Абсорбент. Маньяк, который меня любил - Заугольная Оксана

— Вчера мой мужчина водил меня в ресторан, — Анна определенно смутилась (понять бы еще почему), но тут же продолжила: — И мне показалось, что я видела Николая.

— Показалось? — уцепился за слово Игорь.

Скулы бледной Анны чуть порозовели.

— Показалось, — твердо повторила она. — Я не уверена, но его никак не могло там быть, понимаете?

Не то чтобы Игорь так хорошо понимал, но на всякий случай кивнул. Кажется, это была правильная реакция, потому что Анна приободрилась и продолжила говорить уже охотнее:

— Потом мне показалось, что он снова, как раньше, стоит у моего дома. Разглядеть с девятого этажа сложно, но кто еще ночью может стоять под окнами?

Ответ ей не требовался, и Игорь промолчал.

— А потом сегодня, — продолжила она. — Я не смотрю обычно в зал. О приходе моих… гм… подружек меня девочки предупреждают, а в остальное время работа такая — подходит кто-то к «аквариуму», тогда я и поднимаю голову. А тут меня что-то дернуло…

Она обняла себя руками, словно замерзла, а Игорь смотрел на врезавшиеся в пальцы кольца и понимал, что Анна недавно поправилась и еще не приняла это. Наверное, она даже чувствует себя еще той Анной, которую рисует Николай, и это только все усугубляет. Он задумался, ходит ли она к психологу, но Анна вернула его в реальность.

— Я увидела его спину, — шепотом произнесла она. — Это его куртка. Джинсы. Ботинки. Он не мог тут быть, но он был! И когда подошла следующая клиентка, она сказала, что кто-то забыл тут конверт. Смотрела на меня так подозрительно, когда я его забрала, как будто думала, что кто-то забыл пачку денег.

Анна позволила себе короткую усмешку и снова заледенела.

— И где же конверт? — не выдержал Игорь.

Анна нырнула в стол и достала файл, в котором лежал конверт. Как мог видеть Игорь, не вскрытый.

— Вы не открывали? — уточнил он.

Анна качнула головой.

— И взяла его файлом, чтобы не оставлять лишних следов, — пояснила она, и снова ее губы чуть дрогнули в улыбке. — Насмотрелась уже, как вы работаете.

Игорь хотел было сказать, что, беря файлом, она могла больше стереть, чем сохранить отпечатки, но не стал. Только спросил:

— А почему вы уверены, что там рисунок?

— Знаю, — ответила Анна и отвернулась. — Я теперь это всегда знаю.

Глава 9

Кажется, следователь не совсем поверил. Сложно было понять, что он думает, лицо непроницаемое. Наверное, уже решил, что она психическая. Диана однозначно так думала и наверняка уже объяснила новичку, как обстоят дела. Но приехал быстро, а чего еще желать в ее ситуации?

Ане снова захотелось обнять себя за плечи, но усилием воли она остановилась. Ей было страшно. Очень страшно. Она привыкла бояться рядом со своим домом и в тех местах, где они бывали с Николаем, на работе раньше ей было спокойно. Дурочка. Разве можно было на что-то надеяться, если даже переезд не помог? Сколько прошло времени, прежде чем Николай нашел ее новую квартиру? Всего ничего.

Она смотрела, как следователь кусает губы, пытаясь решить, открывать ли письмо самому или доверить специалистам. Все его сомнения были написаны на лице. Аня не собиралась ему помогать. Она слукавила. Открывать ей не хотелось не потому, что она рассчитывала, будто на письме сохранились отпечатки. Что с них толку? Нет, когда она чуть сжала плотный конверт, положив его в файл, она увидела, как бумага в этом месте набухает и как образуется под ее пальцем красный отпечаток. А открывать такое она точно не собиралась.

Игорь Валерьевич тем временем решился. Пробормотал еле слышно: «А в этот раз почтового штемпеля нет», — и осторожно вытряхнул конверт на другой файл.

— Подайте, пожалуйста, нож для разрезания бумаги, — не отрывая взгляда от конверта, попросил он.

Аня молча протянула его, держа за лезвие и чувствуя необычный страх даже перед таким ножом.

