Жестокий - Михаил Веллер

162. Ярослав медленно движется вдоль строя своих дружинников и то на одного, то на другого указывает пальцем. Некоторых хлопает по плечу. Одного-другого обнимает. Одному подает снятый с пальца перстень. Отмеченные переходят в другой строй – за спину стоящего чуть поодаль Харальда.

163. Проводы на берегу. Полдюжины кораблей, добро в них, уже заняли места у весел викинги и русские дружинники. Зрители, женщины, платочки, священники, прощальные слова через головы к отбывающим.

Элис (так мы будем звать ее отныне), беременная, в объятиях матери, роняет слезинки и выслушивает женские наставления и напутствия.

Харальд стоит перед Ярославом.

– Сто дружинников даю с дочерью и приданое, какое ей подобает, – заключает Ярослав. – Ты силен. Богаче тебя не будет человека в Норвегии. И ты – мой зять. Когда пройдет большой тинг – дай мне знать.

– Я дам знать, когда стану конунгом, – отвечает Харальд.

Ярослав поднимает брови:

– Это не одно и то же? Не огорчай меня, или я в тебе ошибся.

– Ты никогда не ошибался, Ярицлейв. Я не огорчу тебя, – заверяет Харальд. Скупо улыбается. Объятия.

Священник иконой благословляет отправляющихся в путь.

Падают причальные канаты. На кораблях ударяют весла.

164. И вот уже вереница корабликов удаляется по Днепру, растворяется вдали, скрывается за зеленым поворотом.

165. Сечет косой серый дождь. Сквозь непогоду продолжают движение корабли. Поникшие деревья со сбитой шквалом листвой по берегам, редкие серые деревеньки.

166. Под лазурным небом, через озеро, огромное, как море – идут корабли. Вдали – белые стены и золотые купола на холме над берегом.

167. Поздний вечер, костры на берегу, воины ужинают.

Харальд и Элис сидят у своего шатра. Он кладет руку на ее большой уже живот и прислушивается к ощущениям.

– Да там настоящий берсерк! Не родился, а уже буйный! – удивляется он.

Она улыбается.

– Расскажи мне еще про нашу страну, – просит она.

– Она прекрасная, богатая и огромная, – говорит он задумчиво. – В ней есть Норвегия, Дания, Англия и много островов. Когда-то Кнут отобрал у меня все, но я был еще ребенком. Теперь я отберу все, что принадлежало ему. Я долго ждал, но твой отец хорошо научил меня, что конунг должен уметь ждать.

– Я не хочу, чтобы ты воевал.

– Ты не хочешь, чтобы я побеждал? – изумляется он. – А что же я должен делать?

– Жить…

– Побеждать – это и значит жить.

– Бог долго хранит тебя…

– Если он перестанет хранить – можно умереть, даже подавившись мясом на пиру. Пойдем спать, Элис, – тебе надо отдыхать, а путь долог. Наш сын будет великим из великих конунгов.

168. Свинцовые морские волны катятся под свинцовым небом. Бегут корабли, и яркий квадратный парус над каждым – красный или полосатый. И белая пена под форштевнями.

У мачты головного, под красным парусом, под зеленым стягом с бьющимся вороном, меж воинов в кожаных куртках, под брызгами, взлетающими через борт – сидит Элис и кормит грудью новорожденного младенца.

На носу Харальд смотрит вдаль, и морская пена летит на него.

169. Скалистые берега Норвегии встают на горизонте.

Тинг

170. Зеленый луг, несколько принаряженная толпа, кожаные палатки по периметру, за ними распряженные повозки, блеклые редкие северные цветы по зелени и дальние невысокие горы. Большой тинг.

171. В большой палатке вкруг низкого грубого стола десяток мужчин пьет эль из оловянных кружек. На хозяйском месте – крупный животастый мужик с тяжелым взглядом – Эйнар Вислобрюхий. Напротив него – Харальд.

– Но Магнус в Бьорне уже объявил себя конунгом, и за ним много людей, – говорит Эйнар.

– Мои люди – лучшие, – говорит Харальд.

– У него много кораблей, – сообщает один.

– У него много коров, – добавляет другой.

– У меня больше богатств, чем во всей Норвегии. Я могу купить все корабли и всех коров, – говорит Харальд.

На него смотрят с почтительным недоверием.

– Ты можешь показать нам свои богатства? – спрашивает Эйнар.

– Да. И одарить вас.

В застолье происходит круговой звук и потупливание глаз.

– Он заключил дружбу с конунгом датским Хардакнутом, – продолжает выдвигать аргументы Эйнар.

Харальд пренебрежительно дергает углом рта:

– Мой тесть – великий конунг Гардарики Ярицлейв. Он дал за своей дочерью дружину. Мой сын – его внук.

Эйнар смотрит испытующе:

– Магнуса люди прозвали Добрым, а тебя – Жестоким. А крестьяне всегда любят доброго конунга.

