Я прихожу после смерти. История профессионального уборщика мест преступлений - Томас Кундт

вещей, совершенно не способны с ними расстаться. Для них выкинуть старую газету все равно что выбросить слиток золота. По статистике, в Германии от патологического накопительства страдает около двух миллионов человек. Вопреки стереотипам, распространяемым разными ток-шоу, столкнуться с этим недугом в той или иной степени может каждый – от социального класса это не зависит. Запущенные случаи приводят к обострению синдрома, при котором мания накопительства выражена настолько, что человек живет буквально среди гор мусора, наваленного по всей квартире. Мой первый случай, имевший отношение к такой истории, не был связан со смертью хозяина, просто хаос достиг такой степени, что жилконторе пришлось вмешаться в ситуацию, подключив для этого отдел социального обеспечения.

Жилконтора выделила женщине, страдавшей этим заболеванием, новую квартиру, но установила срок, к которому она должна была привести жилище в состояние, пригодное для дальнейшего проживания. Меня вызвали в качестве исполнителя. В отделе социального обеспечения ей дали понять, что покрывать расходы на уборку они не будут, их содействие заключалось лишь в том, что они нашли подходящего специалиста, то есть меня. Однако сама хозяйка заверила меня, что это неправда и что по поводу гонорара мне беспокоиться не нужно. Я сразу сообразил, что заказ не сулит мне больших барышей, но все же согласился – просто ради того, чтобы помочь несчастной женщине. Уж фиксированную ставку она наверняка сможет оплатить, подумал я. И потом, тут же никто не умер, так что ничего ужасного в квартире быть не должно.

Женщина проживала в пятикомнатной квартире. Дети давно съехали от нее, хотя даже если бы они остались тут жить, места в квартире для них все равно не нашлось бы. Все было так загромождено, что даже двери открывались с трудом, а чтобы пройтись по квартире, нам приходилось постоянно прокладывать сквозь горы мусора узкие тропы. Этот мусор частично перекочевал сюда прямо с помойки. Также здесь была масса сломанных вещей, оставленных с расчетом на будущую починку. Кое-что, судя по всему, оставлялось с мыслями «Мне это не нужно, но кому-нибудь потом пригодится». Ну и, конечно, товары из дискаунтера «Альди» – все, что когда-либо предлагалось там по скидке, немедленно оказывалось в квартире. Даже те товары, что продавались только оптом. Паллеты, коробки – неважно, что за товар, главное – со скидкой. Колбаски, куриные ножки, масло. Продукты даже не были распечатаны, а срок их годности мог истечь уже более двух лет назад.

Заплесневевшие, потемневшие до неузнаваемости, эти продукты торчали среди остального мусора. Запах был невыносимым. По сравнению с ним трупное зловоние можно было назвать легким ароматом. Хозяйка жилища скупала все эти продукты не для того, чтобы их есть, – она просто больше к ним не прикасалась. Охотничьи колбаски превратились даже не в месиво, а в жидкость – так долго они хранились. Затерявшись посреди гор ненужных вещей, они попросту были преданы забвению. Как и все, что собирала эта женщина. У нее одновременно было все и не было ничего. До срока, установленного управлением, оставалось ровно две недели. И каждый день я вкалывал как проклятый. Женщина ежедневно наведывалась в квартиру, чтобы достать из кучи мусора очередную вещь, которая, по ее словам, была ей ужасно необходима. Я пытался убедить ее, что это барахло ей не нужно, но все было бесполезно. В результате мы договорились, что каждый день она может уносить с собой не больше одного таза вещей. С тех пор каждое утро она с жадностью наполняла свой таз до краев – похуже немцев, наваливающих на тарелки еду в отеле с обслуживанием «все включено».

Чтобы уложиться в срок, мне пришлось вызвать подкрепление. Девушку по имени Уте. Она работала в какой-то клининговой компании, и мне порекомендовали ее через знакомых. Спустя несколько дней совместной работы хаос стал постепенно обретать черты порядка. Пол был освобожден еще не полностью, но двери уже можно было беспрепятственно открывать. Мы с Уте неплохо поладили, и, хотя такая работа оказалась для нее совершенно новым опытом, она весьма охотно помогала мне во всем. Хотя и не подозревала, какое потрясение ее ждало в будущем.

У нас оставалось всего несколько дней до окончания срока. Мы убирались в разных комнатах, и вдруг Уте подошла ко мне с неестественно бледным, белым как простыня лицом.

– Я там нашла… – запинаясь, произнесла она, – я там что-то нашла.

Дрожащей рукой она указала на соседнюю комнату. Что такое? Я прошел вперед и взглянул на кучу мусора, над которой работала Уте. Из-за сенсорной перегрузки я поначалу ничего особенного не заметил. И тут – о боже! Из кучи мусора торчала кость! Человеческая кость! Да здесь труп! Уте все еще стояла в дверях и не решалась пройти дальше в комнату.

– Это – то, что я думаю? – спросила она.

Я принялся внимательно рассматривать кость. Да, все верно. Из хлама выглядывала лишь небольшая часть, но было очевидно, что это кость. Я набрался храбрости, схватил за торчащий конец и стал тянуть, будто извлекал из скалы меч Экскалибур. Я все тащил ее и тащил, но кость была просто огромной! Наконец мне удалось полностью вытянуть ее из кучи мусора. Я принялся разглядывать ее – она была похожа на кость голени. Только вот принадлежала ли она человеку – в этом я уверен не был. Я вызвал в квартиру хозяйку и вручил ей свою находку.

– О, – вздохнула она, – это такая забавная история! Когда-то сюда, на луг, приезжал цирк. Там одному из львов как-то дали лошадиную ногу. Так вот кость он оставил, а я ее увидела и забрала себе. Моя дочь очень любит лошадей…

– Ваша дочь любит лошадей, – сказал я озадаченно, – и поэтому вы решили, что она обрадуется обгрызенной кости дохлой лошади?

Женщина утвердительно кивнула. Больше вопросов у меня не было. Кость отправилась в мешок для спецотходов, и мы продолжили свою работу.

Как ни странно, мы успели освободить квартиру к сроку. И хотя женщина продолжала уверять меня, что жилконтора выплатит мне гонорар, я с самого начала знал, что это неправда. И оказался прав – контора не собиралась ничего платить, они лишь посредничали между мной и хозяйкой. Я попросил женщину рассчитаться хотя бы с Уте и покрыть расходы на использованные чистящие средства. Я был даже готов отказаться от оплаты своего труда.

– Мне нужно спросить у папы, – таков был ее ответ.

«Папой» оказался старик щеголеватого вида, которому вся эта история была чрезвычайно неприятна. Он постоянно порыкивал на свою дочь и выглядел очень раздраженным. Поначалу он был не намерен ничего платить. Но когда выяснилось, что мой сосед – его хороший знакомый, ситуация в корне изменилась.

– Вы ничего об этом не знаете и меня никогда в жизни не видели, – сурово скомандовал он.

Я заверил