Моя младшая жена (СИ) - Рам Янка "Янка-Ra"

— Просто расскажи, без покаяний.

— Мне понравился русский парень. А я ещё пару дней назад была невестой другого. И так вышло, что…

— Ты переспала с ним?

Задохнувшись, возмущённо распахивает глаза.

— Нет!

— Ну…

— Он позвал в кино. В кино нельзя… Но… я… не поехала сразу домой, как велел брат. А вышла на несколько минут увидеть его. Этого парня. А он… он… меня поцеловал при всех. Люди увидели… — опускает взгляд.

— Ты этого хотела?

Отрицательно качает головой.

— И что дальше?

— Всё… Отец сказал — больше не дочь. Ехать служанкой к его родственникам на родину.

— Из-за поцелуя? — скептически поднимаю бровь.

— Неважно, что. Допустила уединение, касание, поцелуй — значит, что угодно могло быть. Грязная, распутная… Обратного не докажешь. Позор семье.

— Дичь. И что, за эту ерунду просто продали как вещь?

— Лучше так… — отводит глаза.

— Лучше, чем что?

— Чем замуж за… того.

— Всё — дичь! — оскаливаюсь я. — И то, и это. Короче. Вот это всё забудь. И извини за «тебя нет». Я был не в себе. Ты есть! Ты никакой не «позор». И я позабочусь, чтобы у тебя всё было хорошо.

Открываю ей дверь.

— До вечера.

С сомнением касаясь шеи, смотрит на крыльцо университета. Слежу за её взглядом. Там пара парней и несколько девушек. Один замирает на полуслове, и улыбка застывает на его лице. Смотрит на неё. На меня. И снова на неё. Весёлый взгляд тяжелеет.

— Какие-то проблемы, Лясь?

— Нет! — испуганно.

«Поправляет» отсутствующий хиджаб. Опустив взгляд, идёт ко входу.

— Лясь! — срывается этот парень вслед за ней. — Подожди!

Ты её поцеловал, скотина?.. Колючий и тяжёлый ком ревности встаёт в горле. Не сглатывается!

А почему я бешусь? Ну влюбился пацан, поцеловал… Его-то реакция гораздо понятнее для меня, чем реакция Алихана.

Ляйсан, не оборачиваясь, заходит внутрь здания, унося мою расслабленность. Он забегает за ней.

Ну трындец!

Глава 13 — Ничего непонятно (Ляйсан)

— Лясь, подожди! — догоняет меня Антон.

И опять моё несчастное сердце колотится как слепая испуганная птица в клетке. От разного… От его близости… От того, как смотрит на меня… Но и от того, что это всё сейчас нельзя ещё сильнее, чем раньше. Если раньше я могла хотя бы мечтать, что стану его женой, то теперь уже всё… Я — жена Тимура.

Пытается перехватить мои пальцы. Отвожу руку, делая шаг назад.

— Не надо касаться, — опускаю взгляд. — Нельзя.

— Я оскорбил тебя тем поцелуем, да? Извини… Я сначала этого не понял. А потом друг объяснил. Он мусульманин. Я прошу прощения. И за это, и за то, что не приехал за тобой, когда ты попросила. Это было глупо — так выражать свои обиды.

Я не знаю, что сказать ему на это.

— Хорошо, — вздыхаю я.

— Ты очень красивая сегодня.

— Не надо.

Обойдя его, захожу в аудиторию. Сажусь на последнюю парту на крайний стул, чтобы никто не мог занять тот, что у окна. Достаю нетбук и тетрадь.

Антон садится через метровый проход от меня. И всю лекцию я чувствую его внимание и взгляд.

Мне тяжело от этого. Тоскливо и обидно. В груди сжимается. Мне хочется тоже посмотреть на него. Разглядеть его красивый профиль, яркие пухлые губы, белоснежную улыбку и непослушные кудри. Раньше, когда он не обращал внимания на меня, я могла это делать тайком. А сейчас — не смею.

Не слушая, что говорит преподаватель, пытаюсь включить разум.

Что ты хочешь от него, Ляйсан? Ответить опять на его взгляды взаимностью? Слушать его приятные речи? Что дальше? Снова его спровоцировать? На этот… ужасный, позорный поцелуй?!