– Он подкупал – а я побеждал. Конунгу нельзя быть добрым – он должен быть сильным. Я сильнее Магнуса.

– Но захотят ли тебя люди?

– Люди захотят, чтобы никто не смел напасть на того, кто живет в Норвегии. Люди захотят богатой добычи, взятой на чужих берегах. Люди захотят того, кто сделает их сильными и богатыми. Вы – кого хотите вы?

172. Харальд поднимается на возвышение среди толпы. Следом поднимается Эйнар и встает впереди него:

– Кто не слышал о славе Харальда?

Тишина.

– Кто не знает о несметных сокровищах Харальда?

Гудение.

– Кто забыл, что Харальд – сын нашего конунга?

Гудение делается громче.

– Кто сумеет лучше защитить нас от врагов, чем Харальд? – Эйнар повышает голос, он уже кричит.

Толпа начинает заводиться, гудение поднимается до рева.

– У кого в Норвегии есть удача больше, чем у Харальда? – кричит Эйнар, дирижируя толпой.

Приветственный рев. Собственно, для того и собирались, чтобы избрать Харальда.

– Пусть Харальд будет конунгом! – выкрикивает первым парень в толпе.

Рев.

Харальд встает впереди Эйнара. Эйнар спускается.

Бледное, со сжатым ртом и раздутыми ноздрями, торжествующее лицо Харальда.

Корона

173. Равнина под хмурым небом, и два войска на равнине. Разделенные полукилометровым пространством, сгрудившиеся в десяток неровных шеренг, по нескольку тысяч человек с каждой стороны. Щетина копий, крашеные щиты: зеленый стяг Харальда с одной стороны – и красно-белый флаг Магнуса напротив. Ожидание.

174. Харальд в центре строя, на белом коне. Поседевшая в многолетних боях, источая презрительную свирепость, окружает его когорта викингов. Ровным квадратом рядом (кольчуги, островерхие шлемы, мечи), как боевой механизм – сотня отборных дружинников Ярослава.

175. Магнус, худощавый темноволосый мужчина с морщинистым крестьянским лицом, умным и располагающим к себе, в центре своего войска смотрит на врагов. Сидя в седле, переглядывается с приближенным. Силы численно равны.

– Хорошая дружина… – не отрывая глаз от врага, задумчиво цедит приближенный.

– Двадцать лет он убивал во всех странах, – глядя туда же, негромко говорит Магнус.

176. Харальд медленно двигает коня, выезжает вперед своего войска. Шагом конь продолжает удаляться от строя своих. Вот Харальд проехал уже треть пространства между противниками – в безмолвии следят за ним с обеих сторон. Останавливает коня, спешивается. Втыкает в землю меч и вешает шлем на его рукоять. Делает еще десяток шагов вперед (ветер отдувает светлые волосы).

– Харальд, конунг Норвегии, хочет говорить с Магнусом! – громко взывает он, остановившись.

Магнус со своей стороны проделывает то же самое и отвечает звучно:

– Магнус, конунг Норвегии, согласен говорить с Херальдом!

И они сходятся посередине поля.

177. Друг против друга, в трех шагах, вперяют взгляды.

– Я разобью тебя, – тяжело, спокойно говорит Харальд.

– Это решат боги и оружие, – спокойно отвечает Магнус.

– Но я устал убивать везде. Я не хочу убивать на своей земле.

– Что ты предлагаешь?

– Твои люди хотят тебя. А мои – меня. Пусть так и будет. Я возьму себе половину. И ты возьмешь себе половину. В Норвегии будут два конунга. И никто не должен будет умирать.

– Ты хочешь, чтобы я отдал тебе половину владений. Что ты хочешь дать мне взамен?

– Половину того, чем владею я. Мои богатства очень велики, ты, наверное, слышал. У тебя будет земля и богатство. У меня будет земля и богатство. Это будет справедливо.

Магнус напряженно взвешивает.

– Если хочешь, мы можем решить все в честном поединке, – предлагает Харальд с проблеском злорадной угрозы.

Магнус принимает решение.

– То, что ты предлагаешь – справедливо. Пусть будет так: я согласен. Но прежде мы поделим сокровища, а потом – землю.

– Сокровища делить быстро, страну – трудно, – возражает Харальд.

Подумав, Магнус заключает:

– Будем готовиться к пиру. Завтра на нем мы договоримся, как все делать. Делить можно одновременно.

Заключают рукопожатие.

И поворачиваются каждый к своему войску, делают по несколько шагов, вздевают руки:

– Харальд и Магнус – конунги Норвегии! – это Харальд.

– Магнус и Харальд – конунги Норвегии! – а это Магнус.

178. Облегченный гул в войске Магнуса, ряды зыблются и смешиваются.

179. Разочарованно кривятся викинги, «старая гвардия» Харальда.