Смерть под парусом - Чарльз Сноу

— В таком месте легко испытать чувство умиротворения. Когда-нибудь я женюсь, перееду сюда и буду слушать крики чаек.

Из прошлого опыта я знал, что когда Финбоу рассуждает об умиротворении, его мозг усиленно работает. Я лежал молча и курил трубку, с наслаждением подставляя лицо солнцу и ветру. Финбоу встал, вошел в дом, затем вернулся с котелком кипятка, заварочным чайником и двумя стаканами. Он налил горячую воду в чайник, достал из кармана крошечную жестяную коробочку и бросил несколько листиков в воду. С серьезным видом понаблюдав за чайником, он разлил по стаканам прозрачный настой соломенного цвета.

— Лучший в мире чай, — сказал Финбоу, пробуя напиток.

В Китае он приучил себя к самым дорогим сортам чая и последние несколько лет обычно носил с собой маленькую коробочку. Мне всегда казалось, что «лучший в мире чай» по вкусу напоминает сено, но я стоически пил его.

— Если бы не вы, Йен, — продолжал он, не переставая прихлебывать чай, — я сегодня наблюдал бы за игрой Бердфордшира против Бакингемшира. Игры второй лиги между графствами — единственный вид крикета, доступный сегодня человеку со вкусом. Игры первой лиги стали зрелищнее, но это уже не крикет.

Я сделал глоток. По опыту общения с Финбоу я знал, что перебивать его не следует. Он продолжил тем же тоном, каким рассуждал о крикете:

— Я тут размышлял о вашем убийстве. Биррел много мне рассказал. Мне нужно было рассортировать эти сведения, прежде чем услышать вашу версию. Теперь я хочу знать все, что вы только сможете вспомнить об этих людях. Ничего не упустите. Я всегда завидовал вашей памяти. Потом опишете мне сегодняшнее утро.

Медленно и подробно я поведал Финбоу все, что знал сам. В сущности, я сообщил ему то, о чем повествуют первые главы, ровно те же факты — просто потому, что других у меня не было. В книге события изложены более последовательно и логично, чем в разговоре с Финбоу, но принципиальной разницы между двумя рассказами нет.

Дважды он произносил свое знаменитое «так!» — восклицание, использовавшееся в самых разных обстоятельствах, и поэтому расшифровать его не было никакой возможности. Причиной такой реакции стало сообщение о том, что Эвис отказалась выйти замуж за Роджера, и упоминание, что Филипп вошел в каюту, когда мы слушали радио.

После рассказа о том, как мы с Эвис обнаружили тело, Финбоу откинулся назад и закрыл глаза.

— И что дальше? — спросил он.

Я кратко описал, как Уильям принял командование, а затем рассказал о собрании в каюте. Рассказ о выводах Уильяма относительно времени убийства вызвал особенно выразительное «та-ак». Потом я сообщил о своем предложении убийце признаться. Мне казалось, что Финбоу должен сильно удивиться, однако он слушал меня с необычайным интересом, хотя и не удержался от усмешки, услышав, что все дали клятву хранить молчание.

Наконец я описал ему наше путешествие в Хорнинг, чтобы позвонить в полицию Нориджа, и возвращение на яхту.

— Спасибо, Йен, — поблагодарил он и допил давно остывший чай. — Вас невозможно переоценить. Самому мне никогда не узнать и половины того, что вы мне рассказали. От вас я получил гораздо больше информации, чем из записей Биррела. Кстати, мне нужно еще раз взглянуть на них, чтобы освежить память.

Финбоу достал из кармана жилета несколько листков бумаги, исписанных очень мелким почерком.

— Я скопировал все, что записал наш друг Биррел, — пояснил он. — Пропустил все лишнее, но в остальном они близки к оригиналу. Наверное, вам будет интересно прочесть.

Финбоу просматривал записи и по очереди передавал мне листки.

Вот они.

Тело.

Выстрел в сердце спереди, с близкого расстояния: в начале полицейского расследования окоченение еще не наступило. Найдено в кокпите, и свидетели утверждают, что тело не перемещалось — разве только освободили румпель, чтобы управлять яхтой. Отпечатки пальцев только на румпеле.

Мисс Э. Лоринг.

Говорит, что одевалась в своей каюте до 920, потам вышла в центральную каюту. Ничего не видела; ничего не слышала; приблизительно в 9.30 вышла на палубу с мистером К.[11] и увидела тело. Утверждает, что румпель был зажат между рукой и телом. Не выдвинула никаких предположений. Доктор М. был ее кузеном. Знакома с ним еще с детства. Насколько ей известно, у него не было серьезных неприятностей или врагов. Кажется, слышала, как он упоминал об автоматическом пистолете, но не уверена. Поднялась на борт «Сирены» в августе вместе с остальной компанией. Прошедшая неделя была очень приятной, без всякого намека на ссоры.

