Рассказы из сборника Отступление - Ирвин Шоу

Переходя улицу, Филип полной грудью вдыхал прохладный воздух и, войдя в вестибюль, сразу же позвонил Лоуренсу Уилксу. Он узнал Уилкса сразу, едва тот с манускриптом "Обители страданий" под мышкой успел выйти из кабины лифта. Уилкс был одет дорого и со вкусом, его очередная постановка снова оказалось хитом сезона, и он, судя по всему, недавно побывал у парикмахера. Несмотря на это, лицо его казалось измученным и безрадостным. Такие лица, судя по кинохронике, бывают у людей, сумевших укрыться от вражеских бомб, но не верящих, что им удастся сделать это в следующий раз.

- Мистер Уилкс, - негромко позвал Филип.

Уилкс посмотрел не Филипа, улыбнулся и, видимо, прощая его, сказал, забавно склонив голову на бок:

- Молодой человек, поскольку вы имеете дело с театром, вам надо на всю жизнь запомнить одну истину. Никогда не говорите актрисе, какой, по вашему мнению, тип, ей следует играть.

С этими словами он вручил Филипу манускрипт "Обители страданий", повернулся и направился назад к лифту. Филип, дождавшись, как за спиной измученного человека в великолепно сшитом костюме закрылась дверь кабины, выскочил на улицу и побежал через проезжую часть на противоположную сторону, где располагалась Театральная гильдия.

ПРИЧУДЫ ЛЮБВИ

- Уйду в монастырь, - заявила Кэтрин, покрепче прижимая учебники к телу. - Оставлю мирскую жизнь.

Они шли по улице в направлении дома Харольда.

- Ты этого не сделаешь, - сказал Харольд, тревожно глядя на неё сквозь стекла очков. - Твои тебе этого не позволят.

- А вот и позволят, - ответила Кэтрин. Она шагала, напряженно глядя прямо перед собой и мечтая о том, чтобы до дома Харольда идти надо было бы не менее десятка кварталов. - Я католичка и могу поступить в монастырь.

- В этом нет никакой нужды, - сказал Харольд.

- Как ты думаешь, я красивая? Учти, комплименты мне не нужны. Я желаю услышать правду.

- Я думаю, что красивая, - сказал Харольд. - Думаю, что ты, почти что самая красивая девочка в школе.

- Так все говорят, - согласилась Кэтрин. Её несколько беспокоили слова "почти что", но своего беспокойства она ничем не выдала. - Я, конечно, так не думаю, но все остальные уверяют, что это - правда. Похоже, что ты тоже с этим не согласен.

- Согласен, - торопливо заявил Харольд. - И даже очень.

- По тому, как ты себя ведешь, этого не скажешь, - заметила Кэтрин.

- По поведению людей иногда бывает трудно сказать что-то определенное, - ответил Харольд.

- Я тебя люблю, - ледяным тоном произнесла Кэтрин.

Харольд снял очки и нервно протер линзы носовым платком.

- А как же Чарли Линч? - спросил он, обрабатывая стекла и не глядя на Кэтрин. - Все знают, что ты и Чарли Линч...

- А я тебе даже вовсе не нравлюсь, - продолжала Кэтрин, с каменным выражением лица.

- Нравишься. И даже очень. Но Чарли Линч...

- С ним покончено! - бросила Кэтрин настолько резко, что у неё клацнули зубы. - Я сыта им по горло.

- Но он же классный парень, - сказал Харольд, водружая очки на место. - Ведь он - капитан бейсбольной команды. Президент клуба восьмиклассников и...

- Он меня не интересует, - ответила Кэтрин и добавила, - с некоторых пор.

Они продолжили путь молча. По мере приближения к дому, Харольд слега ускорял шаги.

- У меня есть два билета в кино на вечерний сеанс, - сказала Кэтрин.

- Спасибо, - ответил Харольд, - но мне надо готовить уроки.

- В субботу вечером Элеанор Гринберг устраивает вечеринку, - сказала Кэтрин, слегка замедляя шаги, по мере приближения к дому Харольда. - Я могу привести с собой кого хочу. Тебя это интересует?

- Бабушка... - произнес Харольд. - В субботу мы едем к бабушке. Она живет в Пенсильвании, в Дойлстауне. У неё семь коров. Я живу там летом. Я знаю, как надо их доить, а они...

- Тогда в четверг вечером, - торопливо сказала Кэтрин. - Папа и мама по четвергам уходят играть в бридж и возвращаются не раньше час ночи. В доме остаются лишь я да малышка, которая спит в своей комнате. Одним словом, я бываю одна. Ты не хочешь составить мне компанию?

Харольд с несчастным видом сглотнул, чувствуя, как краска смущения выползает из-под воротника, разливается по щекам и забирается под очки. Он громко закашлял на тот случай, если Кэтрин заметила его смущение. Пусть думает, что лицо злилось краской от приступа кашля.

- Может быть, тебя поколотить по спине? - с надеждой спросила Кэтрин.

- Спасибо, не надо, - ответил Харольд. Приступ кашля как рукой сняло.

- Ну как, ты не хочешь прийти ко мне в четверг вечером?

