Музыка джунглей - Павел Марушкин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ну да, скажешь тоже! – хохотнул хозяин. – Да она сама любого заездит до полусмерти! Проверено на собственном опыте!
Размышляя об особенностях обезьянского промискуитета, Иннот покинул гостеприимный дом и направился по одному ему известному адресу. Самым первым делом следовало позаботиться об оружии.
За ночь ураган умчался прочь. Гроза отбушевала, и теперь утреннее солнце вовсю трудилось над мокрыми крышами и тротуарами. Золотистый туман поднимался вверх, обнажая умытый город. Кое-где на улицах валялись куски битой черепицы и сломанные ветки. Один раз путь каюкеру преградило вывороченное с корнями дерево, упавшее поперёк улицы. Около него уже толпилась кучка народу с пилами и топорами. На одном из балконов, зацепившись рукояткой, висел сломанный васильково-синий зонтик.
Переходя по изящному каменному мостику один из многочисленных каналов, Иннот покачал головой. Похоже, вся дрянь, вымытая с городских улиц, нашла себе там приют. Листья, обрывки бумажек, пустые бутылки и прочий сор покачивались в воде почти вровень с тротуарами. Вернётся Хлю, и надо будет вместе посмотреть газеты, подумал каюкер. Такой паводок просто обязан был выгнать из-под земли очередного мерзкого монстра. Если только найдётся желающий заплатить, можно поохотиться на него вдвоём.
– Мы маньяки, парень,
А это значит,
Что не страшны нам ни горе, ни беда.
Ведь ты маньяк, парень,
Маньяк не плачет
И не теряет бодрость духа никогда, —
напевал Иннот.
Этот квартал Вавилона был заселён приверженцами растафарианской церкви. Нескончаемые ритмы джанги, ползущие в открытые окна с магнитофонных бобин, яркие граффити, густым слоем покрывающие стены домов от тротуара до крыши, и неистребимый запашок умат-кумара на лестницах и в подворотнях – казалось бы, такое место просто обязано быть рассадником преступности. Но, как ни странно, растафарианский квартал слыл одним из самых мирных и безопасных. Местная стража добродушно закрывала глаза на некоторые вольности, связанные с курением, за что любой патрульный наряд удостаивался многочисленных приветствий и улыбок. Увидав в одной из витрин разнообразной формы и величины кальяны, Иннот усмехнулся и достал из кармашка пончо свою трубочку. Во время вчерашних событий она каким-то необъяснимым образом не вывалилась оттуда. Закурив, каюкер свернул в одну из подворотен и постучался в низенькую дверь. Некоторое время ничего не происходило. Иннот снова поднял руку, но тут за дверью послышались шаркающие шаги, и чей-то недовольный голос произнёс:
– Кока моня!
– Тока-кока нюня! – ответил Иннот условной фразой.
Зазвякала цепочка, и дверь немного приоткрылась.
– А, это снова ты, – пробурчал хозяин. – Пива, случайно, не принёс?
Иннот молча развёл руками.
– Ну ладно. Надеюсь, у тебя есть что-нибудь, способное меня порадовать.
– Как насчёт денег? – спросил каюкер, входя. – Раньше, помнится, они тебя радовали.
– Ничего-то ты не понимаешь, – снисходительно отозвался впустивший его.
Это был высокий, одетый в пёструю хламиду растафари. Многочисленные талисманы и амулеты звякали при каждом движении, шапка густых курчавых волос венчала добродушное тёмно-коричневое лицо. Бородка хозяина была заплетена в две короткие косички.
– Чего это я не понимаю? – поинтересовался Иннот.
– Деньги – это не источник радости, это всего лишь то, что способно примирить меня с окружающим миром. А радость – это совсем другое…
– Холодное пиво?
– Да, например… Холодное пиво и горячие женщины. Тут очень важно не перепутать! – он поднял к потолку палец.
– Но деньги имеют такую особенность… – гнул своё каюкер, – у того, у кого они есть, и пиво, как правило, холоднее, и женщины горячее…
– Да-да, так называемый эффект монетарной энтропии, – кивнул хозяин.
Иннот некоторое время размышлял над сказанным.
– Нет, ты что-то путаешь, – наконец сказал он. – Эффект монетарной энтропии состоит в том, что, какая бы сумма ни была у тебя на руках, она с течением времени постепенно уменьшается.
– Э, погоди, давай-ка разберёмся, – растафари пощипал бородку. – То, что ты сейчас сказал, это не монетарная энтропия, а первый постулат зарплаты, из которого выводится основной парадокс получаемых денег, а именно – сколько бы тебе ни платили, этого всё равно мало, потому что скорость рассеивания всегда на порядок больше скорости накопления, причём так называемый отрицательный прирост, или коэффициент возрастания долгов в этом случае…
Тут Иннот наконец заметил, что хозяин изрядно под кумаром. В этом состоянии он мог часами рассуждать на подобные темы, причём с многочисленными и невероятно нудными подробностями.
– Ладно, – прервал он растафари. – Я, собственно, зашел глянуть, нет ли у тебя чего-нибудь новенького в интересующей меня области.
– В интересующей тебя области… – задумчиво протянул хозяин.
– Оружие, – напомнил Иннот.
– Ну, недавно я получил партию стоеросовых дубинок с довольно оригинальными набалдашниками, но тебя ведь такие простые штуки не интересуют?
– Стоеросины – нет. А впрочем… Есть у тебя что-нибудь мощное и короткое? Что-нибудь такое, что легко можно спрятать под пончо?
– Есть «Магнум полис спешиал». Длина – один локоть, в головку залито полстакана свинца, полностью обтянута замшей. На рукоятке широкая петля, кстати, самозатягивающаяся.
– Полстакана свинца, говоришь? Малость тяжеловато. К тому же я предпочитаю не стражнические с гладкой головкой, а остроконечные армейские.
– Это самая короткая из всех. Может, тебя устроит трость? Хотя да, трость ты у меня, помнится, уже покупал.
– Кстати, она сломалась.
– Сломалась? Стоеросовая трость?! Великий Джамбалла, что же ты ею делал?
– У тебя найдётся что-нибудь в этом роде, только потолще? Из официально разрешённого, я имею в виду.
– Потолще – вряд ли. Закон об оружии, сам понимаешь… Либо прячь от чужих глаз, либо ходи с тонкой тростью.
– А из экзотики есть что-нибудь?
– Что конкретно тебя интересует? Ударное, метательное, бормотологическое?
– Даже не знаю, – промолвил каюкер. – Вообще, чем экзотичнее, тем лучше.
– Тебе для коллекции? Или…
– «Или».
– Гм… Пожалуй, вот что тебе надо! – хозяин быстрым шагом подошел к стоявшей посреди комнаты тахте и, нажав незаметную щеколду, раскрыл её.
С обратной стороны матраса был приделан обтянутый бархатом щит. На нём в строгом порядке располагались разнообразные убивалки. Аккуратно сняв одну, растафари протянул её Инноту.
– Бумеранг?! – Каюкер с неподдельным интересом рассматривал гладкую поверхность.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});