лале мягко, – что самоуничижение – высшая форма гордыни. Я кое-что знаю о чародеях, госпожа Ольжана. Я слышал, что вы сбежали от своего прежнего учителя, и сдаётся мне, это требует определённого… мастерства: обвести вокруг пальца колдуна Драга Ложи.
«И определённого склада характера», – дополнила Ольжана мысленно. Не это ли читалось между строк?
Ольжана, как и её учителя, всегда признавала, что не хватала звёзд с неба в чародейском ремесле. Но до появления Сущности она считала себя разумной молодой женщиной. Неглупой, осторожной, умеющей добиваться своих целей.
– Мы успеем до темноты? – спросила она вместо ответа.
Лале оглянулся на неё с удивлением.
– Да, пожалуй.
Она глубоко вздохнула. Раз спросили, будет честным рассказать.
– Наверное, при дворах это считается предательством. – Ольжана перекинула через плечо толстую косу, задумчиво потрепала кончик. – Йовар думал, что я останусь в его тереме, а я сговорилась с его соперницей за его спиной.
Над кибиткой проплывали облака – подсвеченные закатным солнцем и лохматые, как чудовища.
– Может, вы знаете, Лале: ходят слухи, что Сущность из Стоегоста – дело рук Йовара, взбешённого моим побегом. Но кем бы он меня сейчас ни считал – предательницей или плутовкой, унёсшей с собой тайны его двора, – я отслужила ему обещанный срок, все восемь лет, которые он потребовал у меня, когда выкрал моего брата.
Ольжана сощурилась.
– Я жила в его доме, я выполняла его поручения, я терпеливо сносила несправедливости и жестокие уроки – все восемь лет, и ни днём меньше. Может, он и надеялся, что я останусь при его дворе, как другие. Но если уж я, добившись его доверия, и обещала что-то кроме – взамен на потаённые знания и терпкую ворожбу, – то мои слова не были подкреплены чародейской клятвой. И значит, они ничего не стоили.
Повисло молчание. Только цокала лошадка, под её копытами хлюпала грязь – и слабый ветерок шелестел придорожными кустами.
– А говорите – просты, как грошик, – произнёс Лале с лёгким смешком. –
