И маги могут быть королями. - Николай Андреев

Из-за этого Тенперон казался своим сверстникам и даже одноклассникам помешанным на магии. Часто во время разговора он мог начать разговаривать сам с собой, рассуждая о каком-нибудь заклинании или магическом существе. Но многие его сторонились или не до конца доверяли ему по другой причине: магия для Тенперона была всем. Магия была его любовью, детьми, женой, другом и единственным судьёй. А ещё он поступал только так, как считал нужным и правильным, и использовал всё, что только возможно, чтобы добиться цели. Для него ничего не значили дружеские отношения, если они мешали выполнению его обязанностей. И горе тому, кто встанет у него на пути.

Тенперон прекрасно понимал все достоинства и недостатки своего характера, при этом даже не думая что-то в себе менять. Когда в ученические годы он ещё пытался что-то изменить, ничего не получалось, а если и получалось, то те стороны своей натуры, которые он хотел заглушить, лишь крепли. И поэтому он бросил все попытки, совершенно смирившись с собой.

Только сейчас Тенперон понял, что те же качества были и у Николаса Датора. Даркхам чувствовал, что было бы…подлостью позволить Николасу стать кем-нибудь вроде него. Нет, сосредоточием зла Даркхам никогда не считал. Скорее - помешанным на магии. Тенперон прекрасно осознавал, что он похож на…сумасшедшего, но точно вызвал бы на поединок любого человека, который попробовал бы сказать ему это в лицо.

Но была ещё одна вещь, которая для Тенперона была лишь чуть менее ценной, чем магия. Однажды отец позвал его из столицы домой. Разваливавшиеся стены и пустой замок, в котором едва ли набралось бы с десяток слуг… Всё было даже хуже, чем раньше. Обедневший род Даркхамов, единственная надежда которого - сын, Тенперон. Отец, Рон Даркхам, очень долго говорил с Тенпероном. Тот должен был ради семьи, ради благополучия рода, в конце концов, ради замка! сделать карьеру в Гильдии. Но Тенперона это совсем не привлекало.

Магия, магия, магия…Страсть к ней искорёжила всю жизнь Тенперона. Но он не мог ничего с собой поделать. Власть - магия давала власть. Над миром, над собой, над другими людьми, над жизнью и смертью. Но она была закована в кандалы правил и законов Гильдии магов. Никто не смел пойти против неё. И Тенперон, не желая по собственной воле надевать кандалы правил, уехал в Магическую академию. Тут намного легче дышалось. Об этом своём желании Тенперон и сказал отцу. Рона Даркхама словно молотом по голове ударили. Он весь сжался, прося Тенперона одуматься. Но наследник был непреклонен. Через минуту он уже спускался вниз, к конюшне. Снова он побывал там лишь один раз: на похоронах отца. Мать Тенперона, Вероника, умерла незадолго до того, и больше ничто не связывало его с замком. Даркхам так и не узнал, совсем уже он обветшал или там появился новый хозяин. Такое вполне могло произойти: Тенперон совершенно не интересовался, что происходит с его родовым гнездом.

Горечь воспоминаний кольнула его, и Даркхам с трудом опустился в кресло, отложив перо. Каким глупцом он был тогда! Своенравным, самонадеянным глупцом! Внезапно Тенперон осознал, что последнюю просьбу отца, ставшую завещанием сыну, Даркхам воплощает в жизнь. Может быть, боги сейчас смотрят на него, и они поймут, что для него важно…важно сделать так, чтобы Фердинанд победил в войне? Несмотря ни на что? И чтобы Тенперон помог ему в этом? Ведь только так сын Рона сможет выполнить волю отца. Во что бы то ни стало. И он докажет всем остальным, кто такие Даркхамы! Род…который Тенперон поставил на грань гибели. Ведь он последний из него…

– Эх, - Тенперон вздохнул. - Глупец. Старый глупец…

Андроник Ласкарий встал с колен. Двое его слуг, Фома и Аздар, как раз спустились по сходням с багажом дукса. Это был небольшой сундук из вишнёвого дерева, обитый латунью. Там было немного одежды и денег, которые Ласкарий прихватил из дома.

Слуги его были облачены в туники с длинными рукавами. На них были надеты ещё туники, только с короткими рукавами, подвязанные сыромятными ремнями.

Издалека слуг можно было принять за братьев: густая чёрная щетина, вечные улыбки на лицах, похожие жесты, обоим по двадцать лет, и кажется, что весь мир вот-вот падёт к твоим ногам. Они и были почти братьями: Фома, сын аркадских слуг, служивших Ласкариям на протяжении многих поколений, и Аздар, внук айсара Грамда. Грамд, получив ранение, которое не позволяло ему продолжать службу в отряде Ласкариев, неожиданно попросил принять его как слугу в доме. Андрей Ласкарий, дед Андроника, принял его, и ни разу не ошибся в выборе. Однажды Грамд, ставший дряхлым стариком, своим телом заслонил маленького Андроника от кинжала убийцы. Таким дукс мог доверить не просто свою жизнь, но и свои тайны и желания. Не все, конечно: Ласкарий хранил в своей душе много того, что не должны были знать другие люди.

– Игемон, не Вы ли, - толстый коммеркиарий обратился с вопросом к Андронику, - хозяин этой великолепной катерги?

Похоже, коммеркиарий решил как можно быстрее получить подати с корабля, на котором приплыл Андроник. Довольно глупым оказался этот человек: разве в прекрасной одежде, достойной стратига, может ходить капитан корабля или купец? Нет, конечно, тот мог это сделать, но своевременный донос "куда надо" о слишком уж больших замашках подобного человека всё бы исправил.

– Да как ты посмел только помыслить, что дукс Андроник Ласкарий, четверо предков которого правили Аркадской империй, может быть хозяином какой-то там катерги? - взвился Аздар. Он, как и Фома, любил кичиться знатностью рода, которому служит. Этим он возвышал самого себя.

– Прошу меня простить, игемон, - коммеркиарий вспотел от напряжения.

– Иди своей дорогой, и не мешай моему господину идти своей, - это был уже Фома. Было довольно смешно смотреть и слушать человека, который сыпал возвышенными фразами, неся за господином его багаж.

Но Андроник был даже рад ошибке коммеркиария: это так напоминало ему былые деньки в Столице! Однажды в числе семнадцати детей знатных дуксов, переодевшихся в наёмников, он отправился кутить в городе. К счастью, ночная стража, как и дневная, не горела желанием лезть куда не надо и к коме не надо, и веселье удалось на славу. Правда, однажды пришлось браться за мечи, когда ряженые нарвались на пьяный отряд федератов. Но это было настоящей изюминкой, апофеозом ночного приключения!

Сколько лет он не вдыхал этого воздуха, не видел этих домов, не ходил по этим улицам! Годы молодости Андроника Ласкария прошли в этом городе - и ради этого он мог простить кому угодно такое "пустячное оскорбление". Но - только сегодня. Ибо не должен потомок императоров сносить обиды. Не так ли?