Магия цвета крови - Стэн Николс

— Арестованные?

Пришел черед другому документу.

— Семьсот двадцать два человека, мой господин.

— Снова увеличение.

— Да, мой господин. И тридцать из них казнены в соответствии с новыми положениями закона о чрезвычайном положении.

— Прекрасно! Ситуация явно улучшается с тех пор, как мы позволили стражам порядка работать без белых перчаток.

— Верховный вождь кланов должен быть доволен...

— Мой дядя? — Лицо Девлора Басторрана помрачнело.

— Ну да, ведь это он инициатор компании по ужесточению мер против мятежников, мой господин.

— А-а... Да. Наконец-то дяде Айвэку позволили копаться в дерьме.

Если Микин и подумал, что это звучит неуважительно, у него хватило ума и опыта промолчать.

— Вас интересуют детали, мой господин?

— Какие?

— Относительно арестов. Я их подобрал по...

— Плевать я хотел на детали, от них одна тоска. Пора бы уж это запомнить. Важно лишь то, что мы поймали новых преступников и посадили их под замок или отправили на плаху. Однако я хотел тебя видеть не по этой причине.

— Мой господин?

— Я хочу, чтобы ты кое с кем встретился. Мне это нужно, потому что тебе, возможно, придется поддерживать связь с этой... личностью — если я сам не смогу. Тебе нет нужды знать, какую задачу она выполняет для кланов. Ты вообще должен знать об этой гостье как можно меньше. Только то, без чего невозможно обойтись.

— Понимаю, мой господин.

— Тогда пойми и вот что. — Паладин устремил на юношу немигающий взгляд. — Все, что сается этого существа, должно содержаться в строжайшем секрете. Любая утечка сведений обернется очень серьезными последствиями. Ты сравнительно недавно у меня служишь, поэтому позволь напомнить тебе о необходимости строгого соблюдения присяги и твоей личной клятвы мне. Ты знаешь, какие последствия тебя ожидают в случае ее нарушения.

— Да, мой господин.

Басторран продолжал чуть более мягким тоном:

— Ты заметно продвинулся на пути в паладины, Микин. Это большая редкость среди таких, как ты. Я бы сказал, удивительно хорошо продвинулся, учитывая, что по рождению ты не член клана. И не все одобряют тот факт, что тебе предоставлена такая возможность. Рассматривай то дело, о котором я только что сказал, как проверку своей преданности. Служи мне хорошо, и ты не пожалеешь об этом.

— Да, мой господин. Благодарю вас, мой господин.

— Есть одно обстоятельство, касающееся нашей гостьи, о котором я должен сообщить тебе. Она — симбионт.

Микину не удалось скрыть своего удивления.

— Мелд?[1]

— Да, таков обычный термин для весьма необычных взаимоотношений. Наверно, лучше не употреблять его в ее присутствии.

— Конечно, мой господин.

— Я рассчитываю, что ты проявишь по отношению к ней обычную свою любезность; она действует в наших интересах.

— Мне никогда прежде не доводилось видеть симбионта, мой господин. По крайней мере, знать, что это именно он.

— Очень немногие люди могут этим похвастаться. В конце концов, симбионтов вообще мало. Это не тот тип взаимоотношений, в которые люди вступают охотно. — В коридоре послышался шум. — Полагаю, Микин, сейчас тебе представится редкий случай.

Кто-то громко постучал в дверь.

— Входи!

Появилась гостья в сопровождении охранника, которого Басторран тут же отпустил.

Стоящая перед ними особа, безусловно, привлекала к себе внимание. В ее облике ощущалась некая необычность, хотя посетительница обладала вполне стандартной женской фигурой. Светлые, как солома, волосы были коротко острижены, кожа мраморно-белая, губы тонкие, бескровные. Больше всего Микина смутили глаза — невероятно большие, с черной радужной оболочкой, какой никогда не бывает у людей, особенно контрастировавшие с удивительной белизной кожи. Ее нельзя было назвать красавицей или признать безобразной. Однако ей, безусловно, была присуща определенная элегантность — такой мог бы обладать обретший плоть ледник. Микин признался себе, что, глядя на нее, испытывал страх, и в то же время его взгляд завороженно возвращался к ней.

Женщина чувствовала себя совершенно свободно и позволяла рассматривать себя без всякого смущения.

Наконец Басторран произнес:

— Приветствую тебя.

Было непонятно, услышала ли она его слова.

— Это мой помощник, — продолжал паладин. — Лахон Микин. Микин, это Афри Корденза.

Они кивнули друг другу; женщина — еле заметно, без всякого интереса.

— На случай, если я сам не смогу встретиться с тобой, Корденза, ты должна поддерживать связь с Микином. Только с ним и ни с кем другим. Надеюсь, я выразился ясно.

— Да.

Что-то в тембре ее голоса заставило волосы на затылке Микина встать дыбом.

— Больше тебе тут делать нечего, — заявил Басторран, обращаясь к нему. — Можешь идти.

Молодой человек, не в силах отвести взгляда от женщины, казалось, не услышал его слов.

— Микин!

— Мой господин...

— Ступай. И сделай так, чтобы нам не мешали.

Помощник собрал свои бумаги и быстро вышел.

Лежащий на постели паладин и симбионт пристально смотрели друг на друга.

— Не возражаешь, если я распадусь? — спросила Корденза.

— Если ты сделаешь... что?

— Слияние с фантомным партнером — вещь не слишком приятная. Мне кажется, словно я объелась. Надеюсь, в будущем наше сожительство станет более удобным. А до тех пор... — она стукнула по плоской груди затянутым в черную перчатку кулаком, — лучше порознь, чем вместе. Понимаешь, что я имею в виду? — Корденза улыбнулась одними губами.

— Только не забывай, что за дверью мои люди. Стоит тебе хотя бы подумать о...

— Успокойся, генерал. Мы должны доверять друг другу; в конце концов, у нас деловые отношения. Кроме того, если бы мы хотели убить тебя, ты уже был бы мертв.

Его неприятно кольнуло слово “мы”.

— Тогда приступай.

Дальше события развивались следующим образом. Афри Корденза просто сделала шаг в сторону, а там, где она только что стояла, остался висеть контур ее фигуры, как будто очерченный пером. Внутри него пенился и трепетал калейдоскоп блестящих частиц, они сгущались, разряжались и буквально за несколько секунд сформировали нечто, выглядевшее в точности как двойник Кордензы.

Басторран видел, что женщину и ее колдовской фантом связывает почти неразличимая нить, похожая на паутину. Прошло несколько мгновений, она туго натянулась, порвалась и была тут же всосана двойником.

При ближайшем рассмотрении он оказался не совсем точной копией Кордензы, хотя и очень близкой к оригиналу. В двойнике тоже ощущалась двуполость, однако мужские черты были выражены более явственно. Да и человека он напоминал лишь отчасти.