Ледяные ветра (СИ) - Атякин Денис

— Ты мое слово помяни, — сказал Ториш, — он еще в сторожке у Бэна депешу начнет строчить.

Эд хохотнул. Мне было не до веселья. Упущенные возможности; шансы, перспективы и амбиции… Я, что есть силы, жахнул по смерзшимся комьям. Жалобно звякнул металл. Руки больно тряхнуло отдачей. Я не останавливался. Молотил киркой так, чтобы руки начало ломить.

Вскоре со стороны поляны потянуло костром и чем-то горелым. Буд-то бы курицу палили. Однако в следующее мгновение я различил запах: горела человеческая плоть!

— Эй, чего это они там затеяли?! — встревожено спросил Эд.

— Трупы браконьеров сжигают, — хмуро ответил я.

— Так надо же было закопать! — взмутился сын Пекаря.

— Нет, тут Пайк сделал все верно, — сказал Джалек. — Лучше сжечь их, а то мало ли…

Разговор сразу же угас. Все вспомнили вчерашнюю ночь.

В овраге мы проторчали до полудня. Когда с ямой было покончено, отправились на поляну. Пришлось собирать хворост и сухой еловый лапник — костер никак не желал гореть, а обледеневшие тела браконьеров чуть тлели, разнося по округе тошнотворный запах. Когда, наконец, огонь заревел и взметнулся к макушкам деревьев, сержант приказал сортировать трофейное оружие, а сам уселся на бревно. Пайк, задумчиво глядя прямо перед собой, принялся жевать вяленое мясо. Переживает, падла. Да и как тут не переживать?!

Мы начали раскладывать по кучкам кинжалы, метательные ножи, простецкие топоры, секиры, мечи и щиты. Когда и с этим было покончено, сержант бодро спросил:

— Все? Ну, двинули в сторожку!

— Пайк, ты бы коней-то попридержал! — возмущенно сказал Ланц, командир третьего отряда. — Ребятам тоже перекусить следует. Всю ночь в пути, да еще тут корячились. Устали как-никак.

— Вот у Бэна и отдохнете!

— До него еще дойти надо! — встрял Пекарь. — Я своим парням голодать не дам. Путь не близкий, силы нужны.

— Да мы и так опаздываем! К северным рубежам в срок не поспеваем! — заорал сержант.

— Ну, лишнее двадцать минут нас не задавят, — возразил Ланц. Остальные егеря одобрительно загомонили.

— Давайте, только быстро… — хмуро сказал Пайк.

Мы все принялись за еду. Я вяло жевал солонину вприкуску с луком и клеклым хлебом. Аппетита не было, как, в общем, и настроения. Помогало только пламя костра: оно хотя бы немного успокаивало. Но очень скоро тела догорели, и огонь стал затухать.

— Ну, что, братцы, подкрепились? — по-отечески участливо спросил Пекарь. — Можно и в путь выдвигаться.

Егеря утвердительно закивали, загомонили, стали спешно собираться. Пайк с ненавистью смотрел на Пекаря. Сержант никак не мог смириться с тем, что подчиненные уважают его меньше, чем Ториша.

Я похлопал Пекаря по плечу и тихо, но так, чтобы все слышали, сказал:

— Мы готовы, веди!

Пайк вскинулся, сурово зыркнул на всех и заорал:

— Построиться в колонну по два! По порядку отрядов! За мной шагом марш!

Мы знали свое дело. Не прошло и десяти секунд, как мы уже стояли ровным строем.

— Двинули! — скомандовал сержант.

Захрустел снег под ногами, застучали набойками по мерзлой земле сапоги, забряцало оружие.

Помимо своей ромфеи, я тащил на себе браконьерский щит и большой арбалет. Так же навьючил на себя небольшую связку с убитыми кроликами и парой тетеревов. Промысловое зверье, доставшееся нам от браконьеров. В сторожке Бэна все сгодиться.

Снег весело и задорно искрился под лучами заходящего солнца. Красиво! И тихо. Даже лес замер, любуясь этим спокойным зимним вечером. Мы шли быстро. Наш отряд — крайний в колонне, а я в нем замыкающий. Мне постоянно приходилось крутить головой, смотреть по сторонам, а еще чаще назад. Даже при большой численности отряда в лесах Элькхевена необходимо соблюдать осторожность.