- Мне очень хотелось бы, - ответил Харольд, - но мама все ещё не позволяет мне уходить по вечерам из дома. Говорит, что вот когда мне исполнится пятнадцать...

- А в среду я видела тебя в библиотеке в восемь часов вечера, заметно помрачнев, сказала Кэтрин.

- Библиотека - совсем другое дело, - устало ответил Харольд. - Для неё мама делает исключение.

- Но ты же можешь сказать ей, что идешь в библиотеку. Что тебе мешает?

- Каждый раз, когда я вру, - с безнадежным вздохом произнес Харольд, она об этом как-то догадывается. В любом случае, маме врать нехорошо.

Губки Кэтрин скривились в насмешливом удивлении.

- Мне просто смешно, - сказала она.

У входа в большой многоквартирный дом, где жил Харольд, они остановились.

- Во второй половине дня, большую часть времени в нашем доме не бывает никого кроме меня, - сказала Кэтрин. - По пути из школы, проходя под моим окном, ты можешь свистнуть, - моя комната выходит на улицу. Я открою окно и подам тебе сигнал. Тоже свистну.

- Я ужасно занят, - ответил Харольд, со смущением заметив, что за ними наблюдает Джонсон - их консъерж. - Ежедневно во второй половине дня у меня тренировки по бейсболу в Атлетическом клубе Монтаука; кроме того, я каждый день по часу должен упражняться на скрипке. Я отстал по истории, и до конца месяца мне надо усвоить столько глав, что...

- Тогда я буду каждый день провожать тебя до дома, - сказала Кэтрин. Из школы. Ведь ты все-таки будешь ходить домой, не так ли?

Почти каждый день проходят репетиции школьного оркестра, - со вздохом протянул Харольд, глядя с несчастным видом на Джонсона, который наблюдал за ними с циничным выражением человека, который не только видит всех входящих в дом и его выходящих из дома, но и имеет собственное мнение об этих входах и выходах. - Мы репетируем "Поэт и крестьянин", там очень трудная партия для первой скрипки, никто не знает, когда мы кончим и...

- Я буду тебя ждать, - ожесточенно сказала Кэтрин, глядя ему в глаза. - Я буду сидеть у входа для девочек и ждать тебя.

- Иногда мы кончаем в пять.

- Буду ждать до пяти.

Харольд тоскливо взглянул на дверь дома - массивное сооружение из бронзы и металла, - и сказал:

- Я должен тебе кое в чем признаться. Я вообще не очень люблю девочек. У меня на уме совершенно другие вещи.

- Ты ходишь домой из школы вместе с Элейн. Я видела.

- О'кей! - выкрикнул Харольд, жалея, что не может двинуть кулаком по этому розовощекому, нежному личику, с осуждающим, холодным взглядом голубыми глаз и яркими, дрожащими губками. - О"кей! Я хожу домой с Элейн! Тебе-то какое до этого дело? Оставь меня в покое! У тебя есть Чарли Линч. Он - герой и лучший питчер в бейсбольной команде. А я толком не могу играть даже в поле. Оставь меня в покое!

- Да не нужен он мне! - закричала в ответ Кэтрин. - Чарли Линч меня не интересует! А тебя я ненавижу! Ненавижу! И уйду в монастырь!

- Ну и хорошо! Очень хорошо! - крикнул он, открывая тяжелые двери. Джонсон смотрел на него холодными, все понимающими глазами.

- Харольд, - тихо сказала Кэтрин, скорбно прикоснувшись к его руке, Харольд, если тебе случится проходить мимо моего дома, то просвисти, пожалуйста, мелодию "Пофлиртуем намного". И я буду знать, что это ты. Харольд...

Он стряхнул её руку и вошел в дом. Девочка проследила за тем, как он, не оглядываясь, подошел к лифту, открыл дверь кабины и нажал на кнопку. Двери закрылись, неумолимо и безвозвратно отделив его от неё. Кэтрин едва не зарыдала. Собрав все силы, она сдержала слезы и подняла глаза на окно четвертого этажа, за которым он проводил ночь.

Затем девочка повернулась и медленно побрела к своему дому, до которого оставался ещё один квартал. В тот момент когда она, глядя себе под ноги, подошла к углу улицы, откуда-то выскочил какой-то подросток, едва не сбив её с ног.

- Ой, прости меня, - сказал он.

Кэтрин поднял глаза.

- Чего тебе надо, Чарли? - ледяным тоном спросила она.

- Ну, разве не смешно, как я на тебя налетел? Чуть не уронил. Не смотрел, куда иду. Задумался о чем-то и...

- Да, - сказала Кэтрин, быстро зашагав к своему дому. - Да, конечно.

- Хочешь знать, о чем я думал? - негромко спросил Чарли, семеня за ней следом.

- Прости, но я очень тороплюсь, - бросила девочка, резко вздернув голову. Теперь она смотрела куда-то в небо сухими, без всяких следов слез глазами.

- Я думал о том вечере, два месяца тому назад, - выпалил Чарли. - О вечеринке, которую устроила Нора О'Брайен. В тот вечер я проводил тебя домой и поцеловал в шею. Помнишь?