Рассекреченные страницы истории Второй мировой войны - Георгий Куманев

В следующем году коллектив конструкторов Харьковского завода под руководством М. И. Кошкина (главный конструктор), А. А. Морозова и Н. А. Кучеренко создал лучший в мире по тому времени танк Т-34. Его творцам удалось блестяще решить проблему оптимального сочетания надежной бронезащиты, высоких показателей огневой мощи, эффективного вооружения, подвижности и большой маневренности. В 1940 г. два танка Т-34 первого выпуска совершили пробег по маршруту Харьков — Москва. После их демонстрации руководству страны было вынесено решение о начале серийного производства Т-34 для вооружения Красной Армии.

В 1940 г. удалось изготовить только 246 танков KB и 115 (при плане — 600) танков Т-34. Сказались трудности организационного и технологического порядка. Правда, в первом полугодии 1941 г. выпуск новых боевых машин значительно увеличился: за это время промышленность дала стране 393 танка KB и 1110 танков Т-34. И что особенно важно: если с 1931 по 1936 г. в общей массе выпущенных танков удельный вес средних и тяжелых составлял 24 %, то накануне фашистского нападения их доля возросла до 43 %[48]. Но и этого количества было явно недостаточно для перевооружения армии. Для сравнения отметим, что в этом же году в фашистской Германии было выпущено 1,4 тыс. средних танков новых типов.

Хотя производственные мощности советского танкостроения к лету 1941 г. в 1,5 раза превышали мощность танковой промышленности Германии, выпуск танков не соответствовал производственным возможностям наших заводов.

За годы довоенных пятилеток в СССР была также создана прочная промышленная база для производства боеприпасов. Созданный в январе 1939 г. Наркомат боеприпасов возглавлял И. П. Сергеев, а с марта 1941 г. — П. Н. Горемыкин. Темпы ее развития резко возросли в 1939 г. В июне этого года Комитет обороны при СНК СССР утвердил мобилизационный план по боеприпасам, который предусматривал увеличение выпуска боеприпасов в 4,6 раза по сравнению с 1937 г. В соответствии с планом в стране развернулось строительство 24 заводов и одного комбината по производству боеприпасов, а также реконструкция 28 заводов. Уже в 1941 г. отечественная промышленность способна была выпустить боеприпасов более чем втрое по сравнению с 1940 г. Только с января по июнь 1941 г. производство боеприпасов по важнейшим видам увеличилось на 66 %[49].

Быстро развивалась и советская военная судостроительная промышленность, располагавшая 21 заводом с хорошо оборудованными стапелями, развитой сетью конструкторских бюро и научно-исследовательских институтов. Над созданием новых военных судов плодотворно трудился большой коллектив известных ученых, инженеров, конструкторов, и среди них: С. В. Киткин, В. Е. Костенко, А. Н. Маслов, Б. М. Малинин, В. Ф. Попов и др.

Накануне Второй мировой войны в СССР была разработана пятилетняя судостроительная программа, рассчитанная на значительный рост Военно-морского флота: на заводах было заложено 100 подводных лодок и более 120 надводных кораблей, в том числе 3 линкора, 2 тяжелых крейсера, 9 легких крейсеров и др. Однако строительство «большого океанского флота» требовало огромного количества металла и производственных мощностей. В 1939 г. Комитет обороны при СНК СССР принял решение о резком сокращении числа строящихся линкоров и тяжелых крейсеров. Основные усилия были перенесены на строительство легких сил флота. В течение 1939–1940 гг. мощности судостроения увеличились в 3 раза. За первые три года третьей пятилетки промышленность передала Военно-морскому флоту 265 новых боевых кораблей различных классов.

Таким образом, все отрасли военного производства СССР накануне Великой Отечественной войны расширили свои производственные мощности. Были приняты меры к модернизации самолетов и танков в соответствии с мировыми военно-техническими достижениями, сделан шаг вперед в дальнейшем совершенствовании артиллерийского и стрелкового вооружения, возросло производство боеприпасов.

Если степень оснащения Красной Армии на 1 января 1937 г. взять за 100 %, то к 22 июня 1941 г. количество винтовок в ней возросло в 2,5 раза, пулеметов — почти в 2 раза, минометов — в 35 раз, противотанковых орудий — почти в 4 раза, танковых пушек — в 2,5, зенитных орудий — в 5, орудий крупных калибров — 3,5 раза[50]. Что касается состояния военно-экономической готовности СССР к отражению фашистской агрессии, то несомненно одно: созданный самоотверженными усилиями народа военно-экономический потенциал страны не только обеспечивал важнейшие потребности Вооруженных сил СССР накануне вражеского нападения, но и был способен даже в тяжелейших условиях войны значительно наращивать свое военное производство. Именно этот прочный и надежный потенциал послужил материальной основой достижения Великой Победы над фашистским блоком.

