Магия цвета крови - Стэн Николс

Этим вечером центральные улицы заполнили множество экипажей, доставившие на прием в Чертог удивительных существ. Миловидные и уродливые, причудливые и примитивные в своем безобразии — все они поднимались по широким ступеням к дверям и следовали далее через анфиладу поражавших своим великолепием комнат в огромный зал.

Со сводчатого, инкрустированного золотом потолка свисали хрустальные люстры, похожие на стога сена, вот только как они были закреплены?.. В отбрасываемом ими свете все предметы, находящиеся в зале, мерцали и искрились. Повсюду золото, много золота, а еще — матовое серебро и драгоценные камни. Стены украшены гобеленами, с ними соперничали в красоте, яркости красок и разнообразии рисунков роскошные ковры.

Однако их топтали не только ноги, но и лапы, а также копыта. Сны обрели плоть, как, впрочем, и ночные кошмары тоже. Некоторые гости предпочли трансформировать свои тела, другие надели искусно сделанные маски. Люди в обличье демонов и херувимов, с головой орла, козла или цикады. Коты и тараканы размером с человека. Все, что можно купить за деньги.

Среди людей бродили и настоящие фантомы самого экзотического вида. Их привели с собой как спутников и домашних любимцев или просто для пущего эффекта. Неотличимые от созданий из плоти и крови, они отражали истинную природу своих владельцев. Некоторые имели ангельский вид, но гораздо чаще попадались безобразные живые воплощения низменных инстинктов.

Маскарад был в полном разгаре. Играли фантомные оркестры. Среди танцоров сновали ливрейные лакеи, высоко держа подносы. Убежденные, что для них закон не писан — хотя среди присутствующих многие были служителями закона, — гости вели себя самым неподобающим образом. Одни накачивались спиртным и скакали, точно козлы; другие одурманивали себя наркотиками, предпочитая “укус гадюки”, “сабельный удар”, “красный иней” или даже порошок одержимости.

В укромном уголке увлеченно беседовали двое мужчин, позаимствовавшие головы у крысы и змеи.

— ... Ради богов, я вовсе не говорю, что сочувствую им! — протестовал “крыса”. — Все дело только в отношении...

— Вот именно, — перебил его “змея”. — Ты всегда был склонен проявлять излишнюю мягкость по отношению к этим отщепенцам. — Он раздраженно фыркнул.

— Категорически возражаю! Я ненавижу их не меньше тебя. Разница лишь в подходе к решению проблемы.

— Согласись, это всего лишь рассуждения. Приказы спускаются сверху, и не имеет никакого значения, что мы думаем. Или, может, ты ставишь под сомнение мудрость вышестоящих?

— Нет, нет... Конечно нет! Просто мух легче поймать с помощью меда, чем уксуса. Мне всегда казалось, что действовать исподтишка — лучшая политика в отношении этих людей.

— То есть потакать им, ты имеешь в виду.

Усы “крысы” задрожали. Но он не успел ответить, так как на них едва не свалился проходивший мимо пьяный сатир.

— Выпьем? — “Змея” кивнул в сторону стола.

Они уселись, и лакей принес им напитки — вино для “крысы”, коньяк для “змеи”.

На шее “крысы” висел округлый медальон медного цвета. Едва он коснулся его указательным пальцем, как голова отвратительного грызуна исчезла и мужчина вновь обрел человеческий облик. Гладкая кожа и отливавшие серебром волосы, уложенные весьма замысловатым образом, свидетельствовали о том, что этот человек предпочитал разговоры делу.

“Змея” решил последовать его примеру и тоже избавился от своего обличья. Он выглядел старше и, судя по изборожденному морщинами лицу, проводил жизнь в трудах. В коротко остриженных бороде и волосах серебра было заметно больше, чем у его собеседника.

— Но, верховный вождь, — продолжал тот, кто недавно был “крысой”, — ты не станешь отрицать, что со времени введения чрезвычайного положения беспорядки только усилились.

— Когда вводятся такие меры, поначалу не избежать беспорядков. — Айвэк Басторран пригубил коньяк. — Все успокоится, как только горячие головы поймут, что у нас серьезные намерения.

Посол Гэт Тампура Анор Талгориан отметил про себя самодовольство паладина.

— Отчеты, которые поступают в дипломатический корпус, — он отпил глоток вина, — показывают, что активность этих людишек распространяется, словно лесной пожар.

— Я бы не сказал, что дело обстоит настолько скверно. Просто в борьбе с ними мы добились определенных успехов, а мстить... Ну, это полностью соответствует их природе.

— А-а, ты признаешь, что ваши неуклюжие действия лишь ухудшают ситуацию.

— Нет, таких слов от меня никто не услышал. Мы с корнем вырываем эту заразу. И пока мы не закончили, кровопролитие неизбежно. Просто нужно проявить выдержку.

— В надежде, что мятежники выступят первыми. Это в наших интересах.

— Слишком много чести называть их мятежниками, Талгориан. Они преступники, разбойники... отбросы общества. Кланы разберутся с ними.

— Наверное, когда у тебя полностью развязаны руки, это вызывает чувство удовлетворения, — сухо заметил посол.

— Я не делаю секрета из своих взглядов на общественный порядок. Ты не хуже меня знаешь, что Ринтарах тоже разъедают язвы. Так что мы не исключение.

—Что же, выходит, у мятежников есть организация? Одно из двух, Басторран. Либо это вспышки разрозненного сопротивления, либо организованное движение.

— Они организованы в том смысле, что и любая бандитская шайка, и цели у них ничем не отличаются.

— Слишком жесткая позиция затрудняет действия, а это непозволительно, — с глубокомысленным видом ответил Талгориан. — Как бы не утратить понимание истинной природы проблемы...

— Чушь! Истина в том, что обе империи применяют все более жесткие санкции, потому что беззаконие распространяется, точно чума, — стоит дать толпе хоть малейшую поблажку. И восток, и запад проявили слишком большую мягкость и теперь выправляют ситуацию.

— Скорее, подливают масла в огонь.

— А что ты можешь предложить? Сладкие речи? Уступки их наглым требованиям?

— Да, сделать небольшие уступки. Отменить два-три несущественных закона; возможно, слегка снизить налоги. На сытый желудок никто не станет бунтовать.

— По мне, это значит потакать им. С какой стати давать черни то, чего они не заслужили?

— Ты поинтересовался моим мнением. По-моему, хитрость — самая разумная политика. Морковка перед носом осла.

— Морковка! — усмехнулся паладин. — А как насчет кнута?

— Не думай, что я просто чересчур щепетилен. Действуя моим методом, мы изолируем главарей и даже подтолкнем их сделать неверные шаги. Так поступает Совет внутренней безопасности у меня на родине.

— Тогда мы сходимся во мнениях. Кланы тоже считают, что в первую очередь нужно ликвидировать заводил. Разница в том, что ты видишь лишь несколько гнилых растений на пшеничном поле, а мы считаем, что все оно заражено.