Вавилон-17 - Сэмюель Дилэни

6

Дорогой Моки!

Когда вы получите это письмо, я уже два часа буду в полете. Через полчаса рассвет, и мне хочется поговорить с вами, а будить вас опять я не хочу.

С чувством ностальгии поднимусь я на борт старого корабля с Фобоса под наименованием «Рембо» (это название — идея Мусла, помните?). Имя это вызывает во мне множество воспоминаний.

Я отправляюсь через двадцать минут.

Настоящее положение: я сижу в грузовом шлюзе в переносном кресле и смотрю на поле. Небо к западу усеяно звездами, а к востоку посерело. Черные иглы кораблей возвышаются вокруг меня. К востоку уходят линии голубых сигнальных огней. Сейчас все спокойно.

О чем я думаю: лихорадочная ночь набора экипажа провела меня через весь транспортный город, через Морг, по подземке и монорельсу и т. д. Громкая и шумная вначале, спокойная и тихая в конце.

Чтобы получить хорошего пилота, нужно увидеть его в борьбе. Опытный капитан точно оценит рефлексы пилота, наблюдая за его действиями на арене. Но я не настолько опытна.

Помните, что вы говорили о чтении мышечной реакции? Может, вы более правы, чем думали сами. Этой ночью я встретилась с юношей, навигатором. Наверное, Микеланджело хотел видеть таким человеческое тело. Он родился в транспорте и отлично знает борьбу. Поэтому я следила за тем, как он наблюдал за борьбой моего пилота. По его реакциям я получила полное представление о том, что происходит у меня над головой.

Вы знаете теорию Де Форе о том, что психоиндексы имеют соответствие в мускульных реакциях (модификация старой гипотезы Вильгельма Рейха о мускульных движениях), я думала о ней этой ночью.

Юноша, о котором я говорила, был членом разбитой тройки: двое мужчин и женщина, которая погибла в стычке с захватчиками. Эти двое чуть не заставили меня закричать. Но я сдержалась.

Напротив, я взяла их с собой в Морг и нашла для них замену. Это было почти сверхъестественно. Я уверена, что они до конца жизни будут считать это колдовством. Впрочем, основные условия были заключены в регистраторе: навигатор-один, женщина, потерявшая двоих мужчин.

И как согласовать их индексы? Я уточнила психоиндексы Рона и Калли, глядя, как они говорят и действуют.

Трупы занесены в регистратор по психоиндексам, так что я должна была выбрать наиболее подходящий. Окончательный набор был гениальной идеей, если можно так сказать. Я отобрала шесть молодых женщин, подходящих по индексам. Но нужно было сделать окончательный выбор, и я его сделала.

Молодая женщина из провинции Игонда в Пан-Америка. Она покончила с собой семь лет назад. Потеряла обоих мужей во время нападения захватчиков и вернулась на Землю в разгар запрета. Вы помните, какие тогда были политические отношения между Пан-Америкой и Америказией — я была уверена, что она не говорит по-английски. И она действительно не говорила. Видите ли, их психоиндексы могли слегка противоречить друг другу. Но к тому времени, как они смогут понимать языки друг друга — а им придется этому научиться — их 0 1психоиндексы совпадут. Достаточно мудро?

Главная причина этого письма — Вавилон-17. Я говорила вам, что расшифровала его достаточно, чтобы знать, где будет следующее нападение. Двор Военного Союза в Армседже. Я хочу, чтобы вы на всякий случай знали, куда я направляюсь. Я хочу знать, какой тип мозга может пользоваться таким языком. И зачем? Я испугана, как ребенок, который боится жужжащей пчелы, но загадка забавляет меня.

Мой взвод прибыл час назад. Все привлекательные, милые, зеленые юнцы. Через несколько минут встречусь со своим помощником (он толстый увалень с черными глазами, волосами и бородой, двигается медленно, а думает быстро).

Вы знаете, Моки, собирая этот экипаж, я заботилась об одном (помимо компетентности, разумеется, они все компетентны) — они должны любить друг друга, они должны быть людьми, с которыми я могла бы говорить.

И они такие и есть.

7

Свет без теней. Генерал стоял на летающем блюдце. Разглядывая черный корпус корабля он сошел со скользящего диска диаметром два фута, поднялся в лифте на сто футов к шлюзу.

Ее не было в капитанской каюте. Он столкнулся с толстым бородатым человеком, который направил его по коридору в грузовой люк. Генерал вскарабкался по лестнице и постарался выровнять дыхание.

При виде его Ридра улыбнулась.

— Генерал Форестер, я знала, что мы увидимся сегодня утром, — в руке она держала пакет.

— Я хотел увидеть вас… — он вновь начал задыхаться, — перед полетом.

— Я тоже хотела увидеть вас.

— Вы сказали, что если я дам вам разрешение предпринять эту экспедицию, вы скажете мне, где вы…

— Мой рапорт, который вполне удовлетворит вас, отправлен с утренней почтой, вы найдете его у себя на столе в штаб-квартире Администрации Союза.

— О! Понимаю.

— Вам нужно поторопиться. Мы отправляемся через несколько минут, — сказал она, улыбнувшись.

— Да. Конечно. Я уже был утром в штаб-квартире, а несколько минут назад по звездному фону получил краткое изложение вашего рапорта, и я только хочу сказать… — но он не сказал ничего.

— Генерал Форестер, однажды я написала стихотворение. Оно называется «Совет тем, кто хочет полюбить поэта». Начинается оно так:

Юноша, она будет издеваться          над твоим языком,Девушка, он похитит твои руки…

Прочтите остальное сами. Оно в моей второй книге. Вы не захотите терять поэта по семь раз в день, это чертовски раздражает.

Он сказал:

— Вы знали, что я…

— Знала, и я рада.

— Когда я был штатским, мисс Вонг, и нас впервые направили в казармы, мы говорили о женщинах, только о женщинах. И однажды кто-то сказал об одной девушке: она так хороша, что не обязана ничего давать мне, достаточно только пообещать… — он позволил себе расхохотаться, и хотя его плечи опустились на полдюйма, казалось, она стала выше на целых два. — Вот что я сейчас чувствую.

— Спасибо за это чувство, — сказала она. — Вы нравитесь мне, генерал. И обещаю вам, что вы по-прежнему будете нравиться мне, когда мы увидимся в следующий раз.

— Я… благодарю вас. Думаю, что это все. Спасибо… за знание и обещание, — а затем он спросил: — Теперь мне нужно идти?

— Старт через десять минут.

— Ваше письмо, — сказал он. — Я отправлю его.

— Спасибо, — она протянула ему письмо, он взял его, слегка задержав ее руку. Потом повернулся и вышел.

Через несколько минут она увидела, как его блюдце движется к бетонному зданию, освещенное лучами восходящего солнца.