Никому не уступлю - Джейн Харри

К своей ярости, она почувствовала, как маркиз осторожно убирает мешающую прядку с ее лица. Потом он бережно взял ее за подбородок и чуть повернул ее голову на подушке. Губы его коснулись ее губ быстрым, но чувственным поцелуем.

Дженет потребовалось все ее самообладание, чтобы лежать все так же недвижно. Боже, как хотелось вскочить и влепить пощечину этому самодовольному, насмехающемуся над ней негодяю! Назвать его всеми бранными словами, что только сумеет вспомнить.

Но вместо этого она продолжала притворяться спящей и слушать, как удаляются его шаги, как с тихим щелчком закрывается дверь. Но полно, вправду ли он ушел? Быть может, это очередная уловка? Нет – через некоторое время под окном раздался шум отъезжающего автомобиля. Лишь тогда Дженет осмелилась наконец пошевелиться и сесть на постели.

В глазах ее стояли злые слезы. Она сердито, как обиженный ребенок, вытерла рот, стараясь стереть следы его поцелуя.

– Завтра, – вслух поклялась она, – завтра же я отправляюсь домой. И сделаю все, чтобы никогда – никогда! – больше не видеть этого мерзавца!

4

Вечер тянулся бесконечно. Не зная, чем заняться, не находя покоя, Дженет сновала по комнате, точно пантера в клетке. Под конец зверский голод согнал молодую женщину вниз. Бернандета, радуясь столь чудесному исцелению, накормила ее изумительным ужином, но она почему-то совершенно не ощущала вкуса пищи.

Потом она устроилась поудобнее на софе в гостиной и включила музыку, но даже сие испытанное средство не помогло ей расслабиться. Голова была полна одним и тем же – и этим одним был все тот же Леон де Астен.

Просто возмутительно, насколько сильно он успел завладеть ее воображением. Дженет злилась и на себя, и на него, но поделать ничего не могла. В присущей ему небрежно-дерзкой манере он бесцеремонно ворвался в ее жизнь.

Что же делать? Даже Жаклин не пожалуешься – ведь она так откровенно наслаждается новым знакомством.

И все же человеку, который собирается со дня на день жениться, не пристало заигрывать с другой, пусть даже брак его и диктуется лишь соображениями выгоды и удобства. Дженет прикусила губу. Вот презренный тип! Все они таковы!

После Карла она дала сама себе страшную клятву: избегать мужчин, которые уже связаны обязательствами и не вольны полностью посвятить себя любимой. Порой ей казалось, что мир населен лишь ими.

Но Леон де Астен уже изрядно перешагнул и границы простого флирта – он посмел коснуться ее… поцеловать.

Дженет почувствовала, как вновь трепещет все ее тело при одном лишь воспоминании о прикосновении его губ. А самое худшее – негодяй отлично сознавал, какой эффект оказывают на нее его ласки. Это он нарочно. Такая вот изысканная, изощренная форма мучительной мести, специально чтобы унизить строптивицу. Чтобы раз и навсегда отучить ее от широких жестов.

Как же глупо она поступила, разорвав те злополучные деньги! Зачем было наживать себе столь опасного врага? Куда умнее было бы тихо, не поднимая глаз, поблагодарить его и уйти – а деньги сунуть в первую же попавшуюся кружку церковных пожертвований. Так и ее честь была бы соблюдена, и его гордость не задета.

Но что сделано, то сделано. Жалеть уже поздно. Теперь остается лишь придумать, как выйти из ситуации с наименьшими потерями.

Поездка по магазинам помешала Дженет позвонить в агентство, но она решила сделать это завтра же утром. А заодно – в аэропорт, заказать билет в Англию. Любой рейс, любой класс – лишь бы поскорее.

Жаклин вернулась домой лишь глубоко за полночь. Лежа в постели без сна, Дженет увидела, как заплясал на потолке свет фар – и вся напряглась, гадая: вдруг маркиз снова играет в шофера и ей следует ожидать нового визита?

Однако никто ее не потревожил – даже сама Жаклин. Утром, спускаясь к завтраку, Дженет нервничала в ожидании детальнейшего и подробнейшего отчета о замке, его обитателях, каждом поданном за обедом блюде и каждом сказанном слове. Но, как ни странно, крестная практически ничего рассказывать не стала, лишь упомянула, что замок необычайно красив, все было очень вкусно, а она чудесно провела время. После чего впала в необычную для нее задумчивость.

Парадоксально, но вскоре Дженет поймала себя на том, что сгорает от желания услышать побольше.

– А как тебе понравилась Флора? – поинтересовалась она.

– Флора? А, та девушка. Очень симпатичная, только вот вид у нее был совеем подавленный. Думаю, она сильно расстроилась, что ты не приехала, – добавила Жаклин, чуть-чуть подумав. – Собственно, они там все расстроились. – Она ласково улыбнулась крестнице. – А ты как, милая? Получше сегодня?

– Да. – Дженет покраснела, – то лекарство, что дал мне твой врач, просто чудеса творит. – Она смущенно рассмеялась. – Честно говоря, у меня припадок деятельного настроения и я собираюсь поскорее вновь выйти на работу.

– А по-моему, тебе следует хорошенько отдохнуть тут, у меня, – твердо возразила Жаклин.

– Я бы ничего другого и не хотела, – быстро сказала Дженет. – Но я еще не сообщала в агентство про неудачу у Флоримонов. Возможно, там захотят немедленно дать мне что-то следующее. Да и с папой надо бы повидаться.

– Только не в следующие пару недель. – Жаклин налила себе еще кофе. – Он уехал. Повез ее, – это местоимение она произнесла с нескрываемым отвращением, – развеяться на Гавайи. Он мне недавно звонил – узнать твой парижский адрес, вот и рассказал. А я твой адрес как раз и потеряла, так что предупредить тебя у него не вышло.

Это известие на миг выбило Дженет из седла, но она быстро оправилась и с новой силой устремилась в атаку.

– Тогда мне тем более надо скорее туда. Кто же будет приглядывать за делами в папино отсутствие?

Жаклин покачала головой.

– А вот и нет. Он сказал, его новый ассистент, Джеральд, прекрасно справится и сам. Так что тебя там вовсе не ждут. Видишь, как все замечательно складывается.

– Да, – неестественно бодрым тоном согласилась Дженет, про себя проклиная Гавайи, их красоты, их пляжи и ни в чем не повинных жителей. – Да, конечно.

После завтрака Жаклин сказала, что собирается с коротким визитом к одним знакомым.

– Поедешь со мной, дружок, или попросить Жана поставить тебе шезлонг у бассейна?

– Да, попроси, пожалуйста. – Уж коли ей навязывают отпуск, она будет вовсю бездельничать.

Когда примерно через час молодая женщина спустилась к бассейну, Жан, муж Бернандеты, садовник, как раз расставлял ей шезлонг и зонтик от солнца. Это был рослый, широкоплечий бородач с круглым добродушным лицом. Он приветствовал Дженет улыбкой до ушей.

– Ах, мадемуазель, с каждым приездом вы все больше и больше похожи на вашу матушку, упокой Господь ее душу. – Он поглядел на руки молодой женщины, явно выискивая обручальное кольцо, и начал сокрушаться: – Но где же ваш муж, мадемуазель? Где ваши детки?