Моё лицо горит. Чувствую себя слишком открыто… Но нужно привыкать. Тимуру не нравится, когда я покрываю голову и прячу лицо. И я бы хотела научиться чувствовать себя защищённой и без этого. Прислушиваюсь к себе, пытаясь вспомнить Тимура. Теперь не хиджаб, а он моя защита. И понимаю, что в те редкие моменты, что поднимала на него взгляд, слепла от страха и неловкости от близости чужого мужчины. И даже толком не могу вспомнить его лица. Только какой-то общий образ — хмурые брови, пронзительный взгляд стальных глаз, суровая линия челюсти…

Антон вызывает трепет у меня в сердце. А Тимур — доверие, уважение. Почти как старший брат. Только ещё… смущение.

Лента заканчивается. Заранее собираю всё в сумку, чтобы сбежать. Чувствую, что Антон не оставит меня в покое. Но он не идёт за мной в этот раз. Чувствую и облегчение, и печаль. А на следующей практике мы вместе защищаем курсовой. И сидим перед преподавателем очень близко. Пока тот отвлекается на звонок телефона, Антон поднимает на меня глаза:

— Ляся… Ну я идиот. Пьяный обиженный дурак. Меня зацепило. Прости.

Бросаю на него встревоженный взгляд.

— Объясни, как… это должно быть?

— Что? — шепчу растерянно.

— Ты… Я…

— Ты что?.. — отстраняюсь я. — Никак!

— А мне показалось, что я тебе симпатичен. Ты же не просто так тогда приехала.

— Глупая… Вот и приехала.

— Почему? Встречаются же у вас как-то парни и девушки?

— Нет!

— Как это нет? Это же неправда.

— Правда. У нас сразу женятся.

— А если характерами не подойдут?.. — удивлённо.

— Для этого мужчине — мудрость, а женщине покорность дана.

— Ну что ты так хмуришься на меня? Тебя наказали дома, что ты тогда ко мне поехала?

— Да. Не трогай меня, пожалуйста, больше.

— А как наказали? — ловит он мой взгляд.

— Строго, — отвожу глаза.

— Прости. Если дома тебе плохо… мы можем придумать что-нибудь.

— Мой отец, Антон, уже всё придумал. Ты больше, пожалуйста, не разговаривай со мной, — задохнувшись на последнем слове, теряю голос. — Тебя тоже наказать могут.

Мне так жаль… Мне так грустно, что нет ну ни одного варианта быть нам вместе!

— Я не боюсь! — прищуривается. — Это моя страна. И законы здесь наши, светские. Хочу выражать девушке симпатию — и буду это делать.

Отрицательно качаю головой, не решаясь спорить дальше и продолжать разговор.

И на следующей ленте Антон опять близко. Хмурый. Не смеётся ни с кем, как обычно. Не заигрывает с девочками.

— Антон… — дёргают его девушки. — В клуб рванём сегодня?

— Я — пас, — пытается поймать мой взгляд.

Лекция начинается. Преподаватель, пожилая женщина с короткой стрижкой, подходит к нашим столам, что-то рассказывая про учебную деловую игру.

— От группы поедут Антон, Семён, Светлана и Ляйсан.

— Что? — поднимаю я тревожный взгляд.

— Где летаешь? — строго. — Во вторник сниму вас с занятий.

Не понимая, оглядываюсь на одногруппников.

— После лекции подойдёте, выдам каждому кейсы для подготовки.

Когда лента подходит к концу, скидываю сообщение Тимуру.

Преподаватель объясняет про игру.

— Света, — тихонечко дотрагиваюсь до одногруппницы. — Я не услышала. Это ехать куда-то нужно?

— Да. В студгородок. В студенческий пансионат.

— Надолго?

— На два дня.

— Я не могу!

— Почему? — вмешивается в наш разговор преподаватель.

— Меня, наверное, не отпустят.

— Это учебное мероприятие, ты совершеннолетняя девочка. Не вижу причин пропускать, — недовольно поджимает губы.

Я не спорю. Раньше если что-то такое было… всегда отец приезжал, за меня говорил. А сейчас как? Тимура просить? Он скажет: хочешь — езжай.

Я запуталась…

Держа в руках файл со своим кейсом, выхожу на крыльцо, ищу взглядом машину Тимура на стоянке. Её нет. Тревожно жду. Пять минут, десять…

Метрах в десяти от меня Антон с друзьями. Поглядывает в мою сторону.

Набираю Тимура. В трубке резкие звуки. Абонент недоступен.

Испуганно оглядываюсь, внутренне начиная паниковать.

Надо просто подождать. Не мог же он меня бросить! Или мог? Русские часто так делают. Бросают женщин, жён, даже детей!

«Надо ждать», — успокаиваю я себя. Просто что-то случилось, но он обязательно приедет.