Череп мутанта - Виктор Ночкин

Николка завел новую песню, я такой раньше не слышал:

Там, где кончается путь,

Там, где стихает пурга.

Может быть, есть что-нибудь,

Может быть, нет на фига.

Там мне отпустят вину,

Там позабудется грусть.

Может быть, там я усну,

Может быть, там я проснусь…

Странным образом песня показалась мне очень подходящей к случаю. Знать бы только, где он кончается, мой путь?

Подъем состоялся в половине пятого. Я вскочил, по-быстрому собрался, подхватил приготовленный заранее рюкзак и спустился в зал. Костик, едва завидев меня, поднялся.

– Йдемо. Краще на мисци зачекаємо.

Ну, понятно. Когда именно нам откроют проход, не известно, лучше ожидать на месте.

Привал мы устроили метрах в трехстах от первых предупредительных табличек «Стой! Запретная зона». Вообще-то, Периметр охраняется миротворцами, но вдобавок он оборудован автоматический системой слежения. Данные с автоматики снимают не местные, а офицеры при международном штабе.

Если бы просто договориться с вояками, они были бы только рады пропустить – всего лишь в цене сойтись надо. Но автоматика зафиксирует нарушение, и у вояк будут неприятности, так что наша система действует следующим образом: какой-нибудь прапор или летеха, кто там дежурный по сектору длиной в три-четыре километра, заносит в журнал сообщение о неполадках, участок Периметра отключают и отправляют техников – ремонтировать. Отключенный участок патрулируют, у бойцов тревожной группы приказ стрелять без предупреждения… но между патрулями можно проскочить – конечно, если они не против. Вот их согласие смотреть в сторону и оплачивает Карый.

Костик достал мобильник, поглядел на часы и велел мне:

– Вмыкай свою машинку.

Я включил ПДА и убедился, что поблизости нет коллег. Это одно из условий Гошиного соглашения с миротворцами – чтобы «левые» сталкеры не проскочили в оплаченное «окно». На ПДА было чисто, и Костях сделал звонок. После этого по плану отключают сигнализацию, обесточивают системы слежения и минные поля.

Минут через десять Костик получил ответный звонок и велел мне:

– Будь готов. Як скажу, побижыш.

– Всегда готов, – сказал я.

Он подумал, потом засопел, полез за спину и вытащил из-под ремня старенький тэтэшник.

– Возьми, – заговорил почему-то на русском. – Там и «маслят» две обоймы. Смотрю я на тебя и думаю: откуда у тебя талант? Умеешь в неприятности влипать. Только я тебя в Кольчевске этом с сестрой оставил, как ты тут же в какую-то… в жопу какую-то влез. И это в таком тихом городке! Теперь и ко мне на свадьбу не придешь.

Я снова пожал плечами – а что сказать? Можно подумать, я ищу неприятности. Нет, они меня сами находят. Наверное, я в самом деле талант…

Потом снова зазуммерил Костиков мобильник, он выслушал, бросил в ответ на украинском: «Гаразд!» – и со вздохом объявил –  Ну, пора. Йди, турыст. Нехай щастыть, чи як вы там кажете.

Мы обменялись рукопожатиями – и я побежал. Даже в Зоне редко приходится так носиться. Вернее, в Зоне особо не побегаешь из-за аномалий, а при пересечении Периметра очень полезно проскочить побыстрее.

Остановился я, только когда решил, что точно нахожусь по ту сторону Периметра. Привалился спиной к дереву и стал переводить дыхание – стонал, хрипел, отплевывался и прислушивался к ощущениям в больной ноге. Ощущения были безрадостные – не скоро смогу опять выдать подобный рывок… И едва я настроился на как минимум получасовой отдых, сзади послышались выстрелы. Палили, конечно, миротворцы – это их манера лупить длинными очередями и не экономить патроны. Сквозь грохот я различил хруст веток, совсем рядом. Теперь размышлять было некогда, и я рванул сквозь заросли в подлесок. На ходу включил ПДА – и вовремя, приборчик пискнул, предупреждая о близкой аномалии.

