Связано с любовью (СИ) - Марьяна Брай

укорачивая себя, чтобы поделиться с другими. Бог ли наш, привычный мне, или их Бог с его Детьми, но кто-то послал ее мне – Морти.

– Мама, мамочка, я уже заждалась тебя, - от витрины одного из магазинов, которых здесь было так много, что разбегались глаза, к нам бежала девчонка лет шестнадцати.

– Это Молли, Рузи, моя старшая дочь. Вы ровесницы, и я подумала, что вместе вам интереснее будет, - аккуратно, словно стесняясь своего поступка, сказала Морти. Все же, она не переставала чувствовать себя моей служанкой.

Девушка моментально поклонилась мне, от чего у меня начало портиться настроение – ее мать кормит меня, унося еду из дома, а меня кличат хозяйкой!

– Молли, Морти, давайте договоримся – кланяться мне не надо, и хозяйкой называть тоже не нужно. Давайте просто погуляем, и посмотрим этих ваших силачей, - ответила я, и подтолкнула моих новых знакомых вперед – в улицу, по которой в одну сторону шли люди.

Обернувшись на Молли, я хотела как-то прекратить это неудобное молчание, спросить ее о чем-то, но вдруг заметила движение в витрине, и поняла, что это мы. Зеркало! Это было зеркало, в которое я могла увидеть себя во весь рост!

Лавка с посудой смело могла называться салоном хрусталя или бутиком, потому что витрина была похожа на сказку – прямо за стеклом на тонких ножках стояли подносы на разной высоте. На них теснились фужеры, рюмки, бокалы и стаканы, несколько таких подносов были заняты кухонными сервизами, чайными парами. Если бы я увидела это раньше, то принялась бы рассматривать – уж больно хорошо были обработаны грани – света и блеска в витрине было больше, чем в салоне со стразами. Меня интересовало зеркало, что было установлено за посудой – оно расширяло пространство витрины, добавляло света и блеска от солнца, что, попадая на все грани хрусталя, отсвечивало от зеркала и бросалось в глаза всем прохожим.

– Ты это куда? – вдруг начала разговор со мной сама Молли.

– Красиво очень, - пробормотала я, и тут же забылась, потому что приближалась все ближе к встрече с собой нынешней. Уже на расстоянии трех метров я поняла, что рыжина моя – не шутка – густые медные волосы были туго заплетены, но даже так было понятно, что волос очень много. Веснушки, что рассыпаны были довольно аккуратно по носу и верхней части щек, только добавляли миловидности. Когда я почти носом уткнулась в стекло витрины я рассмотрела глаза – они, и правда, были зелеными. Не светло – зелеными, которые можно принять за голубые, а именно тем зеленым цветом, что дарит море в моменты, когда солнце пробивается сквозь тучи. Это цвет мутной зеленой морской воды.

Ростом, может, метр семьдесят, или чуть выше, тощая, длинные руки и ноги, длинные пальцы. Резко глянув на лицо снова, поняла, что пытаюсь увидеть не схождения со своими движениями, но смешная девчонка упрямо повторяла все за мной. Расслабила лицо и губы стали чуть полнее. Улыбнулась своей глупой привычке, от которой совсем недавно отучил хороший стоматолог – сказал, что я на нервах, и поэтому постоянно хожу с крепко сжатой челюстью – от этого зубы портятся, лицо приобретает мужские черты и губы вытягиваются в полосу.

– Рузи, идем, ты здесь, наверно, каждый день гуляешь, а силачи и балерины – редкость большая, - раздалось за моей спиной, и я в отражении увидела Молли. Она и правда, выглядела старше меня, хоть и была младше почти на год, как сказала Морти. Но дело было не только в этом … Что-то в ее лице было новое для меня. Ну да, девчонки они в любом времени и месте девчонки, но что-то, что не давало мне расслабиться все же в ней было.

– Идем, Молли, расскажи, чем ты занимаешься! – я решила подружиться с девушкой, от которой явно проще получить необходимые знания, чем от ее осторожной матери. Морти прошла вперед, оглядываясь на нас, а я специально шла чуть медленнее, чтобы поговорить с Молли.

– Я вышиваю, шью постельное белье – меня научила бабушка, и мы с ней делаем его на заказ. Брат ухаживает за козами, они нас кормят. Пока мама целый день работает обслугой, а отец – мастер в мастерской по дереву.

– У вас есть козы? Значит, вы живете не здесь?

– Нет, что ты! Здесь живут купцы и лорды. Нам не по силам купить здесь дом, да и на что его содержать? А на окраине у нас небольшой дом, огород и козы.

– Ясно. А я… я плохо помню, как жила раньше, Молли. Моя мама не похожа на твою – она очень странная, да еще и оставила нас без денег, - мне было важно, чтобы девушка доверилась мне, а не считала зажравшейся богачкой. Я не знала – рассказывала ли Морти обо мне, но важно было это понять.

– Да, мама говорила мне, только бабушке и отцу этого знать не нужно – денег и так хватает только на самое необходимое! – очень по-взрослому заявила она.

Улица становилась все более людной, и с перекрестков народ перетекал сюда, как ручейки, вливающиеся в горную реку, которая стремилась быстрее встретиться с морем. Пока город поражал своим богатством, но мне тут же вспомнился рассказ Морти о провале, где живут нищие. Значит, и здесь не все так сахарно, и, возможно, мой случай – не самый плохой, и все еще можно изменить.

– Герцог Валийский будет сегодня на площади, я очень хочу увидеть его невесту, Рузи, так что, давай скорее, успеешь еще рассмотреть витрины. Здесь все такое дорогое, что лучше не смотреть вовсе!

Значит, мой отец смог заработать столько денег! Чем же он занимался? У него, скорее всего, должны были остаться какие-то связи. Документы! Бумаги! Боже, почему я раньше не подумала об этом! Дома я не видела кабинета, да и не была ни разу в матушкиной комнате. Скорее всего, все там. Ведь я могу быстро разобраться во всем, и просто продолжить его дело, - вдруг пришло мне на ум.

Из магазина, который оказался той самой булочной, прямо перед нами вышла Морти, держа в руках три бумажных свертка:

– Вот, это вам, а третий бублик я сохраню для Бриана, - довольная своей покупкой, сообщила нам Морти, и протянула по свертку, которые пахли как рай.

Я только и успела сказать «спасибо большое», и тут