Мисс Т. Гилмор.

Встала приблизительно в 8.55; окликнула мистера У.; вошла в центральную каюту одновременно с мистером К. и оставалась там, пока мисс Л. не закончила одеваться. Слушала радио. Ничего не видела; ничего не слышала. Пошла в свою каюту одеваться и ничего не знала, пока не было обнаружено тело. Ничего не знает о пистолете. Никаких предположений. Познакомилась с мистером У. в Париже три месяца назад, а обручилась с ним перед путешествием на яхте. Не была знакома с остальными. Все ей очень понравились. Очень жалеет доктора М.

Мистер Ф. Уэйд.

Был разбужен мисс Г. и встал, потому что доктор Г. хотел принять ванну, которая находится позади койки мистера У. Полагает, что доктор Г. хотел принять ванну, чтобы погреть синяки на колене, которые образовались в результате падения днем раньше. Встав, он прошел в центральную каюту послушать радио. Ничего не видел. Ничего не слышал. Вернулся в каюту, чтобы переодеться, и поднялся на палубу на зов мисс Л. Как раз надевал наручные часы и заметил время — 9.27. Знал доктора М. пять лет. Не представляет причин для убийства. Доктор М. был очень веселым и счастливым человеком. Очень гостеприимным. Неделя на «Сирене» была очень приятной. Ничего не знает об автоматическом пистолете.

Мистер К. Таррант.

Оставался в центральной каюте до прихода мисс Г., мистера К. и мистера У. Помнит появление доктора Г., потом пошел умываться. Вскоре вернулся; ничего не видел и не слышал. Оставался в каюте, пока его не позвала мисс Л. Слышал, как мистер К. зовет доктора Г., но не придал значения. Поднялся на палубу по просьбе мисс Л. Увидел, что доктор Г. управляет яхтой, а доктор М. мертв.

Знал доктора М. три года. Всегда считал его веселым и приятным компаньоном. Не может представить причин его смерти. Вскоре собирался жениться на мисс Л. и уехать в Малайю. Это были его прощальные каникулы. Считает неделю, проведенную на яхте, очень приятной. Слышал об автоматическом пистолете, но не видел его и не знал, кому он принадлежит.

Мистер И. Кейпл.

Вышел на палубу до 9.00 и окликнул доктора М. Услышан, ответ. Спустился вниз и оставался в центральной каюте, пока мисс Л. не предложила подняться вместе с ней на палубу. Ничего не видел. Ничего не слышал, пока не вышел на палубу и не обнаружил тело. Румпель был зажат под рукой доктора М. Приблизительное время — 9.25.

На допросе подтвердил показания мисс Л., мистера У., мисс Г. и мистера Т. относительно их передвижений в промежутке времени между 9.00 и обнаружением тела.

Поднялся на борт «Сирены» накануне вечером. Ничего не знал о пистолете.

Знаком с доктором М. десять лет. Никогда не подозревал, что у него есть враги. Всегда любил его.

Доктор У. Гарнетт.

Вышел из каюты, чтобы умыться и прогреть синяки, около 9 00. Умылся и попробовал принять ванну. Мистер У. был еще в постели. Вернулся к умывальнику и несколько раз окликнул мистера У., спрашивая, можно ли принять ванну. Услышал голос мистера У. Через две или три минуты окликнул снова. Мистер У. вышел, и доктор Г. вернулся в каюту, набрал немного воды в ванну, погрел синяки, затем пошел в центральную каюту.

Подтверждает показания остальных относительно событий между этим моментом и обнаружением тела. Поднялся на палубу на зов мистера К, увидел, что доктор М. мертв, освободил румпель и поставил яхту на якорь в первом же удобном месте.

Знал, что у доктора М. есть маленький автоматический пистолет — подарок в память о деле Купера. В начале своей медицинской карьеры помогал доктору М. Поднялся на борт вместе с остальными.

Отпечатки пальцев доктора Г. совпадают с теми, что найдены на румпеле.

Осмотр и обыск яхты.

Яхта тщательно обыскана. Никаких улик не найдено. Никаких следов пистолета, который скорее всего выбросили за борт (предлагаю осмотреть дно реки, чтобы найти пистолет). Пропали судовой журнал и флажок. При обыске тоже не найдены.

— Это, — сказал Финбоу, — самостоятельная работа нашего энергичного сержанта. Не так плохо, как могло быть. За исключением, разумеется, серьезных вопросов о том, нравился ли им Роджер, — на которые все не менее серьезно отвечали: «Да». Интересно, что он хотел от них услышать?