— Иногда такие вещи портятся при перевозке, — объяснил он, хотя, скорее всего, убеждал себя. А Аня просто не хотела думать, что он имеет в виду под «такими вещами». Конверт? Рисунок? Что-то еще?.. — Вскрываю при вас, Анна Максимовна.

— Хорошо, — ответила Аня и отвернулась. Смотреть ей на самом деле не хотелось. Но и следователя она прекрасно понимала. Вряд ли ее делом будут всерьез заниматься, раз прислали такого… стажера. А значит, и конверт сунут куда-нибудь до лучших времен. Пусть вскрывает. По крайней мере, пока она сидит здесь с ним, страх отступает.

Аня машинально пододвинула к себе поближе вазочку с печеньем. Теперь сцена еще больше напоминала тот день, когда она сидела на кухне с подружкой Иринкой и пила чай, пока та вздыхала и закатывала глаза, переживая больше, чем она сама.

Хотелось не возвращаться в свою квартиру, а снова трусливо сбежать. Но работа, свежее белье, привычная чашка… Нет, десять лет назад все было проще. И тогда она могла сбежать к Иринке и жить у нее две недели, пока Иринкин брат собирал ее вещи, договаривался с квартирной хозяйкой и искал ей новое жилье. А сейчас? Она может разве что переехать к Вахе, но это окончательно поставило бы крест на их возможном совместном будущем. Братья Вахи были болтливы, как старые сплетницы, и передали бы все матери, а та бы точно такую невестку не одобрила до самой смерти.

А Иринка вышла замуж и родила детей. Они до сих пор перезванивались по праздникам, но от былой дружбы ничего не осталось. Аня не хотела даже рассказывать ей про свои проблемы, не то что навязываться пожить. Да и Сергей, Иркин брат, несколько лет назад уехал в Москву и не мог бы помочь с переездом. Нет, теперь со своими страхами ей предстояло справляться самой. Или с помощью вот… следователя.

Она механически жевала безвкусное печенье, невидящим взглядом смотря на следователя, воюющего с конвертом, и вспоминала тот день, когда она очутилась у Ирины.

Она тогда впервые переехала от родителей и снимала небольшую комнату в хрущевке на первом этаже. Квартирная хозяйка к ней не лезла, в комнате было все, что нужно, ей можно было пользоваться холодильником и стиральной машиной. Аня чувствовала себя совсем взрослой и свободной, пока снова не появился Николай. Она не знала, куда он исчез почти на полгода. Хотелось бы верить, что просто не знал, где она живет, но даже надеяться на это было глупо. Мама рассказала ему сразу, как только он спросил.

Тем не менее у нее были эти полгода, и она почти привыкла не бояться. Но однажды Николай просто встретил ее у подъезда. Тогда Аня проскользнула мимо и поскорее заперлась в комнате, сквозь щель в плотных занавесках наблюдая за ним, стоящим прямо под окнами. Чтобы он не видел ее силуэта, она не включала свет и вскоре вообще перестала пользоваться верхним светом, откатываясь в своей мании на несколько лет назад. Сложнее всего было выйти из подъезда, но, к счастью, Николай не стоял у дома круглосуточно. Аня тогда часто ночевала у подруг, даже у Риты и Вики, и ей достаточно часто удавалось избегать Николая.

Но все хорошее заканчивается, и в конце концов удача отвернулась от нее. Сначала Николай осмелел настолько, что постучал в дверь. Аня от растерянности забыла, что живет не одна, и следующие полчаса провела в закрытой комнате, не отвечая на ласковые слова стоящего прямо за дверью Николая.

«Анечка, милая, я так соскучился, — журчал Николай и, судя по шороху, гладил дверь. Аню передернуло. — Давай посидим на кухне, попьем чаю. Инга Мстиславовна чай свежий заварила…»

Аня лишь скрипела зубами, посылая мысленно все кары на голову не только Николая, но и Инги Мстиславовны, которая впустила его в квартиру.

А потом Николай ушел. Аня сидела в комнате до тех пор, пока не увидела знакомую макушку под окном.

Тогда она открыла наконец дверь и едва не наступила на подарок Николая. Может, лучше было бы, если бы она его раздавила, но Ане редко дарили подарки просто так, а фигурка была такая красивая… И Аня поставила ее на полку и только после этого вышла снова в коридор и заперла дверь на все засовы.