Седьмое Солнце: сны на грани - А-Рина Ра

было волнующим, ярким, настоящим. Наверно, такое счастье живет в душе каждого ребенка, а потом он перестает глубоко чувствовать и охотнее следует за мыслями. И тогда поездки «к старикам» превращаются в наказание. С местными такое случается раньше – их манят огни больших городов, запретный мир соблазнов и удовольствий.

И да, «…в деревне нет ни приличной работы, ни нормальной медицины, ни перспектив на будущее», – перед Катей всплыло скептическое лицо одногруппницы Вики. Та скривила губы и продолжила: «Молодежь сваливает из этой дыры при любой возможности, остаются лишь старики и алконавты…»

Из раздумий девушку вывела россыпь фиолетовых колокольчиков у края дороги – сорвав их на ходу, наклонилась за белоголовой ромашкой. Запах у той был приторный, вкусный, не как в реальности. Эти цветы были совершенны.

Влад молча шел рядом, хмурился и прожигал спутницу взглядом, полным мрачного интереса. Но, когда она потянулась за огромным красным маком, не выдержал и едко заметил:

– Продолжай в том же духе, и этот букетик украсит могилу твоего друга.

– Ты!!! – Катя побледнела и выронила цветы. Но следом проглотила вспыхнувшую злость. – Ты… прав, извини. Здесь так красиво, что я постоянно отвлекаюсь и становлюсь беспечной…

– Это всего лишь сон… – Влад, как фокусник, взмахнул рукой, и в ней волшебным образом материализовался цветок с шестью оранжевыми лепестками. Он протянул его девушке. – А теперь идем.

Они приблизились к дому. Блеснул флюгер, поворачиваясь другим боком – это два лебедя из металла танцевали на крыше. Самец раскинул крылья, словно в попытке защитить избранницу, а самка с благодарностью опустила клювик и приобняла двух птенцов между ними.

Открылась дверь, и на крыльцо вышла девушка в белом платье с подсолнухами. Ее толстая длинная коса выбивалась из-под желтого платочка. Из-за спины, смеясь, вывалился мальчик лет семи и девочка помладше, они с громким смехом пронеслись мимо, стараясь обогнать друг друга.

– Неожиданно, – пробормотал Влад, и тени на его лице сделались глубже и жестче, – такой простой мир. Обычно грезят всевластием и сверхспособностями, а тут семья, дети, природа… скучно.

Заметив гостей, хозяйка улыбнулась, а дети остановились и уставились на них с плохо скрываемым жадным интересом.

– Здравствуйте, люди добрые, – речь женщины зажурчала и потекла как ручей, убаюкивая, – к нам редко заходят путники.

– Здравствуйте. Мы ищем Павла, он здесь живет? – Катя улыбнулась, краем глаза отметив, что спутник бросил на нее убийственный взгляд.

– Это мой муж, – обрадовалась хозяйка, – он скоро вернется с охоты. А пока милости прошу в дом.

Катя заколебалась, не понимая, на что злится Влад, и попыталась оценить обстановку вокруг. Слева высился дровяник, почти под самый навес забитый готовыми поленьями, рядом были аккуратно приставлены недоколотые чурки. С другой стороны – конюшня, оттуда слышалось лошадиное ржание, веяло навозом и прелым сеном. Сам дом был деревянный и выкрашен синей краской. Его углы, ставни и карниз под крышей украшал сложный витиеватый орнамент: переплетение стеблей, бутонов и листьев. Из распахнутого окна доносился умопомрачительный запах свежего хлеба и яблок, дразня вкусовые рецепторы воспоминаниями о чудесных шарлотках Милы.

Детям быстро наскучило разглядывать чужаков, и они принялись с озорным гиканьем катать по двору самодельную деревянную лошадку.

Этот мир казался таким ярким, прекрасным, умиротворенным… только тишь, гладь, да Божья благодать вокруг. Катя счастливо улыбнулась и сделала первый шаг к дому, но Влад неожиданно опередил ее. Он выдернул из пня топор, и на мгновение девушке показалось, что спутник просто собирается доколоть дрова… но, размахнувшись, он всадил его в живот женщины. Та со стоном осела на землю, царапая древко слабеющими руками, скользкое от насыщенной темной крови. Орошая траву крупными каплями, она безобразной багровой кляксой растекалась по ткани платья.

Девушка дико, истошно завизжала.

– Катя, бросай уже эти фокусы! – раздраженно выдохнул Влад. – Этот иллюзорный мир уже вовлек тебя в свою игру, перестань защищать его! – и, упершись ногой в живот жертвы, он освободил топор. Женщина безвольно обмякла и распласталась на траве. Подойдя к детям, вжавшимся в лавку маленькими бледными комочками, парень схватил за волосы мальчика и вновь занес топор…

Катя затряслась, присела, с силой сжала веки и закрыла уши ладонями. Но последняя картинка намертво впечаталась в память – несколько капель крови, упавших на лицо мальчика прежде, чем…

И… ничего. Она замерла, посидела неподвижно, затем осторожно открыла глаза. Во дворе – никого. Лишь оглушительная тишина сжимает в тиски, и взгляд Влада, полный немого укора. А дом… дом пылает!

Выпрямилась, все еще пребывая в шоке. Звуки не проникали в разум, а изображения сменяли друг друга, словно в замедленной съемке. Вот длинные языки пламени жадно лижут беззащитные деревянные балки. Каркас крыши накреняется, черепица в центре оседает вовнутрь. Столб искр неспешно вздувается, растворяясь в темнеющем небе. Лебеди плавно соскальзывают в огонь и исчезают в раскаленной жаровне. Влад кричит что-то, пытаясь прорвать пелену тишины, но потом просто указывает рукой. По дороге на гнедом жеребце мчится всадник. Его облик находит отклик в памяти, но узнавание приходит не сразу. Этот Павел выше и крепче, уверенно держится в седле, будто слит в одно целое с лошадью. Мужественное лицо наполнено решимостью и силой. Почти поравнявшись с Владом, на всем скаку выхватывает саблю. Небрежный взмах руки спутника – и наездника разом сдувает с седла. Словно невесомый, он плавно падает назад, касается земли и растворяется в воздухе.

– … я разрушил этот мир, и он проснулся, – донесся до Кати обрывок фразы Влада.

– Но все вокруг… было таким искрящимся и теплым! – пробормотала девушка и шире распахнула глаза: они уже вновь находились в улье, но теперь в соте напротив – пусто.

– Нет, просто это более глубокий уровень иллюзии, – произнес парень над самым ухом и, посмотрев за спину спутницы, мрачно добавил: – ну вот и докричалась…

Катя развернулась. Один бледный шар, оторвавшись от обслуживания пузырей, наперерез мчался к ним. Он шипел и жужжал, как разъяренный шмель, выпадая из согласованной работы улья.

– Если проснешься сейчас, он может проследовать за тобой в реальность, – опередил Влад Катину мысль и быстро предложил: – Попытаемся запутать следы и уйти, как пришли.

Катя пошевелилась в кровати и открыла глаза. Резко села. Схватила с тумбочки телефон. От Милы несколько пропущенных и смс: «Паша пришел в себя». Схватила сумку, извлекла первую попавшуюся тетрадь с конспектами, перевернула задом наперед и принялась лихорадочно записывать. Она достоверно знала из личного опыта, что яркие, живые события сна на следующий день поблекнут, а через неделю и вовсе превратятся в обглоданный скелет, оставив в памяти лишь белый остов какой-то рыбы.