Пришлось притормозить на краю полянки, чтобы оглядеться, тут-то из кустов ко мне и вывалился слепой пес. Молодой зверь, сдуру сунулся к Периметру, там его приметили доблестные миротворцы, ну и решили поразвлечься. Открыли огонь, псина с перепугу устремилась за мной – все это я сообразил позже, а тогда мне было не до раздумий, я рванул из кармана подаренный Костиком ТТ, вдавил спусковой крючок – щелк! Осечка! Зато слепая скотина осечки не дала, хрипло взвыла и кинулась точнехонько ко мне. Долей секунды позже взвыл и я – когда клыки сомкнулись на моей ноге. На той самой, которую я недавно сломал! Перед глазами мелькнули тощие бока, покрытые облезлым мехом, две кровоточащие дырки в них – миротворцы подстрелили…

Я врезал рукоятью пистолета по рыжей спине, но собака вряд ли даже ощутила боль – они, когда почуют кровь, шалеют. Зато от удара тэтэшник выстрелил! Левой рукой я вцепился в мохнатый загривок, правой вжал ствол в поджарое рыжее тело и всадил оставшиеся пули в спину псу. Тот сперва стиснул челюсти, прокусив наконец ботинок, потом прыгнул в сторону. Но я держал крепко, собака под моей рукой вздрагивала, получая пулю за пулей, рванула из последних сил, вывернулась из хватки сведенных судорогой пальцев, оставляя клочья шерсти, метнулась из тени деревьев на поляну – навстречу жаркому летнему солнышку… и угодила в карусель. Аномалия включилась, мне в лицо пахнуло прохладой, потом невидимые руки ухватили меня, поволокли к ней. Я знал, что, если сделать хоть один послушный шаг, аномалия уже не выпустит, затянет по спирали к центру, туда, где беспомощно барахтается визжащий комок рыжего меха. Я повалился на спину в кусты и пополз, отталкиваясь ногами. Подо мной хрустела поклажа в рюкзаке, она выпирала острыми углами и больно давила между лопаток, но я не обращал внимания, спешил оказаться подальше от смертельно опасной невидимой спирали. И не сводил глаз с угодившего в ловушку пса – вот он взвизгнул последний раз, смолк, когда тощее тело скрутилось в невероятный узел. Тут я зажмурился, а карусель с грохотом разрядилась. Мне в лицо ударили горячие брызги, по земле и кустам застучали клочья мяса, и все закончилось. ПДА на запястье мирно попискивал, по-прежнему предупреждая о близкой аномалии.

Я повернулся на бок, выволок из-под себя рюкзак… А нога болела совсем уже невыносимо. И тут меня озарило: именно эта нога и притягивает неприятности! Ну точно, сперва на нее свалился электровоз… Память стала услужливо подсовывать случаи, когда ещё неприятности приключались именно с этой несчастной конечностью. Оказалось, таких моментов накопилось порядочно! Но что делать, даже если нога в самом деле притягивает несчастья, я все-таки не готов с ней расстаться. Я слишком к ней привык. Ну что ж, значит, предстоит постоянно хромать, ничего не попишешь.

Я стянул прокушенный ботинок и полез в рюкзак за аптечкой. Обработав ранки, вспомнил, как Костик учил меня содержать оружие в чистоте, и осмотрел дареный тэтэшник. Разумеется, оружие было в полном порядке, идеально вычищено и смазано. Но осечку пистолет, тем не менее, дал. Что значат все человеческие ухищрения против судьбы, против везения и невезения? Как-то сталкера по кличке Профессор спросили: "Почему вы подались в Зону? У вас три высших образования, владеете десятью иностранными языками, работали в престижном институте… как же вышло, что вы стали сталкером? – "Да вы знаете, – ответил Профессор, – мне просто повезло".

После встречи со слепым псом моя скорость существенно снизилась, и к развалинам, где находился тайничок, я прихромал только под вечер. Тут опять не пофартило – место было занято, какой-то незнакомый сталкер – похоже, новичок – наладился заночевать. Таких свежих пацанов можно узнать сразу, манера выдает, какую снарягу ни нацепи, а новичка сразу видно. К тому же у этого парня и комбез был чистенький. Нет, не новый, а старый, ношеный, но чистенький. Так вещь может выглядеть в одном-единственном случае – если ее нарочно отмывают перед продажей, чтобы придать товарный вид. Свое-то барахло кому придет в голову драить до блеска? Что мне еще не понравилось, это взгляд парня – странный такой, блуждающий, и глаза будто туманом подернуты. Потом я почувствовал знакомый запах, опустил глаза и приметил окурки. Ясно, он отыскал коноплю и успел порядком пошалить. Мне не хотелось ночевать с этим салагой у одного костра – не то чтобы я чего-то опасался, просто знаю по опыту: обкуренных частенько тянет поболтать, излить душу, а то и пофилософствовать, чего доброго. А я не люблю назойливых болтунов, такой как начнет косноязычно излагать что-то, интересное только ему одному на всем белом свете, – рад не будешь… Но делать нечего, мне же нужно было достать свою снарягу, припрятанную за стеной, так что я подошел и поздоровался.

Парень назвался Чижом и, вопреки моим опасениям, с разговорами не лез. По-моему, из-за того, что мое снаряжение выглядело очень уж убого, Чиж вообразил, что перед ним еще более неопытный сталкер, чем он сам. Может, решил, что с таким и говорить не о чем?