Вон, не так далеко от нас в разлапистых ветвях сосны засела рысь. Наблюдает. Явно голодная, но на большой отряд нападать не спешит. Я наблюдал. Пока необходимости беспокоить отряд, нет.

Вскоре рысь слезла с дерева и опасливо пошла следом за нами. Я изредка видел ее силуэт, мелькавший среди зарослей орешника и можжевельника. Зверь боялся приближаться к отряду и всегда держался позади.

Внезапно, между нами и рысью промелькнула серо-черная тень. Она пересекла тропу и быстро скрылась в ельнике. Вскоре, где-то позади, недовольно, хрипло мяукнула рысь, отстала. Лесная кошка отступила перед более грозным хищником. Через некоторое время все та же тень снова промелькнула сзади, но теперь уже медленнее. Огромный, метра два ростом, волк всего на секунду остановился на тропе, втянул носом воздух, посмотрел мне в глаза, сощурился и приветственно вильнул хвостом. В следующее мгновение он скрылся в чащобе.

Зверь проходил довольно далеко от нас, поэтому остальные егеря не успели его заметить. Я, стараясь не шуметь и не привлекать к себе лишнего внимания, снял со связки двух кроликов и бросил их к ближайшим кустам. Волк, из-за своего непростого характера, будет идти за нами еще долго. Уж я-то его знаю! И он, в любом случае, найдет оставленное мной угощенье. Пусть это и мелочь для зверя, всего на один укус, но мне для друзей ничего не жалко!

Глава 5. Луэннар Нуан'Наин. Разящее копье

5419 год, начало зимы

Думбар, Столица королевства — Дворец,

Луэннар устало оперся на резной подоконник. Невидящим взглядом уставился прямо перед собой. За окном раскинулся замерший лес. Деревья «уснули» совсем недавно — с приходом первого дня зимы. Все как обычно, но, как всегда, так неожиданно.

Луэннар каждый год с замиранием сердца наблюдал за тем, как это происходит. В последний день осени деревья были еще живыми, подвижными, а на следующее утро… Будто тело только что умершего эльфа: краски жизни еще не покинули его, осталась и свежесть кожи, и румянец на щеках, а дух уже исчез. То же самое произошло и с лесом. Теперь ни одна веточка не качнулась, ни один листочек не шелохнулся. Остались только яркие краски зеленого лета. Увы, прошедшего.

Вздохнув, Луэннар окинул тяжелым взглядом зеленое лесное море. Да, теперь оно замерло до следующей весны. В края эльфов пришла зимняя грусть. Скоро совсем нечему будет радоваться: затихнут песни адептов, смолкнут ситары менестрелей и поэтов. И только этот лес будет радовать своей вечной, хоть на некоторое время и «уснувшей», зеленью. Хвала Троим Богам. Хвала и вечная благодарность за этот древний дар вечной жизни.

Эльф убрал руки с подоконника, распрямился, размял затекшие плечи и шею. Устремил свой взгляд дальше на восток, поверх макушек Исполинских Дубов. Туда, куда полчаса назад отправились практически все члены Большого Совета. Все эти отпрыски знатных семей, представляющие их интересы в незначительных вопросах. Эти душные бюрократы и неспешные чиновники, торговцы, реагирующие только на слова «товар», «прибыль» и «выгода»; казначеи, больше похожие на вечно голодных сторожевых псов. Ну и, конечно же, самые влиятельные аристократы Думбара, надменные и древние как сам Армалот. Их лица до сих пор стояли перед глазами Луэннара. Умные, проницательные, умудренные опытом, просветленные, мудрые, честные. Но были среди них и алчные, жаждущие власти, жадные. Это не характерно для эльфов. Еще один тревожный звоночек. Еще один признак.

«Наконец-то они все ушли! — подумал Луэннар. — Семь с половиной часов одних разговоров, никаких действий! Да, это важно, но… Наконец-то они ушли».

Вся эта дипломатия, встречи и прочие формальности порядком утомляли эльфа.

— … ты слушаешь, Луэннар?! — раздался голос отца.

Луэннар поморщился. Он с неохотой оторвался от своих размышлений, но только для того, чтобы переключиться на только что возникший, но пока еще тихий звук. Эльф прислушался. Звук перерос в низкое монотонное звучание, а то в свою очередь в прекрасную первую ноту песни. Красивые голоса адептов Троих неспешно затянули праздничную песню. Песню в честь ежегодного Праздника Жизни. В этот день тысячи лет назад первый эльф ступил на эту землю.