Глава 3. Что мы знаем о зимней войне

В истории войн всегда вызывает интерес (а нередко — и большие споры) вопрос о том, как возникла та или иная война, каковы были ее движущие силы, непосредственный повод и более глубокие причины.

В преддверии Великой Отечественной войны в районах приграничных рубежей СССР имели место несколько вооруженных конфликтов и противоборств, преимущественно локального характера. Хотя они не вылились тогда в большие войны, их положительный и негативный опыт по использованию различных видов войск и вооружения весьма пригодился в 1941–1945 гг. Таковы, например, военные действия у озера Хасан, в районе реки Халхин-Гол, освободительный поход Красной Армии в Западную Украину и Западную Белоруссию.

К ним относится и Советско-финляндская война, или, как ее еще называют, Зимняя война (30 ноября 1939 г. — 13 марта 1940 г.).

В советской историографии возникновение и ход Зимней войны к началу 90-х годов не получили сколько-нибудь широкого освещения, а в имевшейся тогда небольшой литературе, как правило, обходились «острые углы» и превалировала односторонняя трактовка событий.

Все это не вызывает удивления, так как конкретное изучение и освещение важнейших аспектов этой войны не поощрялось, а подавляющая часть соответствующих архивных документов находилась в закрытых и недоступных историкам фондах. Официальные установки, в том числе цензурного характера, предписывали исследователям при упоминании Советско-финляндской войны именовать ее не иначе как «финляндско-советский вооруженный конфликт», дабы… не омрачать дружественные послевоенные отношения, сложившиеся между Советским Союзом и Финляндской Республикой. При этом вынесение на первое место слова «финляндско-» как бы указывало на виновника данного «конфликта».

Для молодого читателя Зимняя война до последнего времени была неизвестной. А в памяти старших поколений, несмотря на усилия последующей полувековой отечественной пропаганды, она почти не сохранила «героический след», оставив смешанное чувство горечи и неудовлетворенности.

По своему характеру и содержанию это была, конечно, настоящая война с участием довольно значительных контингентов войск, с массовым использованием боевой техники. И она принесла обеим сторонам большие жертвы и невосполнимые потери.

За последние годы в процессе развития в стране гласности исследователи получили возможность, опираясь на свежие пласты ранее засекреченных архивных источников, по-иному взглянуть на многие аспекты Зимней войны.

Но это не означает, что о «Зимней войне» мы теперь знаем все или почти все и все сложности освещения событий того времени уже позади.

В этом очерке мы остановимся лишь на некоторых проблемах предыстории и истории Советско-финляндской войны.

Прежде всего зададимся вопросом: насколько обоснованной была озабоченность советского правительства за безопасность Ленинграда и своих северо-западных границ в конце 30-х годов?

Хотя в 1920 г. между Финляндской Республикой и Советской Россией был заключен мирный договор, а в 1932 г. — договор о ненападении тем не менее в последующие годы во внешней политике Финляндии возобладала антисоветская направленность. Страна эта легко могла стать плацдармом для агрессии против СССР, как это уже имело место в 1918–1920 гг. Следует иметь в виду, что советско-финляндская граница проходила всего лишь в 32 км от Ленинграда, т. е. находилась на расстоянии орудийного выстрела крупнокалиберной пушки. Еще 17 апреля 1919 г. английская газета «Таймс» писала: «Если мы посмотрим на карту, то увидим, что Петроград легче всего достичь через Прибалтийские государства. Самый удобный и самый короткий путь лежит через Финляндию, границы которой проходят всего лишь в 30 милях от столицы России. Финляндия является ключом к Петрограду, а Петроград — ключом к Москве».

Ощущение опасности нарастало по мере того, как становились известными новые и новые свидетельства сближения Финляндии на антисоветской платформе с одной стороны с гитлеровской Германией, а с другой — с Англией, Францией и США. Некоторые финские историки, правда, пытаются утверждать, что Финляндия в предвоенные годы отошла от Германии. Так, в своей статье в советском журнале «Родина» финский профессор М. Якобсон заявил, что «когда над Европой нависла тень экспансионистской политики Гитлера, руководство Финляндии отмежевалось от германского влияния».